Интересное. Почему человек испытывает страх

Существуют страхи врожденные и страхи приобретенные. Врожденные вызываются раздражителями, с которыми субъект не знаком на личном опыте. Птицы, питающиеся змеями, инстинктивно избегают ядовитых экземпляров, хотя никогда раньше с ними не сталкивались. Более ста лет назад Дуглас Спэлдинг описал генетически запрограммированный страх цыплят, впервые заметивших в небе коршуна или услышавших его крик. Конрад Лоренц вызывал панику у только что вылупившихся утят, водя над их головами вырезанным из бумаги силуэтом, отдаленно похожим на хищную птицу. Макаки-резус, выращенные в неволе, обращаются в бегство при виде фотографии разъяренных собратьев. Многие животные боятся даже запаха своих врагов. Некоторые гремучие змеи стараются скрыться, едва их помещают в места обитания их самого грозного противника, королевской кобры. Запах травмированного или испуганного собрата также побуждает к бегству. Молодые жабы стремятся прочь от того места, где находится раненая особь того же вида, и долго туда не возвращаются.

Люди тоже способны реагировать на незнакомые раздражители. Испуг вызывают, например, резкие звуки, вспышки, необычные тактильные воздействия. Потеря ориентации, ощущение, что ты заблудился, также порождает инстинктивный дискомфорт. Дональд Гебб, например, обнаружил, что темнота одинаково пугает и шимпанзе, и маленьких детей. Все это врожденные страхи. Мы появляемся на свет с багажом пристрастий и антипатий, опасений и интересов. Много лет назад Дарвин, а за ним Г. Стэнли Холл предположили, что существует эволюционная предрасположенность к некоторым страхам. Практически доказано, что перцептивные системы каждого вида особым образом настроены на определенные раздражители. Иногда нас вдруг что-то начинает беспокоить. Есть такая русская пословица: „У страха глаза велики“. Что бы там ни говорили бихевиористы, но врожденная биологическая склонность перенимать те или иные реакции существует. Выращенные в неволе молодые макаки-резус не боялись змей, но, едва увидев испуг диких сородичей, впадали в панику. Столь стремительное обучение может свидетельствовать только о наличии особой восприимчивости к некоторым навыкам. То, как ребенок учится говорить, служит еще одним блестящим и неоспоримым примером подобной подготовки к постижению жизни.

Не все страхи, характерные для данного вида, проявляются сразу. Они возникают, исчезают и меняются, по мере того как индивид растет и развивается. Можно заранее предсказать, как будут формироваться, усиливаться и ослабевать наиболее распространенные страхи. Так, дети в возрасте от восьми до двадцати двух месяцев обычно с опаской относятся к чужим взрослым людям и не любят оставаться одни. Страх перед незнакомыми ровесниками проявляется несколько позже; потом малыши начинают бояться темноты и животных. Причем у представителей различных культур наблюдается сходная картина. Детский страх перед посторонними изучали в Соединенных Штатах, Гватемале, Замбии, у племен, обитающих в районе Калахари, у индейцев хопи и ганда - результаты везде были одинаковы. У младенцев любой национальности реакция страха появляется примерно в возрасте восьми месяцев: малыш хмурится и перестает улыбаться в присутствии чужого человека. Обычно это проходит к двум годам - возможно, потому что ребенок обучается манипулировать поведением незнакомых людей и быстрее к ним привыкает. Однако боязнь может и сохраниться, превратившись со временем в устойчивую робость. Разлука с родителями также вызывает беспокойство у всех детей, независимо от национальной принадлежности.

Эта неизменная последовательность, вероятно, обусловлена развитием индивида и связана как с генетическими факторами, так и с воздействием окружающей среды. В процессе эволюции совместное существование стало необходимым для выживания вида, поэтому вполне естественно, что мы так восприимчивы к чужим чувствам и побуждениям. Выражение лица другого человека является мощным стимулом, вызывающим в нашей душе соответствующие эмоции. Социофобов пугает любой устремленный на них взгляд, а сердито нахмуренные брови или округлившиеся от ужаса глаза никого не оставят равнодушным.

Рассуждая о врожденных страхах, труднопреодолимых и повсеместно распространенных, нельзя тем не менее забывать, что существенная часть наших опасений все же носит приобретенный характер. Как они появляются? Об этом я поговорю в третьей главе.

Итак, мы обозначили на карте два пункта: страхи врожденные и страхи приобретенные, и их не следует путать. А теперь продолжим исследование.

6. Страхи: норма и патология

Стресс, тревога, страх функционально необходимы. Иногда даже приятны. Иначе почему экстремальные виды спорта и фильмы ужасов пользуются такой популярностью? Дрожь тоже может доставлять удовольствие. Нормальными следует считать страхи, адекватные силе раздражителя, поддающиеся контролю и воздействию. Но поскольку сложно найти четкие критерии для определения этих характеристик, мы часто прибегаем к помощи статистических данных. Например, боязнь летать на самолете следует считать нормой или отклонением? С одной стороны, нормой, поскольку человек не создан для того, чтобы бороздить воздушные просторы. А с другой стороны - все же отклонением, так как данная непереносимость встречается у очень небольшого количества людей.

Патологический страх сопоставим с ложной тревогой: у них сходные механизмы запуска и регуляции. Он возникает часто, по ничтожному поводу и бывает сильным, всепоглощающим, не знающим компромиссов. С ним трудно совладать, такой страх легко перерастает в панику. И это не единственный случай, когда защитные силы организма оборачиваются против нас. В качестве примера Кристоф Андре приводит рефлекс кашля, который природа дала человеку, чтобы изгонять из дыхательных путей инородные тела. Однако приступ астмы, вызванный миллиграммами цветочной пыльцы, следует расценивать как слишком бурную и потому вредную предохранительную реакцию. „Сама по себе пыльца не опасна. Угроза таится не в окружающей среде, а в сбое защитной системы. Затрудненное дыхание и изнурительный сухой кашель скорее губительны, чем полезны“. То же самое можно сказать и о страхе. Как тут не вспомнить о Мальте Лауридсе Бригге и его страхах, описанных Рильке:

Все затерянные страхи тут как тут. Страх, что крошечная шерстинка, торчащая из одеяла, - твердая, твердая и острая, как стальная игла; страх, что пуговка на моей ночной рубашке больше моей головы - огромная, тяжелая; страх, что хлебная крошка, упав с моей кроватки, стеклянно расколется, и давящая тоска оттого, что с ней вместе расколется все-все и навеки; страх, что оборванный край вскрытого письма прячет запретное, чего никому нельзя видеть, и невообразимо важное, для чего во всей моей комнате нет надежного места; страх, что я проглочу во сне выпавший из печи уголек; страх, что спятившее число пойдет разрастаться у меня в мозгу и уже перестанет там умещаться; страх, что лежу на граните, на сером граните; страх, что я буду кричать, к моей двери сбегутся, ее взломают; страх, что я выдам себя, выболтаю свои страхи, и страх, что я слова не смогу из себя выдавить, ведь словами их не передашь - и еще страхи… страхи.

7. Элементарная картография: стресс, тревога и страх

Прежде чем мы начнем препарировать страх, следует конкретизировать некоторые термины, ибо язык страха чрезвычайно богат, но недостаточно хорошо систематизирован. Такие слова, как „стресс“, „тревога“, „испуг“, „избегающее поведение“, „стыд“ и многие другие, требуют четкого определения. Сейчас я попытаюсь пояснить некоторые из них. Поскольку книга посвящена страху, начнем с него, но прежде кое-что уточним. Существует ли определение страха? Можно ли вообще дать определение чувству? Ведь чувства - понятия тонкие, сложные, крайне индивидуальные, подвижные. Прежде чем искать определение эмоциям, нужно допустить, что они имеют, во-первых, четкие границы, а во-вторых - словесное выражение. Исследователи, достойные самой высокой оценки, - П. Н. Джонсон-Лэард и Кит Оутли - считают, что существует пять базальных универсальных эмоций: печаль, радость, гнев, страх и отвращение. Сами они первичны, но на их базе развиваются более сложные эмоциональные процессы. Известно, что лингвисты делятся на оптимистов и пессимистов. Первые, к которым отношусь и я сам, полагают, что любая вещь имеет точное определение, позволяющее избежать противоречий или путаницы. А вот пессимисты убеждены, будто бытие и язык разделяет непреодолимая пропасть и поэтому попытки подобрать определение феномену - это акт насилия. Свой подход к подбору терминов я изложил в книге „Словарь эмоций“, написанной в сотрудничестве с Марисой Лопес Пенас.

Читатель уже знает, что определение чувства представляет собой „краткое повествовательное изложение“. Как учит логика, определение содержит указание на ближайший род, то есть на принадлежность к более обширной группе, а также на видовое отличие предмета, иначе говоря - на признаки, выделяющие его из общего ряда. В классическом определении человека („разумное животное“) „животное“ следует понимать как родовую принадлежность, а „разумное“ как видовое отличие. Однако подобный подход представляется несколько упрощенным, когда речь заходит о чувствах: их целесообразнее описывать через фабулу, в которой присутствуют субъект (ведь эмоции субъективны), внешний фактор, эмоциональный опыт и ответный импульс. Схема всех этих повествований такова: субъект… внешний фактор… проявление эмоций… мотивация.

В качестве примера рассмотрим ярость: человеку наносят обиду (вызывая раздражение, возбуждение, физический дискомфорт) и у него появляется желание ответить обидчику, дать выход чувствам.

Добавлю кое-что еще о терминологии чувств, поскольку это представляется мне важным для их анализа. По моему мнению, эмоциональный опыт в силу его крайней изменчивости легче описывать с помощью трех пар первичных свойств: приятный - неприятный, привлекательный - отталкивающий, тревожный - успокаивающий. Эти семантические единицы непосредственно связаны с жизненным опытом и не могут быть определены посредством более простых терминов. Существуют и дополнительные аспекты, помогающие уточнить характер эмоций: интенсивность, физиологические реакции, стихийность или подконтрольность, угнетение или активация нервной системы, зависимость или независимость от чужого поведения.

Вот теперь мы можем дать определение страху. Субъект испытывает страх, когда некая опасность вызывает у него острое чувство беспокойства и неприязни, активирует вегетативную нервную систему, оказывает отрицательное воздействие на пищеварительную, сердечно-сосудистую и дыхательную систему; ситуация выходит из-под контроля, и вступает в действие один из сценариев: бежать, бороться, замереть, покориться. Газель убегает, бык нападает, жук притворяется мертвым, а волки при встрече с доминирующим самцом демонстрируют подчиненное поведение. Мы, люди, умудряемся сочетать все эти варианты.

Нервная система активирована, чувства обострены, внимание приковано к возможной угрозе, мышление либо замедляется, либо становится хаотическим, напряжение растет. Наблюдается ряд вегетативных проявлений: ускорение сердечного ритма, затрудненность дыхания, нарушение функций органов пищеварения, сексуальные расстройства, бессонница и так далее. Потеря контроля над ситуацией часто вызывает ощущение неуверенности, уязвимости.

Все эти признаки - угнетенность, беспокойство, настороженность, сужение внимания, напряженность, вегетативные нарушения - являются общими для тревоги и страха , но могут также наблюдаться и при состояниях, вызванных нарушением баланса химических веществ в организме, таких, например, как абстинентный синдром у токсикоманов, гипертиреоз и даже чрезмерное потребление кофе. Значит, следует внести ясность, чтобы в дальнейшем избежать путаницы. Например, в Справочнике по диагностике и статистике психических расстройств есть большой раздел, посвященный тревожности, в который включены также страхи и генерализированное тревожное расстройство . То есть термин тревога употребляется для обозначения как родовой, так и видовой принадлежности, что является логической ошибкой. Так что пока другой классификации не существует, я предлагаю свою собственную:

Как видите, есть некая черта - беспокойство, волнение или нервозность, - общая для нескольких эмоций. В первую очередь следует отметить, что беспокойство может быть как приятным, так и неприятным. Нетерпение перед поездкой, какое-то непреодолимое желание, взволновавшая нас хорошая новость - все это вызывает сладостную дрожь возбуждения , которую люди всячески стремятся испытать. Дети не могут уснуть, не в силах усидеть на месте в ожидании новогодних подарков. Дивное состояние! Предвкушая встречу с возлюбленной, юноша ощущает приятный трепет. А вот неприятное беспокойство мы будем называть тревогой . Как возбуждение , так и тревога сопровождаются повышенной концентрацией внимания и активацией центральной нервной системы, а также реакцией пищеварительных и дыхательных органов, сердечнососудистой системы. Восхитительная образность человеческого языка передает эти ощущения: „захватывает дух“, „перехватывает дыхание“ и у того, кто испытывает некое страстное желание, и у того, кто терзается тревогой. Американский психолог Томкинс доказал, что волнение, страх и ужас, вызванные неожиданным событием, представляют собой три уровня активации нервной системы. Так что наши мнения созвучны.

Феноменологическое родство приятного и неприятного беспокойства, возбуждения и тревоги, приводит к тому, что для человека иногда мучительно и то и другое. Как мы вскоре увидим, бывают люди, чье душевное равновесие настолько хрупко, что любое возбуждение оборачивается для них тревогой. Такие личности предпочитают не ездить в отпуск, лишь бы не менять привычной обстановки, избегают шумных торжеств и даже страшатся жизненного успеха. Другие же, так называемые emotion seekers , искатели острых чувств, испытывают радостное возбуждение от приключений, которые у остальных смертных вызвали бы панический ужас. Помню, некий мореплаватель-одиночка рассказывал мне о пережитых страхах и о горячем желании вновь испытать их, немедленно возникавшем по прибытии в порт. Из века в век поэзия воспевала войну, пыл сражения - одним словом, все, что превращает опасность в вожделенный риск. Широко известный закон Йеркса-Додсона говорит, что биологическое состояние возбуждения (arousal ), нервного напряжения у одних людей улучшает результаты, а у других ухудшает. Некоторым студентам волнение на экзамене идет на пользу, а некоторым мешает сосредоточиться.

Еще раз повторю, что описывать эмоции легче, рассказывая связанные с ними случаи из жизни, только тогда описание будет достаточно достоверным. Страх - это тревога, вызванная реальной опасностью. Однако опыт свидетельствует, что подчас сильный страх, охвативший человека, не является ответом на конкретную угрозу. Такой беспричинный страх мы будем называть тревожностью и увидим, как подсознание интуитивно стремится восполнить пробел в цепочке - отсутствие раздражителя.

Таким образом, мы именуем тревожностью боязнь, возникшую без явного раздражителя и сопровождающуюся навязчивыми опасениями, вызванными смутным предчувствием чего-то ужасного, но необъяснимого; при этом отсутствует четкое представление о том, как этого избежать. Не так давно одна читательница написала мне:

Не хочу излишне драматизировать, но, честно говоря, я в отчаянии, так как живу в постоянном необъяснимом страхе и не могу с ним справиться. Страх отравляет мою профессиональную деятельность, отношения с другими людьми, личную жизнь. Пытаясь преодолеть ситуацию, я занималась психологическим тренингом, а две недели назад обратилась к психиатру. Врач не проявил должного внимания, сказав только, что я произвожу впечатление человека уравновешенного, разумного и т. д. Не представляю, где искать спасения от СТРАХА, который заполняет, подчиняет и определяет всю мою жизнь.

Такой страх и следует называть тревожностью .

Иногда подобное состояние вызвано эндогенными причинами - при некоторых формах эпилепсии, например. Исаак М. Маркс описывает случай своей пациентки:

На протяжении шестнадцати лет женщина страдала непродолжительными приступами безосновательной паники. Без всяких видимых причин ею овладевал „сильнейший испуг“, жизнь представлялась „ужасной“. Страх был острым, но совершенно необъяснимым. Всякий раз она думала: „Теперь я на-конец-то пойму, что же меня так пугает“, но этого не происходило. Такие пациенты часто говорят: „Мне так страшно, словно должна случиться какая-то беда“.

Человек страдает тревожным расстройством, если без всяких на то оснований его охватывает тягостное чувство беспредметного дискомфорта, волнение, вызывающее реакцию вегетативной нервной системы и дисфункцию пищеварительной, дыхательной и сердечнососудистой системы, ощущение беспомощности, повторяющиеся приступы острого беспокойства, не находящего выхода. При этом невозможно избавиться от неприятного состояния, воспользовавшись одним из известных сценариев: бежать, бороться, замереть, покориться.

Теперь дадим определение стрессу . С этим понятием произошло то же самое, что и с другими, быстро вошедшими в моду: оно стало палочкой-выручалочкой, объяснением на все случаи жизни. Известные исследователи вопросов мотивации - Н. Кофер и М. Эппли - сорок лет назад отмечали, что понятие „стресс“ „заняло нишу, ранее принадлежавшую тревоге, конфликтам, фрустрации, эмоциональным расстройствам и т. д.“. И с некоторой долей иронии добавляли: „Возникает ощущение, будто с тех пор, как слово „стресс“ сделалось модным, за него хватаются все кому не лень; в какой бы смежной области специалист ни работал, он ничтоже сумняшеся называет предмет своих исследований стрессом“. Типичная подмена терминов.

Стресс возникает, когда человек испытывает давление и перенапряжение, поскольку требования, которые предъявляют к нему обстоятельства, а иногда и он сам, превышают его возможности. Способность действовать блокируется или нарушается, а организм реагирует на перегрузку. Далеко не всегда причины, ведущие к стрессу, неприятны. Дети, например, быстро перевозбуждаются и устают даже от радостных событий. Иногда во время игры малыш заливается смехом и вдруг начинает плакать. Значит, возбуждение превысило допустимый порог. Бывают случаи, когда решающим фактором оказывается не интенсивность стрессоров, а их количество. Вот как одна мать семейства описывает причины своего стресса:

Я встаю в семь, готовлю завтрак детям, везу их в школу, но поскольку мне некогда ждать, когда она откроется, оставляю ребят у входа, хотя на душе у меня неспокойно. В машине, стоя на светофорах, крашусь и привожу себя в порядок. В обеденный перерыв бегу за покупками. Каждый раз приходится просить мать, соседку или родителей кого-то из одноклассников забрать детей после уроков и отвести их домой. Вечером возвращаюсь, и младший сообщает мне, что потерял ботинок. Эта глупая мелочь совершенно выбивает меня из колеи. Мчусь в школу искать пропажу. Школа закрыта. Захожу в обувной магазин, а когда возвращаюсь, старшая дочь хочет прочесть мне свое сочинение. Но ужин не готов. Говорю, что буду слушать и одновременно стряпать еду. Дочь обижается и плачет. Отправляю ее купать малыша. Через несколько минут из ванной доносятся крики, рыдания, плеск воды, и я бегу посмотреть, что случилось. Там творится что-то невообразимое, но на плите подгорает картошка, и надо скорее возвращаться на кухню. Тут звонит телефон, и мать сообщает, что завтра не сможет забрать детей: ей нужно вести отца к врачу. Принимаюсь обзванивать своих подруг в надежде упросить их.

Это и есть стресс. Он запускает сложные физиологические механизмы, которые могут серьезно повредить здоровью.

Итак, можно утверждать, что человек испытывает стресс, если обстоятельства предъявляют к нему требования, превышающие его умственные или физические возможности; при этом возникает неприятное чувство беспокойства, разбитости и беспомощности, сопровождающееся разнообразными соматическими проявлениями. То есть стресс - понятие более широкое, чем тревога, страх или тревожное расстройство. Сами по себе они тоже способны вызвать стресс, но его также могут спровоцировать работа, сложности во взаимоотношениях, жизненные препятствия - словом, любые трудности. Это физическая и психическая реакция на различные перегрузки. Наличие опасности - далеко не основная причина стресса. Постоянная спешка, например, вызывает его куда чаще.

В определенной точке стресс пересекается с тревогой и страхом, вот почему методики его преодоления могут быть полезными и для коррекции тревожных расстройств. Один из самых известных специалистов в этой области, Дональд Майхенбаум, предлагает метод когнитивно-поведенческой терапии для следующих случаев: 1) приступы гнева; 2) тревожность; 3) обоснованные страхи; 4) физические последствия стрессовых ситуаций; 5) психологическая помощь жертвам агрессии; 6) работа в условиях сильного давления. То есть, как мы видим, тревогу и страх можно причислить к факторам, вызывающим стресс.

Реакция отвращения также присуща не только страху. Конечно, она является составной частью этого феномена, поскольку представляет собой одну из базовых эмоций, о которых я уже упоминал. Приятное нас притягивает, неприятное - отталкивает. Э. Т. Роллс в своей последней книге „Объяснение эмоций“ выстраивает модель поведения индивида, исходя из двух основных ощущений, управляющих, по его мнению, нашими действиями: удовольствие и боль. К удовольствию мы стремимся, боли избегаем. Мозг по-разному реагирует на поощрение и наказание. И боль и испуг крайне неприятны, но отнюдь не тождественны. Обжегшись, я отдергиваю руку не из страха, а от боли. А вот когда спасаюсь от пожара, меня подгоняет страх.

Отвращение вызывает реакцию избегания. Однако проявляется она не так, как при страхе, - сторонники точных формулировок тут совершенно правы. Когда нам страшно, мы сами стремимся держаться подальше от того, что нас пугает, а испытывая отвращение, стараемся удалить от себя неприятный предмет. „Несвежая пища вызывает тошноту и, как следствие, рвоту“, - пишет Кит Оутли. Впрочем, он идет дальше и переносит свойства физического отвращения на область психики. В случае фобических расстройств, например, страх неизбежно сопровождается отвращением. Некоторые люди не выносят самого вида крыс или змей, пусть даже гадкие твари заперты в клетке. Какое чувство возникает в этом случае, страх или отвращение?

Итак, подведем итог, чтобы читателю легче было сориентироваться. Мы обозначили на карте пять точек: тревогу, страх, тревожность, стресс и отвращение. Теперь введем новый термин в наш словарь-минимум: стратегии противостояния. Иначе говоря, действия, помогающие нам победить стресс, страх, тревогу или тревожность. Они именуются копинг-поведением (от английского глагола to соре - „справиться, совладать“). Ричард С. Лазарус определял их как „когнитивные и поведенческие усилия, необходимые, чтобы ослабить воздействие внешней среды и внутренних факторов, которое, по мнению индивида, превышает его возможности“. Их следует изучать не только потому, что они позволяют защититься от страха, но и потому, что являются его неотъемлемой частью. Я уже говорил, что речь идет о взаимосвязанных явлениях, результат которых - степень остроты страха - зависит как от субъективной оценки, так и от характера опасного объекта. Способность к противостоянию, выраженная или слабая, может уменьшить или же увеличить чувство боязни. Наше качество жизни будет зависеть от того, насколько мы способны проявить стойкость в трудной ситуации.

Страх и надежда

Спиноза считал, что страх и его антагонист, надежда, являются важнейшими страстями, необходимыми для постижения этических, религиозных и политических вопросов. Именно чувство неопределенности, нестабильности смущает и ослабляет наш дух.

Итак, надежда есть непостоянное удовольствие (inconstans laetitia) , возникающее из идеи будущей или прошедшей вещи, в исходе которой мы до некоторой степени сомневаемся. Страх есть непостоянное неудовольствие, возникающее из идеи будущей или прошедшей вещи, в исходе которой мы до некоторой степени сомневаемся.

Следует добавить, что Спиноза с недоверием относится и к тому и к другому. Надежда способна породить самый яростный фанатизм, невосприимчивость к критике, восторженность и возбуждение.

Родство между страхом и надеждой подмечено давно. Еще Аристотель писал: „Для того чтобы испытывать страх, человек должен испытывать надежду на спасение того, за что он тревожится“. Даже Гёте в трагедии „Фауст“ неприязненно отзывается о надежде:

От Надежды и Боязни

Отступите вглубь прохода.

Худших нет бичей и казней

Человеческого рода.

Спиноза и Гёте превыше всего ценят покой. Тот, кто ничего не хочет и не ждет, не познает горечи разочарования. Но ничего и не совершит. Ни один мореплаватель не снимется с якоря, если не надеется доплыть до далекого порта. Луис Вивесутверждает, что „надежда - это вера в то, что все будет, как мы того пожелаем“. И добавляет:

Иллюзия, которую дарит нам надежда, сладостна и необходима для того, чтобы выжить среди трудностей, несчастий и непереносимых тягот. Мудрый сюжет повествует, что когда Пандора опрокинула заветный сосуд, все несчастья вырвались наружу, и только надежда осталась на дне (Гесиод, „Теогония“, 93-99). Пандора нарочно постаралась сохранить ее. Это символический образ человеческой жизни, вот почему Создатель сделал так, чтобы надежда зарождалась и возрастала при каждой, даже самой незначительной возможности.

Что ж, продолжим наше путешествие.

В качестве причин страха Томкинс (Tornkins, 1963) называет драйвы, эмоции и когнитивные процессы. Некоторые исследователи (Bowlby, 1973) рассматривают развитие эмоции страха как функцию качества привязанности ребенка к матери. Другие исследователи, говоря о причинах страха, выделяют специфические события и ситуации.

Драйвы и гомеостатические процессы как активаторы страха

По сравнению с эмоциями и когнитивными процессами, драйвы и процессы, обеспечивающие гомеостаз организма, составляют наименее значимый класс активаторов страха. Драйв приобретает психологическое значение тогда, когда его интенсивность достигает критического уровня, когда он сигнализирует человеку об остром физиологическом дефиците. В этих случаях драйв активирует эмоцию, и такой эмоцией может быть страх. Томкинс приводит следующий пример:

Когда потребность в кислороде становится настолько критической, что активирует драйв, она в то же самое время активирует и аффект, и этим аффектом, как правило, является массированная реакция страха. Если препятствия, стоящие на пути удовлетворения потребности, не будут немедленно устранены, реакция страха перерастет в панику. Потребность в кислороде - одна из жизненно важных потребностей живого организма, и мощный аффект, сопровождающий ощущение удушья, гарантирует немедленную концентрацию внимания на удовлетворении потребности, и потому является одним из важнейших факторов безопасности (Tornkins, 1962, р. 46).

Эмоции как активаторы страха

Любая эмоция может активировать страх по принципу эмоционального заражения, о котором говорилось в главе 5. По мнению Томкинса, реакции испуга и возбуждения в силу сходства их нейрофизиологических механизмов с механизмами, лежащими в основе эмоции страха, часто являются активаторами последнего. Он полагает, что базовая взаимосвязь между эмоциями интереса, удивления и страха обусловлена сходством их нейрофизиологических механизмов. Томкинс считает, что <внезапное и полное освобождение от длительного и интенсивного страха активирует радость, тогда как частичное освобождение от страха вызывает возбуждение> (Tornkins, 1962, р. 290). Обратную связь между страхом и возбуждением мы наблюдаем, когда эмоция интереса-возбуждения перерастает в страх. Косвенное подтверждение тесной взаимосвязи между страхом и возбуждением можно найти в исследовании Балл (Bull, 1951), посвященном гипнотически внушенному страху. Она пишет о том, что испытуемые, переживая внушенный страх, одновременно стремились исследовать объект страха и избежать его. Балл рассматривает этот конфликт как доказательство двойственной природы страха. Теория дифференциальных эмоций интерпретирует подобный поведенческий конфликт как результат колебания между эмоцией страха (мотивирующей реакцию избегания) и эмоцией интереса (мотивирующей исследовательскую активность).

Специфические взаимосвязи между возбуждением и страхом или удивлением и страхом могут быть результатом научения. В процессе научения человека и приобретения им эмоционального опыта активаторами страха могут становиться любые эмоции. Кроме того, страх сам для себя является активатором. Переживая страх и выражая его в поведении, человек получает обратную связь от собственной эмоциональной экспрессии, и это может усиливать его страх. В этом смысле само по себе переживание страха пугает человека.

Когнитивные процессы

Страх (как и любая другая эмоция) может быть результатом когнитивной оценки ситуации как потенциально опасной; Томкинс называет такую причину когни-тивно сконструированной. Действительно, когнитивные процессы составляют самый обширный, самый распространенный класс активаторов страха. Так, например, страх может быть вызван воспоминанием об определенном объекте, мысленным образом объекта или антиципацией определенной ситуации. К сожалению, эти когнитивные процессы довольно часто отражают не реальную угрозу, а вымышленную, в результате чего человек начинает бояться ситуаций, не представляющих реальной угрозы, или слишком многих ситуаций, или жизни вообще. Воспоминание о пережитом страхе или ожидание страха само по себе может быть активатором страха. Если человек ошибочно воспринимает другого человека как источник угрозы, он может испытывать страх не только при реальной встрече с ним, но и когда думает о нем или ожидает его увидеть. Таким образом, человек, предмет или ситуация могут стать источником страха в результате: а) формирования гипотез (воображаемых источников вреда), б) ожидания вреда, в) непосредственного столкновения со сконструированным (воображаемым) объектом страха (Tornkins, 1963, р. 66).

ЕСТЕСТВЕННЫЕ АКТИВАТОРЫ СТРАХА

Как и в случае с другими эмоциями, попытка жесткой классификации активаторов страха, отнесения их к двум противоположным категориям (врожденные и приобретенные), представляется мне не слишком продуктивной. Однако для каждой базовой эмоции, по-видимому, существуют такие активаторы, корни которых глубоко уходят в наше эволюционно-биологическое наследие. Но этот факт не должен быть источником тревоги или пессимизма: даже наша биологическая предрасположенность испытывать страх перед теми или иными событиями может претерпеть изменения в процессе научения и обретения опыта.

Вместо того чтобы делить активаторы страха на естественные и приобретенные, было бы разумнее поразмышлять о роли биологии и опыта в активации страха. Психиатр Джон Боулби (Bowlby, 1969) говорите том, что определенные объекты, события и ситуации имеют тенденцию пробуждать страх, то есть являются <естественными сигналами> опасности. В своем подходе и терминологии он отталкивался от исследований биологов и этологов, изучавших поведение животных в их естественных условиях обитания. В качестве естественных сигналов опасности Боулби называет только четыре фактора, а именно: боль, одиночество, внезапное изменение стимуляции и стремительное приближение объекта. Эти факторы не обязательно являются врожденными, внутренними активаторами страха, но мы, по-видимому, биологически предрасположены реагировать на них страхом. Несмотря на свою малочисленность, естественные сигналы опасности лежат в основе многих производных и культуральных активаторов страха.

Боль и антиципация боли

Боль, первый и важнейший из естественных активаторов страха, воистину хороший учитель. Страх, вызванный ожиданием боли, чрезвычайно ускоряет процесс научения. Любой объект, событие или ситуация, связанные с переживанием боли, могут стать условными стимулами, повторная встреча с которыми напоминает индивиду о прошлой ошибке и о переживании боли. Что именно вызывают эти условные стимулы, до сих остается предметом дискуссий. Долгое время психологи считали, что животное избегает повторения ситуации, некогда вызвавшей у него боль, потому что данная ситуация является для него условным сигналом страха, который, в свою очередь, и заставляет животное избегать повторения ситуации. Однако, по мере того как животные научаются избегать опасных ситуаций, сама способность к избеганию исключает или заметно снижает их страх. Многочисленные эксперименты показывают, что при многократном предъявлении опасного стимула животные успешно избегают его, не выказывая признаков страха.

Эта способность к <изживанию> страха играет чрезвычайно адаптивную роль как в жизни животных, так и в жизни человека, она подтверждает тезис о том, что боль является хорошим учителем. Мы научаемся избегать потенциально болезненных ситуаций без всяких негативных последствий для себя, порой даже не испытывая страха перед болью. По-видимому, ожидание боли вызывает у индивида страх только тогда, когда он не уверен в том, что сумеет избежать опасности. Приняв этот постулат, мы можем задаться вопросом: что же на самом деле происходит внутри нас, чем мотивированы те наши действия, которые направлены на избегание опасных ситуаций и которые мы совершаем практически ежедневно?

Рассмотрим ситуацию, когда человеку нужно перейти оживленный перекресток, не оборудованный светофорами. В этом случае существует потенциальная опасность оказаться под колесами автомобиля, но несмотря на это, большинство людей не испытывают особого страха, перебираясь через дорогу. Однако для большинства из нас (хотя бы мы никогда не попадали под машину) неожиданное приближение мчащегося на полной скорости автомобиля является приобретенным сигналом опасности.

Для того чтобы научиться испытывать страх в определенной ситуации, совсем не обязательно испытать боль. На самом деле многие из людей, страдающих фобиями, не смогут назвать вам ни одного случая, когда бы объект их страха причинил им вред. Впрочем, вполне возможно, что они, некогда все же испытав боль, связанную с предметом своей фобии, просто забыли о ней, но об этом мы поговорим позже. В любом случае, за многими из наших страхов и фобий не стоит никакого конкретного негативного опыта.

Одни люди боятся змей, хотя, мало того, что никогда не были укушены змеей, но вообще никогда не сталкивались с ними в естественной обстановке. Другие боятся летать на самолете, хотя никогда не попадали в авиакатастрофу. Таким образом, наши страхи и фобии взрастают не только на почве реальных переживаний боли, они могут оказаться плодом чистой фантазии.

Вернемся, однако, к приведенному выше примеру с оживленным перекрестком. Маленький ребенок, который только учится правилам дорожного движения и постоянно слышит предостережения родителей и воспитателей, может испытывать страх в этой ситуации. Но старшие дети, так же как подростки и взрослые, безбоязненно переходят через дорогу, и это объясняется тем, что они приобрели опыт успешного избегания опасности. Навык избегания выступает как один из способов регуляции страха и защиты от потенциальной угрозы. Возможно, что на особо оживленных перекрестках вы испытываете небольшой страх, и это еще раз напоминает нам о том, что страх, как и любая другая эмоция, не несет в себе абсолютистских черт, не становится знанием <либо-либо>. Страх может быть настолько слабым, что будет переживаться вами лишь как смутное предчувствие опасности, и наоборот, он может быть настолько интенсивным, что вас охватит ужас. В детстве, когда вы только учились переходить через дорогу, ваше поведение было мотивировано скорее предчувствием страха, нежели предчувствием боли. Это предчувствие страха может присутствовать и у взрослого человека, помогая ему успешно избегать опасностей на трудной стезе пешехода. Однако большинство из нас, по-видимому, достигает такого уровня развития навыка, что необходимость перейти через дорогу не вызывает даже предчувствия страха; мы безбоязненно перебегаем через дорогу, повинуясь неожиданно вспыхнувшему интересу к какому-то объекту на противоположной стороне улицы.

Анализ этого примера показывает нам, в какой последовательности развивается мотивация нашего поведения по мере совершенствования навыков избегания опасности, и эта последовательность такова: предчувствие боли, предчувствие страха, интерес. При определенных условиях, например, если человек, переходя через дорогу, недооценивает скорость приближающегося автомобиля, его интерес может смениться предчувствием страха, которое в свою очередь может вызвать предчувствие боли и развернутую эмоцию страха, которая обратит его в бегство. Благодаря этой мотивационной иерархии мы сохраняем бдительность, необходимую для успешного избегания опасности. Наши визуальные и моторные навыки так точны именно потому, что эмоция интереса с легкостью перерождается в эмоцию страха.

Одиночество

Другим естественным активатором страха является одиночество. Зачастую, оставаясь в одиночестве, человек ощущает угрозу своей безопасности, но стоит ему оказаться среди людей, как страх отступает. Старая пословица гласит: <На миру и смерть красна>. Как всякое обобщение, эта народная мудрость применима далеко не всегда, но мысль, заключенная в ней, безусловно, заслуживает внимания.

Ребенок, самостоятельно переходящий через дорогу, имеет больше шансов попасть под машину, чем тот, который переходит через дорогу вместе со взрослым. Боулби проанализировал статистику дорожно-транспортных происшествий, жертвами которых стали дети, в одном из районов Лондона. Из пострадавших детей 44 % в момент дорожно-транспортного происшествия находились на дороге одни, 34 % - со сверстниками.

В определенных ситуациях для взрослого одиночество также может стать фактором риска. Очевидно, что, отправляясь в одиночку в кругосветное плавание, в горы или в пещеры, человек подвергает себя большой опасности. Разумеется, эти ситуации не очень типичны, но, скажем, ночные прогулки по городу также могут таить в себе много опасностей.

Внезапное изменение стимуляции

Действенность фактора внезапного изменения стимуляции как активатора страха исследована недостаточно, но одна из разновидностей этого условия изучалась еще на заре развития бихевиоризма. Уотсон и Рэйнор (Watson, Raynor, 1920), пытаясь выявить врожденные эмоции, провели ряд экспериментов на младенцах. Результаты этих экспериментов привели Уотсона к заключению, что эмоция страха может быть вызвана внезапной потерей опоры. Возможно, в данном случае Уотсон наблюдал не столько эмоцию страха, сколько реакцию испуга.

В экспериментах младенцы часто отвечают негативной эмоциональной реакцией на перемещение из рук матери в руки экспериментатора. Даже такого рода изменение стимуляции способно вызвать у маленького ребенка физический дискомфорт или негативную эмоцию, но это не обязательно эмоция страха. По-видимому, для того чтобы рассматривать внезапное "изменение стимуляции в качестве естественного сигнала опасности, следует определить данный примерно так: внезапные изменения стимуляции, к которым индивид не в состоянии приспособиться, могут служить для него сигналом опасности и вызывать эмоцию страха.

Внезапное приближение

К естественным активаторам страха Боулби относит внезапное приближение. Мы не располагаем достаточными данными, которые позволяли бы нам с уверенностью поддержать его точку зрения. Реакция избегания, которую демонстрировали новорожденные дети в ответ на внезапное приближение крупного объекта, была интерпретирована Бауэром (Bower, 1971) как реакция страха. Однако Бауэр не имел в своем распоряжении системы объективного кодирования эмоционально-экспрессивных реакций, которой сейчас располагаем мы. Критерии, на основании которых он интерпретировал наблюдаемые им реакции как проявления страха, не отвечают современным стандартам. Так, например, если ребенок отворачивал голову и плакал, Бауэр делал вывод о наличии страха. Хотя заключение Бауэра не совсем безосновательно, следует иметь в виду, что отворачивание головы и плач могут также свидетельствовать о физическом дискомфорте или служить проявлениями базовой защитной реакции.

Результаты некоторых исследований позволяют предположить, что внезапное приближение объекта может являться естественным активатором гнева. Много лет тому назад психиатр Рене Шпитц заметил, что восьмимесячные младенцы иногда реагируют на приближение незнакомого человека реакцией страха или тревоги. На протяжении многих лет в большинстве учебников и научных журналов фигурировал вывод о том, что в восьмимесячном возрасте все дети вдруг начинают обнаруживать тревогу при приближении незнакомца. Потребовалось несколько лет систематических исследований, прежде чем ученые смогли с уверенностью заявить, что приближение незнакомца не обязательно вызывает у младенцев страх, что дети могут обнаруживать при этом и интерес, и радость, и гнев. Лишь при определенных условиях они реагируют на приближение незнакомого человека страхом. Важными факторами страха в данной ситуации являются внешность незнакомца и скорость, с которой он приближается к ребенку. Обнаружено, что у младенца скорее вызовет страх стремительное приближение крупного мужчины, чем приближение ребенка. Таким образом, стремительное приближение объекта при определенных условиях может служить, по крайней мере для младенцев, естественным сигналом опасности (Lewis, Rosenblum, 1978).

Необычность

Необычность как фактор страха следует рассматривать в дополнение к перечню естественных сигналов опасности Боулби. Данный фактор можно отнести к той категории стимулов, о которых некоторые психологи говорят в терминах гипотезы несоответствия (Bronson, 1972: Kagan, Kearsley, Zeiazo, 1978). В общем виде эта гипотеза постулирует, что любой стимул, достаточно отличный от привычных стимулов, может активировать эмоцию, причем степень несоответствия этого стимула привычным стимулам, по мнению некоторых психологов, влияет на тип и интенсивность активируемой эмоции. Хотя в рамках данной гипотезы невозможно объяснить, почему тот или иной <несоответствующий> стимул активирует конкретную эмоцию, она тем не менее имеет некоторую объяснительную силу. Очевидно, что стимул умеренной степени несоответствия может активировать эмоцию интереса, тогда как несообразно измененный стимул может активировать страх.

Когда незнакомый стимул характеризуется высокой степенью несоответствия, то есть его качество и интенсивность не соответствуют прошлому опыту индивида, вероятность активации страха значительно возрастает. Вы, наверное, уже задаетесь вопросом - в чем разница между понятиями <необычность> и <несоответствие>?

В данном контексте, говоря о <необычности> стимула, мы имеем в виду, что стимул не только отличен от знакомых индивиду, но и представляется ему в некотором роде <странным>, <непонятным>. Именно в силу своей странности и непонятности он чужероден индивиду и воспринимается им как источник угрозы. Так, например, шимпанзе с головой нормальных размеров, но необычно маленьким и в то же время функционирующим телом воспринимается другими особями как чрезвычайно странный объект. По данным экспериментов Хебба, один вид головы шимпанзе без тела также вызывает у других обезьян сильнейший страх.

Результаты экспериментов с детьми согласуются с наблюдениями Хебба (Schwartz, Izard, Ansual, 1985). Исследователи предъявляли детям объемные маски искаженных человеческих лиц, это были точные копии тех масок, которые использовал в своем исследовании Каган (Kagan et а1., 1978). В лаборатории был устроен небольшой <театр>. Ребенка усаживали на расстоянии четырех футов от импровизированной сцены в отгороженную с трех сторон кабинку, так что он мог видеть только сцену; затем открывался занавес, и перед ребенком возникала либо маска нормального человеческого лица, либо маска одноглазого уродца, которая приближалась к нему либо постепенно, либо стремительно.

Дети по-разному реагировали на предъявляемые им маски. Одни выказывали сильнейший интерес, другие протестовали и выказывали гнев, третьи реагировали развернутым мимическим выражением страха. Страх проявили около 20 % 7-месячных детей и около 35 % детей в возрасте 14 месяцев. Анализ результатов исследования показал, что скорость приближения маски и степень ее <необычности> не оказывали существенного влияния на реакцию ребенка. Эмоциональные реакции конкретного ребенка при разных условиях и разных типах масок были практически одинаковы. Исследователи пришли к выводу, что человеческая маска размером с нормальную человеческую голову, помещенная на белую квадратную панель (12 х х 12 дюймов), является для младенцев столь же несоответствующим и необычным объектом, каким для особей шимпанзе в экспериментах Хебба являлась голова шимпанзе без тела. Таким образом, несмотря на невозможность точного определения понятия <необычность> или <странность>, фактор необычности, по-видимому, можно считать одним из естественных сигналов опасности.

Высота как активатор страха также может рассматриваться в качестве естественного сигнала опасности. При определенных условиях и на определенном этапе индивидуального развития дети начинают бояться высоты. Изучение реакции младенцев на высоту проводили с помощью специального сооружения, называемого <ложным провалом>. Оно представляет собой большой стол со стеклянной поверхностью, к нижней стороне которой прикрепляется клетчатая скатерть, причем на одной половине стола скатерть прикрепляется непосредственно к стеклу, а на другой она размещается двумя футами ниже. В середине стола устанавливается прочная непрозрачная доска, на которую усаживают ребенка. Таким образом, ребенок, глядя в одну сторону, видит стол, покрытый скатертью, а глядя в другую - имитированный обрыв.

Для изучения реакций младенцев на ложный провал Кэмпос и соавт. (Campos et а1., 1978) применяли следующие процедуры. Первая заключалась в том, что ребенка усаживали на доску в середине стола, а затем всевозможными способами заманивали на ту сторону стола, где был ложный провал. В другом случае ребенка осторожно помещали либо на <мелкую> половину стола, либо на <глубокую> (техника непосредственного помещения)

Кэмпос обнаружил, что очень маленькие дети (6 месяцев и меньше) не выказывают видимых признаков страха, когда их помещают на <глубокую> половину стола. Некоторые ученые объясняют это тем, что в этом возрасте у детей еще не сформировано восприятие глубины и поэтому они не способны к восприятию связанной с ней опасности. Однако Кэмпос, используя технику непосредственного помещения, показал, что даже в этом возрасте дети способны воспринимать разницу между <мелкой> и <глубокой> половинами стола. Он пришел к этому выводу, измеряя у маленьких испытуемых частоту сердечных сокращений. Когда младенцы находились на <мелкой> половине стола, частота сердечных сокращений была у них ниже, чем на <глубокой> половине. По данным Лэси (Lacey, 1967), снижение частоты сердечных сокращений характерно для процесса ориентировки и связано с восприятием и обработкой новой информации. Как уже говорилось, эмоция интереса первоначально сопровождается снижением частоты сердечных сокращений. Следовательно, мы имеем основания предполагать, что дети, находясь на <мелкой> половине стола, испытывали интерес и воспринимали и обрабатывали информацию, поступающую от зрительных рецепторов.

Когда младенцев переносили на <глубокую> половину, частота сердечных сокращений у них резко возрастала, и это свидетельствовало о том, что младенцы отличали одну половину стола от другой, а единственное видимое различие между ними, даже для взрослого человека, заключалось в расстоянии от поверхности стола до клетчатой скатерти. Результаты эксперимента Кэмпоса косвенно указывают на то, что 6-7-месячные дети способны к восприятию глубины.

Вскоре другими исследователями была разработана новая процедура эксперимента, которая позволяла непосредственно оценить способность младенцев к восприятию глубины (Fox, Aslin, Shea, Durnais, 1980). Младенцу предъявляли двухмерный и трехмерный образцы стимульного материала, они были абсолютно идентичны за исключением одного дополнительного измерения, соответствующего параметру глубины. Фоке и соавт. показали, что уже в 4-месячном возрасте младенцы имеют хотя бы рудиментарное восприятие глубины. Таким образом, изменение частоты сердечных сокращений, отмеченное у младенцев в эксперименте Кэмпоса, и пер-цептивная дискриминация двух-и трехмерных стимулов, зарегистрированная в эксперименте Фокса, прямо и косвенно свидетельствуют о том, что 4-месячные дети способны к восприятию глубины.

Тот факт, что дети в возрасте от четырех до семи месяцев не обнаруживали страха перед <ложным провалом>, объясняется не отсутствием у них способности к восприятию глубины, а другими факторами. Проведя серию оригинальных экспериментов, Кэмпос и соавт. показали, что фактор возникновения страха перед <ложным провалом> складывается из двух составляющих - способности к восприятию глубины и способности к передвижению (на основе как минимум трехнедельного опыта ползания). Вполне возможно, что есть и другие факторы, однако Кэмпосу не удалось выявить их. На сегодняшний день известно лишь, что, несмотря на то что дети начинают ползать в разном возрасте (от семи до одиннадцати месяцев), они обнаруживают страх перед ложным провалом только после трехнедельного опыта ползания.

КУЛЬТУРАЛЬНЫЕ СИГНАЛЫ ОПАСНОСТИ: РОЛЬ НАУЧЕНИЯ И ОПЫТА

Мы уже рассматривали один из способов научения страху - простое обусловливание (или ассоциативное научение). В этом случае эмоция страха связывается с каким-то нейтральным стимулом: со временем этот нейтральный стимул начинает активировать страх в отсутствии исходного (безусловного) стимула. Стимулы, ассоциированные, например, с болью, становятся условными и начинают самостоятельно сигнализировать об опасности и активировать страх. Суть обусловливания заключается в том, что индивид подвергается воздействию некоего безусловного стимула (например, боли) в присутствии стимула, который должен стать условным. Однако возникновение многих человеческих страхов не всегда укладывается в жесткую логику процесса обусловливания. Многие страдающие фобиями люди не могут связать свою проблему с каким-либо травматическим переживанием или безусловным стимулом, который в прошлом вызвал у них боль или страдание. Но об этом мы поговорим позже.

Многие наши страхи являются результатом особой формы научения, которую можно было бы назвать <социальным заимствованием>. В определенных обстоятельствах эта форма научения может быть чрезвычайно эффективной. Так, когда маленький ребенок наблюдает реакцию страха у отца, то вероятность того, что он начнет бояться того же объекта, который испугал отца, очень велика.

Минска, Дэйвидсон, Кук и Кэйр (Mineka, Davidson, Cook, Keir, 1984) изучали роль социального заимствования в развитии страхов у макак резусов. Некоторые из наблюдаемых ими обезьян выросли в естественных условиях и попали в лабораторию только в возрасте четырех-шести лет. У этих обезьян большой страх вызывали змеи и любые объекты змееподобной формы. Обезьяны, родившиеся и выращенные в лаборатории, то есть не имевшие опыта жизни на воле, не боялись змей.

Удивительно - прошло по меньшей мере 24 года с тех пор, как первые из лабораторных макак были завезены из Индии, однако они до сих пор обнаруживали страх перед змеями! Воистину, страх - хороший учитель. Переживания, связанные со страхом, навсегда запечатлеваются в нашем сознании.

В исследовании Мински обезьяны, выросшие на воле и обнаруживавшие страх перед змеями, стали для лабораторных обезьян своего рода образцами для подражания: наблюдая за ними, обезьяны очень быстро научались бояться змей. В качестве стимульного материала экспериментаторы использовали живого удава, чучело змеи, игрушечную резиновую змею, черный электрический шнур и четыре нейтральных предмета, таких, например, как деревянный брусок. В клетку подавался прозрачный плексигласовый ящик, который перемещался по направлению к животным. В дальнем конце ящика на планке лежала какая-нибудь пища; чтобы завладеть ею, обезьяне достаточно было протянуть руку. При этом на дне ящика находился один из стимульных объектов - живая змея, змееподобный предмет или нейтральный предмет. Когда в ящике была змея, дикие обезьяны демонстрировали реакции, которые Минека интерпретировала как проявления страха. В отсутствие своих диких собратьев лабораторные обезьяны не выказывали никаких признаков страха; их реакции на змею, змееподобные и нейтральные объекты были совершенно одинаковыми. Однако, когда лабораторным обезьянам предоставлялась возможность наблюдать реакцию диких обезьян, они быстро и надолго научались испытывать страх перед змеями и змееподобными объектами. По наблюдениям Мински, <заимствование> реакции страха происходило независимо от факта наличия детско-родительских отношений между <подражателем> и <образцом>. Любопытно, однако, что в тех случаях, когда <подражатель> был детенышем <образца>, заимствование происходило несколько быстрее, а реакция страха была несколько интенсивнее.

Эти захватывающие эксперименты по изучению социального заимствования дают нам много интересной и полезной информации. Они ясно показали, что для усвоения страха не обязательно иметь опыт непосредственного столкновения с опасным стимулом. Кроме того, они продемонстрировали, какую мощную роль в процессе научения играет эмоциональная экспрессия, 0безьяны-<подражатели> не имели непосредственных контактов с обезьянами-<образцами>, ни разу за время проведения эксперимента <образец> не притронулся к <подражателю>. Всю информацию <подражатели> черпали только из экспрессивного поведения других обезьян, которое ясно сигнализировало им об опасности. Складывается впечатление, что для обезьян-<подражателей> исходным стимулом был сигнал об опасности, а змея выступала лишь как условный раздражитель. Результаты исследования Мински позволяют предполагать, что происхождение очень многих наших страхов объясняется феноменом социального заимствования.

Предположение о том, что выражение страха, демонстрируемое обезьяной-<образцом>, являлось для <подражателя> препотентным, или биологически запрограммированным, стимулом страха, подтверждается результатами других исследований, изучавших роль эмоциональной экспрессии в процессе обусловливания. Оуман и Димберг (Ohman, Dimberg, 1978), а также Opp и Ланцетта (Orr, Lanzetta, 1980) показали, что процесс обусловливания происходит быстрее тогда, когда испытуемый, подвергающийся воздействию электрического разряда (безусловный стимул), видит испуганные человеческие лица, нежели тогда, когда он видит радостные лица. Даже при отсутствии подкрепления вид испуганного человеческого лица усиливает эмоциональную реакцию испытуемого на другой условный стимул. Точно так же предъявление испытуемому испуганного лица в процессе угасания условной связи способно значительно замедлить этот процесс. Ланцетта и Opp (Lanzetta, Orr, 1986), вырабатывая у своих испытуемых условную реакцию страха, в качестве безусловного стимула использовали удар электрического тока, а в качестве условного - лица, выражавшие радость или страх. Они обнаружили, что даже после отсоединения электродов, когда уже не было реальных оснований для страха, у испытуемых, которым предъявлялись испуганные выражения лиц, отмечался более высокий уровень активации вегетативной нервной системы (более высокий уровень кожно-гальванической реакции), чем у тех испытуемых, которые видели радостные лица. Результаты этих двух исследований подтверждают предположение о том, что выражение страха является препотентным, или биологически запрограммированным, активатором страха и объясняют, почему наблюдение за эмоциональной экспрессией в ситуациях угрозы (как, например, в экспериментах Мински) ускоряет процесс <заимствования> страха.

ВЛИЯНИЕ ПРИВЯЗАННОСТИ НА МЕХАНИЗМЫ ЗАИМСТВОВАНИЯ СТРАХА

Минска обнаружила любопытный факт: не все лабораторные обезьяны, наблюдая за поведением диких обезьян, усваивали их страх перед змеями. В каждом эксперименте 10-30% обезьян-наблюдателей> не обнаруживали страха. В чем причина этого феномена? Является ли подобное бесстрашие некой врожденной чертой или его можно объяснить различиями в индивидуальном опыте, и в том числе особенностями воспитания? Вполне возможно, что одна из важных причин индивидуальных различий в легкости заимствования страха кроется в раннем социальном опыте индивида, в привязанности, которая возникает между младенцем и его первым воспитателем, или объектом привязанности.

НЕУСТОЙЧИВАЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ КАК ИСТОЧНИК СТРАХА

Джон Боулби (Bowlby, 1969) первым заговорил о первичном носителе заботы или объекте привязанности как об источнике базового чувства безопасности, с одной стороны, и чувства неуверенности и страха - с другой. Известно, что участливое сопереживание облегчает страдание. Сопереживание может ослабить и страх, но для этого человек, проявляющий участие, должен быть бесстрашным или уметь контролировать свой страх. Наверное, каждый из нас может вспомнить случай из своей жизни, когда присутствие друга помогало преодолеть страх. И наоборот, изоляция, одиночество усиливают страх. В ситуации угрозы одно лишь присутствие надежного друга может создать мощную преграду страху, и большинство людей, наверное, согласятся с утверждением Боулби, что для ребенка таким человеком является тот, к кому он эмоционально привязан.

По мнению Боулби, в раннем детстве, когда закладываются основы личности, самыми значимыми, с точки зрения привязанности и доверия, являются для человека фигуры матери и отца (или заменяющих их людей). Если в этот важный период родители находятся рядом с ребенком и внимательны к его нуждам, то у ребенка формируется прочная привязанность к ним. Она создает базу для развития чувства безопасности и доверия к жизни, помогающих ребенку исследовать окружающий мир и расширять его горизонты. Боулби считает, что дети со сформированным чувством безопасности менее восприимчивы к страху, пока у них сохраняется доверие к объекту привязанности. Это чувство доверия, начатки которого сформированы в младенчестве, продолжает развиваться в детстве и в подростковом возрасте и сохраняется до конца жизни.

Боулби пришел к выводу, что детские и подростковые страхи не могут быть вызваны одним лишь воображением. У детей и подростков, склонных к страхам, по видимому, нет доверия к объекту привязанности, который в критические периоды жизни был недоступен для них или оказался недостаточно чуток к их нуждам. По мнению Боулби, основными факторами недоверия и склонности к страху являются угроза быть брошенным и угроза потери родителя (часто ощущаемая детьми в ситуации ссоры родителей).

Боулби доказывает, что несформированность базового чувства безопасности является причиной некоторых детских фобий. Основываясь на своих клинических наблюдениях, он утверждает, что боязнь школы обусловлена одним из четырех типов внутрисемейных отношений, каждый из которых соответствует той или иной разновидности непрочной, или тревожной, привязанности. По наблюдению Боулби, страх и тревога ребенка очень часто являются прямым отражением родительского страха. Кроме того, Боулби отмечает, что тревожный тип привязанности может приводить к развитию агорафобии (боязнь открытых пространств или боязнь выходить из дома) и что для людей, страдающих агорафобией, и для детей, страдающих школьными фобиями, характерна одна и та же модель внутрисемейных отношений. Действительно, многие пациенты, страдающие агорафобией, заявляют о том, что в детстве боялись школы.

Большинство ученых сходятся во мнении, что фобии - интенсивные, иррациональные страхи, связанные с определенными объектами или ситуациями, - являются приобретенными расстройствами. Однако ученые расходятся в суждениях о том, каким образом человек приобретает их. Некоторые рассматривают фобии просто как условные эмоциональные реакции. Другие считают, что в основе этих условных эмоциональных реакций лежит биологическая предрасположенность (или готовность) индивида реагировать страхом на определенные стимулы.

Джейкобс и Нэйдел (Jacobs, Nadel, 1985) утверждают, что страхи и фобии взрослых людей имеют специфические характеристики, не соответствующие классической модели обусловливания. Приведем перечень выделяемых авторами специфических характеристик фобий:

1. Пациенты, страдающие фобиями, не могут припомнить ни одного случая, когда пугающий объект причинил бы им хоть какой-нибудь вред. Фобии возникают как будто внезапно, без всяких видимых причин.

2. Пациенты, страдающие фобиями, могут перечислить множество вредоносных событий, которые не вызывали у них страха и не привели к развитию фобии.

3. Умеренный страх может возникнуть после периода стресса, не охарактеризованного сколько-нибудь специфическим травматическим событием.

4. Манифестации страха или фобии происходят без всякой видимой связи с контекстом ситуации или со специфическим событием.

5. Некоторые фобии (например, агорафобия) приобретают столь генерализован-ный характер, что индивид не в состоянии понять, чего именно он боится.

6. Страхи пациентов с фобиями не исчезают после многократного и систематического столкновения с пугающим объектом даже при отсутствии отрицательных последствий этого столкновения, - и это несмотря на то, что пациенты осознают иррациональность своих страхов.

Джейкобс и Нэйдел выделяют два условия, создающие почву для формирования страха, который позже может перерасти в фобию. Оба условия - незрелость нервной системы и тяжелый стресс - могут серьезно нарушить процесс научения. По мнению авторов, научение в период младенчества осуществляется в основном за счет возможностей таксонной системы. Такой способ научения развивает реакцию страха, однако не позволяет усваивать информацию контекстуального характера.

В первые два года жизни человека гиппокамп - структура, опосредующая процесс контекстуального научения, - еще недостаточно развит, чтобы функционировать в полную силу. Если в этом возрасте ребенок будет напуган некими естественными сигналами опасности (такими, как высота, одиночество, необычность объекта), то не исключена вероятность ассоциирования страха с теми или иными случайными объектами, сопутствовавшими ситуации испуга, в результате чего эти случайные объекты могут стать условными стимулами страха. Младенец еще не способен к контекстуальному научению, его память не сохраняет информацию контекстуаль-ного, или пространственного, характера, он не в состоянии зафиксировать, когда, где и при каких обстоятельствах обретена им условная реакция страха. Став взрослым, он не в состоянии будет понять, откуда произошли его неуместные и неадекватные реакции на внешне безобидный объект. Такого рода внеконтекстуальные младенческие страхи заявляют о себе, как правило, в периоды тяжелого стресса, когда гиппокамп отказывается исполнять функцию контроля над поведением, отдавая ее на откуп таксонной системе. В этом состоянии человек вспоминает (или заново приобретает) инфантильные страхи, он актуализирует младенческие условные связи и переживания, забытые ввиду отсутствия контекстуальной информации о них.

Таким образом, стресс повышает вероятность манифестации инфантильного страха и создает почву для развития фобии.

Эмпирические предпосылки, от которых отталкивались Джейкобс и Нэйдел. рассуждая о природе фобии, были опровергнуты Макнолли (McNally, 1989). Он утверждает, что далеко не все пациенты, страдающие фобиями, не в состоянии вспомнить, при каких обстоятельствах у них возник страх; как правило, это характерно только для пациентов, страдающих боязнью животных, да и то, вероятно, потому, что корни фобии уходят в раннее детство.

Макнолли также утверждает, что приступы агорафобии, напротив, в обязательном порядке привязаны к контексту ситуации. По его мнению, ситуации, вызывающие агорафобию, всегда имеют общие черты - они воспринимаются человеком как ловушка и вызывают у него чувство беспомощности. Таким образом, поездка в лифте, деловое собрание, прогулка по улице или посещение театра - ситуации, которые не имеют ничего общего между собой для здорового человека, - для пациента, страдающего агорафобией, психологически равнозначны. И наконец, Макнолли отмечает, что люди, страдающие фобиями, научаются избегать любых столкновений с пугающим объектом, в результате чего объект сохраняет свою пугающую силу. Таким образом, длительное существование фобии может быть объяснено скорее нехваткой опыта реальных столкновений с пугающим объектом, нежели неспособностью справиться со страхом.

СТРАХИ: ВРОЖДЕННЫЕ ИЛИ ПРИОБРЕТЕННЫЕ?

Некоторые эмоции и некоторые экспрессивные реакции, по-видимому, имеют в своей основе некие врожденные механизмы, облегчающие их развитие, или, по крайней мере, - биологически запрограммированные стимулы. То есть, если новорожденному ребенку предъявить эффективный стимул, он скорее всего отреагирует на него соответствующей экспрессивной реакцией. Так, например, горький вкус вызывает на лице младенца выражение отвращения. Как уже говорилось в главе 1 1, боль и определенные типы стресса, как правило, вызывают у младенцев реакцию гнева. Движение, и особенно движения человеческого лица, стимулируют у новорожденного ребенка интерес, а высокий человеческий голос можно считать первым активатором социальной улыбки.

Что касается биологически запрограммированных стимулов страха, то здесь мы не располагаем столь же точными и убедительными данными, однако можно, по-видимому, говорить о препотентности определенных стимулов или условий, поскольку мы с легкостью научаемся бояться их. Так, в экспериментах Минеки обезьяны реагировали выраженной реакцией страха не только на предъявление настоящей змеи, но и змееподобных предметов, причем, чем менее было выражено сходство предмета с объектом страха, тем менее выраженной становилась и реакция страха. Очевидно, обезьяны имеют биологическую предрасположенность к усвоению страха перед змеями.

Некоторые объекты и ситуации с большей силой, чем другие, сигнализируют нам об опасности, и мы называем их естественными активаторами страха. Естественными сигналами опасности являются боль, одиночество, необычность объекта, внезапное приближение объекта, внезапное изменение стимуляции и, возможно, высота. Очевидно, что, если бы человек при любых условиях воспринимал перечисленные стимулы как опасные, его адаптация была бы серьезно затруднена. Если бы мы совершенно не умели выносить одиночества, у нас никогда бы не развились такие личностные черты, как независимость и уверенность в себе. Если бы мы не умели сохранять спокойствие при встрече с новым, мы никогда бы не смогли выйти за пределы уже знакомого. Однако не следует недооценивать роль естественных активаторов страха. Очень многие объекты и ситуации, вызывающие у нас страх, являются производными этих естественных активаторов страха. Механизмы, которые готовят человека к восприятию возможной угрозы, чрезвычайно полезны с точки зрения адаптации и выживания. Для того чтобы избежать опасности, нам нет нужды каждый раз испытывать страх, ибо само представление о возможной опасности позволяет нам успешно избегать ее.

НЕКОТОРЫЕ ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ СТРАХА

Самоотчеты студентов колледжа, в которых они в свободной форме описывали предпосылки и последствия страха, полностью согласуются с теоретическими положениями психологии страха, представленными в предшествующих разделах. Результаты анализа самоотчетов приведены в табл. 13-1.

Таблица 13-1

Причины и последствия страха

Ответы; Число испытуемых, давших ответы* (%).

1. Ощущение нависшей угрозы, опасности; 31,2;

2. Синонимы страха; 26,4;

3. Чувство одиночества, потерянности, изолированности, отверженности; 16,0;

4. Угроза самоуважению, чувство неминуемого провала, ощущение собственной неадекватности; 15,2;

5. Другие; 11,2;

1. Об угрозе, опасности, беде; 36,8;

2. О смерти, одиночестве и печали; 28,0;

3. Об утрате самоуважения, о неминуемом провале, о собственной неадекватности; 19,2;

4. О непонятных явлениях (сверхъестественных и т.п.); 4,0;

5. Другие; 12,0;

Действия:

1. Действия, причиняющие вред, аморальные или противозаконные действия; 32,0;

2. Опасные действия; действия, несущие угрозу; 22,4;

3. Поступки, угрожающие самоуважению; 20,0;

4. Панические, иррациональные действия; 8,0;

5. Действия, совершаемые с целью самозащиты, бегство; 7,2;

6. Наличие внешней силы (пойманный за употреблением наркотиков, алкоголя и т.п.); 5,6;

7. Другие; 4,8;

Последствия

1. Синонимы страха; 31,5;

2. Нервное напряжение; 17,7;

3. Чувство неадекватности, неуверенности; 14,6;

4. Потребность в спасении, в бегстве, в защите; 10,0;

5. Чувство одиночества, потерянности, изолированности, отверженности; 6,2;

6. Синонимы удивления; 3,8;

7. Чувство опасности, физической угрозы; 3,1;

8. Синонимы стыда; 3,1;

9. Другие; 10,0;

1. О том, как спастись, убежать, защитить себя; 43,1;

2. Ожидание возможных последствий или реакций; 29,2;

3. О том, как восстановить контроль над собой или ситуацией; 8,5;

4. Попытка понять причины эмоции; 5,4;

5. Другие; 13,8;

Действия:

1. Бегство, уход, самозащита; 45,4;

2. Действия, направленные на осмысление ситуации и овладение ею, попытки действовать смело; 33,1;

3. Панические, непрактичные действия; 9,2;

4. Стремление поговорить с кем-то, обратиться к верному другу; 2,8;

5. Противодействие или агрессия, направленная на объект или ситуацию; 2,3;

6. Другие; 9,2;

*N - приблизительно 130 студентов колледжа.

Похоже, что диапазон источников приобретенных страхов чрезвычайно широк. При определенных обстоятельствах даже успех может стать источником страха. Боязнью успеха Хорнер (Homer, 1972), например, объясняет половые различия в стремлении к достижению и связанных с ним формах поведения. При исследовании данного феномена первоначально было выявлено, что у женщин по сравнению с мужчинами обнаруживается меньшая связь между стремлением к успеху и реальными достижениями. Однако дальнейшие исследования боязни неудач (Zuckerman, Wheeler, 1975) не обнаружили половых различий. Хайлэнд, Кертис и Мэйсон (Ну-land, Curtis, Mason, 1985) попытались разрешить это противоречие, рассматривая и измеряя боязнь неудач как мотив и культурный стереотип. Они пришли к выводу, что боязнь неудач действительно выступает одновременно и как мотив и как культурный стереотип. По их данным, половые различия в боязни успеха обнаруживаются в тех случаях, когда женщины в своем поведении руководствуются мотивом избегания <неженских>, с точки зрения господствующих культурных стереотипов, форм поведения. Эти данные звучат вполне убедительно, однако нельзя забывать, что культурные стереотипы - вещь непостоянная; современные женщины уже сломали стереотипы, долгое время господствовавшие в вопросах выбора профессии, сексуальных отношений и во многих других областях.

ВЫРАЖЕНИЕ СТРАХА: ПРОБЛЕМА ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ СТРАХА

В литературе, посвященной эмоции страха, нам не удастся найти надежного перечня экспрессивных реакций, на основе которых можно было бы отличить страх от физического страдания или эмоций гнева и печали. Более-менее тщательный анализ этой проблемы можно найти у Боулби (Bowlby, 1973).

Боулби перечисляет ряд внешних экспрессивных и моторных актов, которые, по его мнению, можно рассматривать как индикаторы страха. <К их числу можно отнести настороженный и напряженный взгляд, направленный на объект, в сочетании с полным отсутствием движений, специфические для страха мимические проявления, которые могут сопровождаться дрожью или плачем, пантомимические комплексы, вроде съеживания и попытки к бегству, а также стремление к контакту с потенциальным защитником> (Bowlby, 1973, р. 88). Боулби допускает, что его перечень индикаторов страха является далеко не исчерпывающим, и достаточно осторожно выдвигает четыре довода, на основании которых он объединяет столь различные формы поведения в поведенческий синдром страха: 1) многие, если не все, перечисленные реакции, как правило, возникают одновременно или последовательно; 2) события, вызывающие одну из этих реакций, как правило, вызывают и другие (но не обязательно все); 3) большинство из перечисленных реакций, хотя и не все, выполняют одну и ту же биологическую функцию - функцию защиты; 4) люди, проявившие данные реакции, по крайней мере те из них, кто в состоянии рассказать о своих переживаниях, говорят о том, что они были <испуганы, обеспокоены или встревожены> (р. 88).

Очевидно, что плач не может служить несомненным индикатором страха. Плач - это прототипическое выражение печали; им могут также сопровождаться эмоции гнева и радости. Что касается субъективного переживания тревоги, то и оно само по себе не может считаться индикатором страха и только страха (lzard, 1972).

Перечень индикаторов страха, предложенный Чарлзуортом (Charlesworth, 1974), включает в себя такие явления, как <мгновенное прекращение или постепенное угасание совершаемых действий, продолжительное оцепенение, настороженность, реакция избегания или отстранения от раздражителя, серьезное или испуганное выражение лица...> (р. 263). Однако Чарлзуорт усложняет нарисованную им картину, добавляя, что страх может сопровождаться не только реакцией отстранения или бегства, но и осторожными попытками исследования пугающего объекта, а иногда даже улыбкой или смехом. Очевидно, что данный перечень, как и те, что были предложены Боулби (Bowlby, 1969) и Грэем (Gray, 1971), нуждается в уточнении и корректировке.

В некотором смысле работа Кагана и соавт. (Kagan et а1., 1974), посвященная развитию способности к негативному аффекту у младенцев, дает более дифференцированный анализ аффектов. Авторы считают, что существуют по меньшей мере четыре <состояния дистресса> (distress states), которые можно назвать страхом. Однако проблема заключается в том, что авторы слишком широко трактуют понятие <дистресс>, рассматривая его как эквивалент состояния, выражающегося в плаче. По мнению Кагана и соавт., причинами <состояний дистресса> являются: 1) неассимилированное несоответствие, 2) антиципация нежелательного события, 3) непредсказуемость ситуации, 4) осознание несоответствия между желаниями и поведением, 5) осознание диссонанса между желаниями. Только последняя причина рассматривается Каганом как источник состояния дистресса, <обычно называемого тревогой>. Таким образом, употребляемое авторами понятие <дистресс> довольно расплывчато и допускает различные толкования. Его можно отнести как к эмоции страха, так и к другим негативным эмоциям.

Проблема классификации причин и индикаторов страха поднималась и в ряде других работ. Сроуф и соавт. (Sroufe, Waters, Matas, 1974; Sroufe, Wunsch, 1972) показали, что целый ряд стимулов, обычно используемых для активации страха, могут также вызывать смех, интерес и исследовательское поведение. По данным Рейнголд (Rheingold, 1974), многие исследователи сталкиваются с тем, что некоторые экспериментальные стимулы, с помощью которых они надеялись активировать у испытуемых эмоцию страха, на самом деле вызывали у них реакцию интереса. Она также указала, что маленькие дети часто реагируют на незнакомцев положительно и дружелюбно.

Некоторые исследователи эмоций считают, что наиболее надежными и точными индикаторами страха служат мимические проявления. При развернутом мимическом выражении страха брови приподняты и слегка сведены к переносице, в результате чего горизонтальные морщины в центре лба глубже, чем по краям. Глаза широко открыты, верхнее веко иногда слегка приподнято, в результате чего белок глаза между веком и зрачком обнажается. Углы рта резко оттянуты, рот обычно приоткрыт. Ниже приведены три фотографии (рис. 13-1), демонстрирующие характерные мимические проявления страха. На первых двух фотографиях эмоция страха проявляется главным образом в движениях рта и глаз, тогда как на третьей фотографии мы видим полное, развернутое выражение страха, включающее в себя изменения во всех трех областях лица.

Первые две фотографии были в числе тех, которые использовались в кросс-куль-туральном исследовании, проведенном с целью изучения универсальности эмоциональной экспрессии. Несмотря на то что явным свидетельством страха на этих фотографиях выступают только глаза, представители всех культур распознали представленные на них выражения как выражения страха.

В процессе научения и социализации человека протитипическое выражение страха модифицируется, и поэтому мы наблюдаем его достаточно редко. Мы науча-емся скрывать и подавлять страх, и лишь в условиях очень интенсивной стимуляции или внезапной угрозы мы демонстрируем окружающим развернутое мимическое выражение страха.

СУБЪЕКТИВНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ СТРАХА

Страх - очень сильная эмоция, и она оказывает весьма заметное влияние на перцептивно-когнитивные процессы и поведение индивида. Когда мы испытываем страх, наше внимание резко сужается, заостряясь на объекте или ситуации, сигнализирующей нам об опасности. Интенсивный страх создает эффект <туннельного восприятия>, то есть существенно ограничивает восприятие, мышление и свободу выбора индивида. Кроме того, страх ограничивает свободу поведения человека. Можно сказать, что в страхе человек перестает принадлежать себе, он движим одним-единственным стремлением - устранить угрозу, избежать опасности.

Данный эффект может иметь адаптивное значение, и мы позже убедимся в этом. Если страх обоснован и человек в состоянии сконцентрировать всю свою энергию и быстро устранить угрозу, то мы можем с полным правом заявить, что сужение восприятия и ограничение свободы поведения не только оправданы, но и необходимы. Слабый страх переживается как тревожное предчувствие, беспокойство. По мере нарастания страха человек испытывает все большую неуверенность в собственном благополучии. Интенсивный страх переживается как чувство абсолютной незащищенности и неуверенности в собственной безопасности. У человека возникает ощущение, что ситуация выходит из-под его контроля. Он ощущает угрозу своему физическому и/или психическому <Я>, а в экстремальных случаях - даже угрозу своей жизни.

По мнению Томкинса (Tornkins, 1963), страх - самая токсичная, самая пагубная эмоция. Пагубность страха проявляется в том, что он в буквальном смысле может лишить человека жизни, достаточно вспомнить случаи смерти, вызванной страхом перед <порчей>. Крайнее проявление страха, которое мы называем ужасом, сопровождается чрезвычайно высоким уровнем активации вегетативной нервной системы, ответственной за работу сердца и других органов. Избыточная активация вегетативной нервной системы создает непомерную нагрузку на жизненно важные органы, которые в этих условиях работают на грани срыва. Именно потому, что страх является потенциально опасным переживанием, мы иногда <откладываем на потом> его переживание, и пример такого <откладывания> можно увидеть в рассказе Джулии.

Это было в сочельник. Я шла к своему другу, чтобы вместе с ним отправиться на вечеринку, которую устраивал у себя один из наших приятелей. Я знала, что там будут все наши друзья, и поэтому набила сумочку подарками. Я взяла с собой 90 долларов, которые отложила для друга, чтобы помочь ему купить фотоаппарат, взяла бижутерию для подружек и кучу других ценных вещей. Я вышла из дома примерно в половине восьмого вечера - вся в радостном волнении, в предвкушении веселой рождественской вечеринки, которая обязательно затянется до утра. Я не дошйа до дома моего приятеля несколько кварталов, как вдруг из кустов наперерез мне выскочил какой-то мужчина и схватился за мою сумочку.

Первой реакцией Джулии на появление грабителя была, по-видимому, реакция испуга. Сама Джулия, описывая свои чувства, говорит о <потрясении> и <изумлении>, - причем и то и другое носило чрезвычайно кратковременный характер. Оправившись от первоначального испуга и изумления - на это ушло явно не больше двух-трех секунд, - Джулия отреагировало гневом, и это позволяет предположить, что поведение грабителя оскорбило ее. В данном случае эмоция гнева сыграла, повидимому, позитивную роль, ибо Джулия нашла в себе силы все-таки пойти на вечеринку, чтобы <сбрЬсить напряжение>. Гнев воспрепятствовал страху, который мог бы испортить девушке праздник.

Я была потрясена, но не выпустила сумку. Тогда грабитель схватил меня за волосы и, резко дернув мою голову, приставил к щеке револьвер. Он сказал: <Отпусти сумку или я разнесу к чертовой матери твою башку>. Я была так изумлена, что время как будто остановилось для меня, - я просто не могла поверить в происходящее. Вихрь мыслей про-нессявмоей голове. Я подумала - не дать лиемупо голове бутылкой, которую я держала в левой руке, или лучше попробовать договориться с ним, или предпринять что-то другое... Но тут я ощутила на своей щеке холодное дуло револьвера, снова услышала этот голос, и моя рука сама собой разжалась. Он выхватил сумку и убежал.

Я стояла на улице в ошеломленном оцепенении, а потом вдруг совершенно внезапно и без всякой видимой причины почувствовала дикую злость. Я так разозлилась, что у меня даже потемнело в глазах. Помню, как я пронзительно завизжала и, стиснув кулаки, в слепой ярости бросилась догонять негодяя. Я бежала и думала: <Как он посмел? Это неправда! Это сон!> А потом, когда вспомнила, что в сумке были подарки и деньги, разозлилась уже на себя за то, что не могу бежать быстрее.

Я не догнала его и очень рада этому. Я понятия не имею, что сделала бы, если б догнала его! Всю ночь меня душила ярость. Я чувствовала себя невероятно сильной. Мне хотелось крушить все вокруг, хотелось бить и ломать вещи. И еще мне хотелось разыскать этого мерзавца и поквитаться с ним. Мой приятель, видя мое состояние, позволил мне побить все пустые бутылки, что были у него в ванной. Я никогда не забуду то злорадное удовольствие, которое я испытала, слыша звук бьющегося стекла. Вряд ли когда-нибудь я вновь смогу таким же образом выплеснуть свой гнев, но никогда не забуду, с каким восторгом я била о белую ванну бутылку за бутылкой.

Далее Джулия описывает феномен, который известен ученым, но не поддается точному объяснению, - феномен отложенного страха. Страх пришел к Джулии лишь спустя некоторое время - не раньше, чем через день после случившегося. (Джулия не уточняет, сколько времени прошло, но очевидно, что она испугалась только тогда, когда утих ее гнев и когда она, вспоминая о случившемся, смогла в полной мере оценить, насколько серьезной была угрожавшая ей опасность.) Почему же она сразу не испытала страха? Здесь могли сыграть роль несколько факторов. Джулия была слишком возбуждена ожиданием предстоящей встречи с другом и веселой вечеринки. Неожиданное нападение лишь на секунду испугало ее, но этот испуг был скорее испугом изумления. У нее было три причины, чтобы испытать гнев: физическая боль (грабитель держал ее за волосы), фрустрация от потери сумки с подарками и деньгами и наконец она была оскорблена грубостью незнакомца. Боль и оскорбление, сами по себе являющиеся стимулами страха, в данном случае не исполнили своей функции, и мы не можем точно сказать почему.

Позже, вспоминая о том вечере, я испытывала уже не только злость, ноисильнейший страх. Ведь грабитель мог сделать со мной все что угодно, я целиком была в его власти. Как поспоришь с человеком, который держит пистолет у твоего виска, который может убить тебя в любой момент, - а вот этого-то мне тогда совсем не хотелось. Вновь и вновь представляя себе ту сцену, я каждый раз чувствовала, как меня охватывает липкий, тошнотворный страх. В такие мгновения я чувствовала себя страшно одинокой и беззащитной. Я стала бояться выходить по вечерам на улицу. Когда мне приходилось поздно возвращаться домой, мои нервы были напряжены до предела. Я постоянно озиралась, оборачивалась, чтобы проверить, не преследуют ли меня, мои ноги дрожали, я шла быстрой семенящей походкой, едва сдерживая себя, чтобы не побежать. Эта нервозность, этот страх преследовали меняло тех пор, пока я не пережила еще более сильный испуг. Но даже сейчас, спустя два года после того случая, я с подозрением и боязнью отношусь к незнакомым людям, а отправляясь куда-нибудь в сочельник, не могу без страха дойти от подъезда до машины.

Феномен отставленного во времени страха, наблюдаемый нами в данном случае, возможно, объясняется тем, что в ситуации угрозы у Джулии не было возможности избежать опасности. В одном из следующих разделов мы поговорим о том, что первичная функция страха заключается в организации и мотивации поведения, направленного на устранение угрозы. В тех случаях, когда у индивида нет возможности устранить угрозу, переживание страха, оказывая мощное воздействие на нервную систему и функционирование жизненно важных органов, может лишь усугубить опасность, угрожающую индивиду. Несмотря на то что страх Джулии был отставлен во времени, его эффект оказался мощным и длительным. Джулия стала проявлять больше бдительности в потенциально опасных ситуациях, что, в конечном итоге, безусловно имеет важное адаптивное значение.

Субъективные составляющие и эмоциональные паттерны ситуации страха

Субъективные составляющие ситуации страха (по данным ПШ, исследование Бартлета-Изарда) представлены на диаграмме (рис. 13-2). Как и ожидалось, в ситуации страха по сравнению с другими эмоционально значимыми ситуациями параметр <напряжение> имеет наиболее высокое значение. Данный показатель почти на 50 % превышает второй по величине показатель <импульсивность>. В ситуации страха показатель импульсивности существенно ниже, чем в ситуации гнева, - он сравним с аналогичным показателем в ситуации печали и несколько выше, чем в ситуациях, связанных с любыми другими негативными эмоциями.

Умеренное повышение импульсивности в ситуации страха можно рассматривать как приспособительную реакцию, поскольку индивид должен быть готов отреагировать на угрозу. С другой стороны, импульсивность может приводить к дезадаптивному поведению, к паническим реакциям, которые не помогают в устранении угрозы. Параметр активности (не включенный в диаграмму) выражен в ситуации страха гораздо сильнее, чем в ситуациях, связанных с другими негативными эмоциями, за исключением ситуации гнева. Комбинация субъективных переживаний, предполагаемых данным паттерном (напряжение, активность и импульсивность), подтверждает наше предположение о том, что сильный страх мотивирует лишь один тип поведения - избегание, которое может приобрести форму <бегства за помощью>. Другие типы поведения, связанного со страхом, являются результатом взаимодействия страха с иными эмоциями.

Показатель самоуверенности в ситуации страха ниже, чем в ситуациях, связанных с любыми другими негативными эмоциями. Обнар.ужены статистически значимые различия по данному показателю между ситуациями страха и печали и ситуациями страха и гнева.

Эмоциональный профиль для ситуации страха представлен на рис. 13-3. Между показателями четырех эмоций, представленных в профиле (страх, интерес, удивление, печаль), обнаруживаются статистически значимые различия. Показатели эмоций гнева, вины и смущения, не представленные в профиле, существенно ниже, но почти не различаются между собой. Относительно низкие значения этих трех эмоций позволяют предположить, что ни одна из них не характерна для ситуации страха, но в то же время любая из них может проявиться у отдельных индивидов.

Пожалуй, наибольшего внимания при анализе эмоционального профиля ситуации страха заслуживает тот факт, что самые высокие значения в нем принадлежат именно тем эмоциям (страх, интерес, удивление), которые, по Томкинсу, активируются одним и тем же стимулом различной интенсивности. Данный профиль служит косвенным доказательством взаимо

В 1925 году после 30 лет кропотливых исследова ний и клинических наблюдений основатель психо анализа Зигмунд Фрейд сделал странный вывод, который и по сей день не принимают ни психологи, ни врачи - вывод, состоящий в том, что у страха вообще нет никакого объекта . "Страху присущи неопределённость и безобъектность" - говорил он.

Однако ни у кого не возникает сомнений, в том, что страх действительно существует, как говорит сам Фрейд в той же работе, "страх - это всегда нечто ощутимое" и недвусмысленное, чувство страха нас никогда не обманывает.

Начиная с 1894 года, то есть с момента рождения психоанализа, вопрос о страхе оставался и остаётся в центре внимания практикующих аналитиков, которые за это время, конечно, не пришли к единому и окончательному решению этого вопроса. Зато сумели задать его таким образом, чтобы дать повод для дальнейшего размышления, а не поставить в нём точку.

Психоанализ различает страх и фобию (боязнь). Бояться можно темноты или пауков, уколов или серебристых питонов с острова Суматра, а вот причина страха нематериальна; страх вызван не тем или иным объектом или событием, а неизвестной опасностью, "которую ещё предстоит обнаружить". Когда мы имеем дело со страхом, то нельзя однозначно сказать, чего именно мы боимся , поскольку возникает он безо всякой видимой причины. Тем не менее, это не значит, что причина отсутствует вовсе, и никакого спасения от страха не существует.

В отличие от фобии, страх не выполняет никакой позитивной охранительной или предупредительной функции . Если фобия напоминает об объекте опасности, от которого нужно либо защищаться, либо нападать на него, либо спасаться бегством, т.е. активизирует наш потенциал и заставляет принимать правильное решение, то страх, напротив, являет полный ступор, "беспомощность перед лицом опасности". Он парализует нашу волю, вводит в оцепенение тело, и не позволяет верно оценить ситуацию и принять правильное решение, а в ряде случаев ставит под угрозу и саму жизнь. Этот механизм хорошо известен голливудским режиссёрам, которые заставляют героя стоять соленым столбом именно в тот момент, когда на него на бешеной скорости несётся грузовик.

Учебники по психологии приводят массу классификаций различных фобий , а психотерапия неплохо научилась справляться с некоторыми из них: как в течение двух дней просто смотреть на насекомых, потом подойти поближе, потом потрогать пальчиком, а потом привыкните… Однако к решению вопроса о страхе , который к конкретному объекту не сводится, всё это имеет мало отношения. Ведь можно избавить человека от фобии перед насекомыми или земноводными, но страх, лежащий в самой основе становления субъекта, останется не тронутым. А просто сместится с одного объекта на другой. На освободившееся место всегда приходит новый объект, ведь лучше бояться чего-то определённого, умело избавиться от возможной встречи с этим объектом и таким образом контролировать свои чувства (как Котёнок Гав, который знает, как надо "правильно бояться, чтобы не было страшно"), чем поддаться неопределённому и всеохватывающему страху. По этой причине, психоанализ не видит особой ценности в бытовых рецептах "как избавиться от страха", во-первых, потому что универсальных и годных в любой ситуации советов быть не может, ведь все люди разные, а во-вторых, потому что простая адаптация к тому или иному объекту фобии ещё не избавляет от страха.

Если Фрейд говорил о том, что "бессознательное либидо отвергнутого представления появляется в форме страха" [DasUnbewußte , 1915], это не следует понимать по-житейски и сводить к простому чувству опасности перед тем или иным сексуальным объектом. Все помнят героя Толстого, который был воспитан настолько авторитарной мамашей, что всякое приближение привлекательной женщины вызывало в нём неописуемую панику и желание бежать на край света. Так вот Фрейд имеет в виду совсем обратное: страх является причиной, а не следствием некоторой душевной травмы .

Травма возникает в результате того, что не существовало защиты от страха, он не был никак экранирован и неожиданно вторгся во внутренние уделы души. Именно отвергнутое представление, - говорит Фрейд, - трансформируется в страх; он показывает себя в тех прорехах душевного мира, которые субъект не смог залатать. "То, что было отброшено и не принято внутрь душевного пространства, возвращается извне в форме страха", - повторяет французский психоаналитик Жак Лакан в своём семинаре, посвященном страху. [L’Angoise , 1962/63]. Иными словами, всякая травма - это результат вторжения никак неожиданного и необъяснимого страха .

Страх обнаруживает себя в ситуациях нарушения привычного жизненного ритуала или утраты ценного объекта . Вспомним, например, тот аффект, в котором пребывает герой Брюса Уиллиса из "Криминального чтива", когда вдруг не находит в перевезённых вещах часов своего отца, того объекта, без которого его собственная мужская идентичность ставится под вопрос. Заполучить часы, во что бы то ни стало, рискуя жизнью - это и есть его способ справиться со своим страхом. Вернуть часы - значит для него сохранить прежний уклад, удержать жизнь в привычном русле. Но иногда бывает так, что утраченное в прошлом уже нельзя вернуть назад, поэтому Фрейд и сравнивает эффект страха со скорбью по умершему, единственным лекарем которой является время. Поэтому для формирования защиты от страха требуется длительная творческая работа по символизации, поиску своего собственного, индивидуального механизма, связывающего страх и препятствующего его вторжению.

Дмитрий Александрович Ольшанский

Причинами страха могут быть события, условия или ситуации, являющиеся началом опасности. Как указывает Боулби, причиной страха может быть либо присутствие чего-то, что обеспечивает безопасность. Страх может иметь своим предметом какого-либо человека или объект. Иногда страх не связан ни с чем конкретным, такие страхи переживаются, как беспредметные. Страх может вызываться страданием, это связано с тем, что в детстве сформировались связи между этими чувствами.

Врожденные детерминанты страха.

Грэй разделил все причины страха на 4 категории: интенсивность, новизна, эволюционно-выработанные сигналы опасности, причины, возникающие в социальном воздействии. Боль и громкий звук являются примерами слишком интенсивных стимулов, а незнакомые лица или предметы иногда вызывают страх из-за своей новизны. Грей рассматривал недостаток стимуляции или отсутствия стимула в ожидаемом месте и во времени как определённый вид нового стимула. Любые ситуации, угрожающие значительной части членов вида в течение длительного времени, являются эволюционно-выработанными сигналами опасности.

Боулби выделил врожденные детерминанты страха, которые он называет «природными стимулами и их производными»(6, с.296). Производные стимулы, по-видимому, скорее подвержены видоизменениям в опыте, чем природные. Природными стимулами страха являются: одиночество, незнакомость, внезапное приближение, внезапное изменение стимула, высота и боль. Стимулы страха включают: темноту, животных, незнакомые предметы и незнакомых людей. Как Боулби, так и другие авторы показали, что природные стимулы страха связанны с возрастом, т.е. зависят от процессов развития и созревания. Например, ряд исследователей показали, что страх перед незнакомыми людьми не может возникать в первые месяцы жизни потому, что у ребёнка ещё не развилась способность отличать знакомые лица от незнакомых. Эта способность возникает где-то между 6-и 9-месячным возрастом и именно в этом возрастном периоде отмечается максимальный страх перед чужими.

Боулби считал одиночество наиболее глубокой и важной причиной страха. Он также показал другие природные стимулы страха, например, незнакомость и внезапные изменения стимуляции пугают значительно сильнее, если они появляются на фоне одиночества.

Культурные детерминанты страха.

Культурные детерминанты страха почти исключительно являются результатом научения. Так, даже негромкий сигнал воздушной тревоги может вызвать страх. Боулби считает, что многие культурные детерминанты страха могут при ближайшем рассмотрении оказаться связанными с природными детерминантами, замаскированными различными формами неправильного истолкования, рационализации или проекции. Боязнь воров, например, или приведений, может быть рационализацией страха темноты, страх перед попаданием молнии - рационализацией страха грома.

Рэчмен даёт прекрасное описание процессов научения культурным детерминантам страха. Традиционной в объяснении этого процесса является концепция травматического обусловливания, согласно которой событие или ситуация, которые вызывают боль, могут вызвать страх независимо от наличного ощущения боли.

Влечения и гомеостатические процессы как причины страха.

Влечение и сохранение гомеостазиса составляют менее важный класс причин страха. Влечение становится важным, когда оно возрастает до такой степени, что начинает свидетельствовать об определённом дефиците и вызывает эмоцию. В некоторых из таких случаев вызванной эмоцией является страх.

Как указывалось выше, боль, вне зависимости от её причин, может вызвать страх. Страх может усиливать боль, но он может также активизировать реакции, связанные с избавлением от дальнейшей боли (6, с.294).

Другие эмоции как причины страха.

В принципе любая эмоция может вызвать страх. Сходство нейрофизиологических механизмов с эмоцией страха приводит к тому, что они часто являются активаторами. Как утверждает Томкинс, «внезапное освобождение от длительного и сильного страха, если оно полное, приводит к радости, если неполное - к возбуждению»(8, с.29). Подтверждение связи между страхом и возбуждением можно найти у Балл в её работе, посвящённой гипнотически внушённому страху. Она показала, что испытуемые, переживающие страх, оказались в конфликте между желанием исследовать и желанием спастись. Она рассматривает это как доказательство двойственной природы страха. Теория дифференциальных эмоций интерпретирует конфликтное поведение как результат поведения между страхом и интересом(6, с.295).

Когнитивные процессы.

Представляют собой наиболее общий вид причин страха. Когнитивные процессы довольно часто отражают не реальную угрозу, а вымышленную, в результате чего человек начинает бояться ситуаций, не представляющих реальной угрозы, или слишком многих ситуаций, или жизни вообще. Например, страх какого-либо объекта может быть вызван воспоминанием о нем, мысленным образом объекта или антиципацией определенной ситуации. Воспоминание о пережитом страхе или предвидение страха само по себе может быть активатором страха.

Ребёнок первых лет жизни боится всего нового и неизвестного, одушевляет предметы и сказочных персонажей, опасается незнакомых животных и верит, что его родители будут жить вечно. У маленьких детей всё реально, следовательно, их страхи носят реальный характер. Баба Яга – это живое существо, обитающее где-то рядом. Только постепенно у детей складывается объективный характер представлений, когда они учатся различать свои ощущения, справляться со своими чувствами и мыслить абстрактно - логически.

Биологические предпосылки.

Способствуют возникновению страха некоторые типологические свойства высшей нервной деятельности. Это эмоциональная чувствительность и связанная с ней впечатлительность. Повышенная впечатлительность таких людей выражается в их эмоциональной ранимости и уязвимости, когда они всё близко принимают к сердцу и легко расстраиваются, будучи неспособными к агрессивным ответам. Подверженные страхам дети не склонны к внешнему, открытому выражению своих чувств и переживаний – они всё держат в себе.

Большинство детей проходят в своём психическом развитии ряд возрастных периодов повышенной чувствительности к страхам. Все эти страхи носят переходящий характер, но они способны оживлять аналогичные страхи, сохраняющиеся в памяти тревожных родителей. Страхи взрослых передаются детям в семье. Это наиболее типичный психологический путь передачи страхов. Вероятность появления страхов у детей всегда выше при наличии их у родителей, особенно, если налицо общие свойства высшей нервной деятельности, а так же, когда родители пользуются у детей авторитетом и когда между ними существует тесный эмоциональный контакт. Большинство страхов передаются детям неосознанно, но некоторые страхи, точнее опасения, могут внушаться детям в навязываемой системе ценностных ориентаций. Таким образом, наследуются не сами страхи, а некоторые общие свойства реагирования.

К моменту поступления в школу у детей наблюдается уменьшение страхов, что обусловлено новой социальной позицией школьника, уменьшающей как эгоцентрическую направленность личности, так и инстинктивно опосредованные формы страха. Но многие страхи трансформируются в другие. В младшем школьном возрасте перекрещиваются инстинктивные и социально опосредованные страхи. Инстинктивные, преимущественно эмоциональные, формы страха – это страх как аффективно воспринимаемая угроза для жизни. Социальные формы страха являются ее интеллектуальной переработкой, своего рода рационализацией страха.

Ведущий страх в данном возрасте – страх быть не тем, о ком хорошо говорят, кого уважают, ценят и понимают. Конкретными формами страха «быть не тем» являются страхи сделать не то, не так, не правильно, не так, как нужно. Они говорят о нарастающей социальной активности, об упрочнении чувства ответственности, долга, обязанности. Часто встречаемой разновидностью страха «быть не тем» будет страх опоздания в школу, более широко это страх социального несоответствия и неприятия. Больше этот страх выражен у девочек, т.к. они раньше, чем мальчики, усваивают социальные нормы, в большей степени подвержены чувству вины и более критично воспринимают отклонения своего поведения от общепринятых норм .

Существует термин «школьная фобия», что подразумевает навязчиво преследующий некоторых страх перед посещением школы. Нередко это не столько страх школы, сколько страх ухода из дома, разлуки с родителями. Иногда родители боятся школы и непроизвольно внушают этот страх детям или чрезмерно контролируют выполнение домашнего задания. В результате этого ребенок становится неуверенным в своих силах, сомневается в своих знаниях и привыкает надеяться на помощь по любому поводу.

В ряде случаев страх перед школой вызван конфликтами со сверстниками, боязнью проявлений физической агрессии с их стороны. Это характерно для эмоционально-чувствительных, часто болеющих и ослабленных мальчиков, особенно для перешедших в другую школу.

Контрольные работы являются источником давления. Они кажутся детям очень важными и даже очень хорошие ученики понимают, что им могут задать вопрос, на который они не ответят. Волнение перед контрольной работой может плохо повлиять на способность ребёнка ответить на вопрос, который он точно знает, а лимит времени, отведённого на выполнение работы иногда заставляет детей делать глупые ошибки. Контрольные – это типичный случай запугивания себя, когда в голове постоянно крутятся мысли типа: «Я недостаточно занимался, я не знаю правильного ответа, я по лучу плохую отметку». Волнение от этого усиливается, и очень скоро ребенок попадает в ловушку запугивания, с трудом сосредотачиваясь на задании.

Кроме «школьных» страхов для детей этого возраста типичен страх стихии – природных катаклизмов: бури, урагана, наводнения, землетрясения. Этот страх отражает особенность мышления данного возраста – магическое мышление – склонность верить в «роковое» стечение обстоятельств, «таинственные» явления, предсказания и суеверия. Магический настрой находит свое отражение в кошмарных сновидениях детей данного возраста.

Типичными страхами у младших школьников являются страхи Черной Руки и Пиковой Дамы. Черная рука – это вездесущая и проникающая рука мертвеца, в чем нетрудно увидеть наследие Кощея, точнее – всего того, что от него осталось. Напоминает о себе и Баба Яга в образе Пиковой Дамы. Это такая же бесчеловечная, жестокая, хитрая и коварная, способна наслать колдовские чары, заговорить, превратить в кого-либо или что-либо.

В младшем школьном возрасте Пиковая Дама может оживлять страх смерти, исполняя роль вампира, высасывающего кровь из людей и лишающего их жизни. В страхе детей перед Пиковой Дамой часто звучит беззащитность перед лицом воображаемой смертельной опасности, усиленная разлука с родителями и идущими из более раннего возраста страхами темноты, одиночества и замкнутого пространства. Данный страх типичен для эмоционально чувствительных и впечатлительных детей, привязанных к родителям. Также он характерен для детей, имеющих строгих, постоянно угрожающих и наказывающих матерей, что означает страх отчуждения от образа любящей, доброй и заботливой матери. Эти матери одновременно невротичны и истеричны, зациклены на своих проблемах, никогда не играют с детьми и не подпускают их к себе.

Для младших школьников характерно сочетание социального и инстинктивно опосредованных страхов, прежде всего страхов несоответствия общепринятым нормам и страхов смерти родителей на фоне формирующегося чувства ответственности, магического настроя и выраженной в этом возрасте внушаемости.

Страх — это сильная отрицательная эмоция, которая возникает в результате воображаемой или реальной опасности и представляет угрозу жизни для индивида. Под страхом в психологии понимают внутреннее состояние человека, которое обусловлено предполагаемым или реальным бедствием.

Психологи относят страх к эмоциональным процессам. К. Изарда данное состояние определил к базовым эмоциям, относящимся к врожденным, которые имеют генетические, физиологические компоненты. Страх мобилизует организм индивида к избегающему поведению. Отрицательная эмоция человека сигнализирует о состоянии опасности, которая напрямую зависит от многочисленных внешних и внутренних, приобретенных или врожденных причин.

Психология страха

За развитие этого чувства отвечают два нейронных пути, которые должны функционировать одновременно. Первый ответственный за основные эмоции, быстро реагирует и сопровождается значительным количеством ошибок. Второй гораздо медленнее реагирует, но более точно. Первый путь помогает нам быстро отреагировать на признаки опасности, однако зачастую срабатывает как ложная тревога. Второй путь дает возможность более досконально оценить ситуацию и поэтому ответить точнее на опасность.

В случае чувства страха у человека, который инициирован первым путем, происходит блокировка функционированием второго пути, оценивающим некоторые признаки опасности как нереальные. При возникновении фобии второй путь начинает функционировать неадекватно, что провоцирует развитие чувства боязни на стимулы, которые несут опасность.

Причины страха

В повседневной жизни, а также при чрезвычайных ситуациях человек сталкивается с сильной эмоцией — страх. Отрицательная эмоция у человека представляет длительный или кратковременный эмоциональный процесс, развивающийся из-за мнимой или действительной опасности. Зачастую данное состояние отмечается неприятными ощущениями, одновременно с этим являясь сигналом к защите, поскольку главная цель, стоящая перед человеком — это сохранить себе жизнь.

Но следует учитывать, что ответной реакцией на боязнь выступают бессознательные или необдуманные действия человека, которые вызываются паническими атаками с проявлением сильной тревоги. В зависимости от ситуаций, протекание эмоции страха у всех людей значительно различаются по силе, а также по влиянию на поведение. Своевременно выясненная причина значительно ускорит избавление от отрицательной эмоции.

Причины страха бывают, как скрытые, так и явные. Зачастую явных причин человек не помнит. Под скрытыми понимают боязни, идущие из детства, например, усиленная родительская опека, искушения, следствие психологической травмы; страхи, вызванные моральным конфликтом или неразрешенной проблемой.

Существуют когнитивно-сконструированные причины: чувство отверженности, одиночества, угрозы самоуважению, подавленности, ощущение собственной неадекватности, чувство неминуемого провала.

Последствия отрицательной эмоции у человека: сильное нервное напряжение, эмоциональные состояния неуверенности, поиск защиты, побуждающие индивида к бегству, спасению. Существуют основные функции страха людей, а также сопутствующие ему эмоциональные состояния: защитная, сигнальная, адаптационная, поисковая.

Страх способен проявиться в виде подавленного или возбуждённого эмоционального состояния. Панический страх (ужас) зачастую отмечается подавленным состоянием. Синонимы термина «страх» или близкие по состоянию выступают термины «тревога», «паника», «испуг», «фобии».

Если у человека возникнет кратковременный и при этом сильный страх, вызванный внезапным раздражителем, то его отнесут к испугу, а длительный и не явно выраженный — к тревоге.

Такие состояния, как фобии способны приводить к частому, а также сильному переживанию отрицательной эмоции индивидом. Под фобией понимают иррациональный, навязчивый страх, связанный с определенной ситуацией или предметом, когда самостоятельно человек не может с ним справиться.

Признаки страха

Некоторые особенности выражения отрицательной эмоции проявляются в физиологических изменениях: повышенное потоотделение, учащенное сердцебиение, диарея, расширение и сужение зрачков, недержание мочи, бегающий взгляд. Эти признаки проявляются при угрозе жизни или перед характерным биологическим страхом.

Признаки страха – это вынужденное молчание, пассивность, отказ от действия, избегание общения, неуверенное поведение, возникновение дефекта речи (заикание) и вредных привычек (оглядывание, сутулость, обгрызание ногтей, теребение в руках предметов); индивид стремится к уединению и обособленности, что способствует развитию депрессии, меланхолии, в некоторых случаях провоцирует . Люди, испытывающие боязни, жалуются на навязчивость идеи, что в итоге мешает жить полноценной жизнью. Одержимость страхом мешает инициативности и вынуждает бездействовать. Обманные видения и миражи при этом сопровождают человека; он боится, пытается спрятаться или убежать.

Возникающие ощущения при сильной отрицательной эмоции: земля уходит из-под ног, теряется адекватность и контроль над ситуацией, происходит внутреннее оцепенение и онемение (ступор). Человек становится суетным и гиперактивным, ему необходимо всегда куда-то бежать, поскольку невыносимо пребывать наедине с объектом или проблемой страха. Человек зажат и зависим, напичкан комплексами неуверенности. В зависимости от типа нервной системы индивид защищается и переходит в наступление, проявляя агрессию. По сути это выступает маскировкой переживаний, зависимостей и беспокойств.

Страхи проявляются по-разному, однако имеют общие черты: беспокойство, тревога, ночные кошмары, раздражительность, подозрительность, мнительность, пассивность, плаксивость.

Виды страхов

Ю.В. Щербатых выделил следующую классификацию страхов. Профессор разделил все боязни на такие три группы: социальные, биологические, экзистенциальные.

К биологической группе он отнес те, которые напрямую связанны с угрозой для жизни человека, социальная группа отвечает за опасения и боязни в социальном статусе, экзистенциальную группу страхов ученый связал с сущностью человека, которая отмечается у всех людей.

Все социальные боязни вызываются ситуациями, которые могут подорвать социальный статус, понизить самооценку. К ним относят боязнь публичных выступлений, ответственность, социальные контакты.

Экзистенциальные боязни связывают с интеллектом индивида и вызываются (размышлениями над вопросами, которые затрагивают проблемы жизни, а также смерти и самого существования человека). Например, это страх перед временем, смертью, а также перед бессмысленностью человеческого существования и т.д.

Следуя этому принципу: боязнь пожара отнесем к биологической категории, страх сцены – к социальной, а страх смерти — к экзистенциальной.

Помимо этого имеются также промежуточные формы страха, которые стоят на грани двух групп. К ним относят страх болезней. С одной стороны — болезнь несет страдание, боль, повреждение (биологический фактор), а с другой социальный фактор (отрыв от социума и коллектива, выключение из привычной деятельности, снижение доходов, бедность, увольнение с работы). Поэтому это состояние относят к границе биологической и социальной группы, боязнь при купании в водоеме на границе биологической и экзистенциальной, боязнь потерять близких на границе биологической и экзистенциальной группы. Необходимо отметить, что в каждой фобии отмечаются все три составляющие, однако одна выступает доминирующей.

Индивиду свойственно, и это нормально, бояться опасных животных, некоторых ситуаций, а также явлений природы. Страхи людей, появляющиеся по этому поводу, имеют рефлекторный или генетический характер. В первом случае опасность основывается на негативном опыте, во втором она записана на генетическом уровне. Оба случая контролируют разум и логику. Предположительно, эти реакции утеряли полезное значение и поэтому достаточно сильно мешают человеку жить полноценно и счастливо. Например, есть смысл осторожно относиться к змеям, однако глупо опасаться маленьких паучков; можно обоснованно бояться молний, но не грома, который неспособен причинить вред. При подобных фобиях и неудобствах, людям следует перестроить свои рефлексы.

Страхи людей, которые возникают в ситуациях опасных для здоровья, а также жизни, несут охранительную функцию, и этим полезны. А боязни людей перед медицинскими манипуляциями способны нанести вред здоровью, поскольку помешают своевременно диагностировать болезнь и начать лечение.

Страхи людей разнообразны, как и сферы деятельности. Основана фобия на инстинкте самосохранения и выступает защитной реакцией перед опасностью. Боязнь способна проявляться в различных формах. Если отрицательная эмоция не ярко выражена, то она переживается как размытое, смутное чувство — тревога. Более сильный страх отмечается в негативных чувствах: ужас, паника.

Состояние страха

Отрицательная эмоция — это нормальная ответная реакция индивида на превратности жизни. При неявной выраженной форме данное состояние выступает адаптивной реакцией. Например, абитуриент не может успешно сдать экзамен, не испытывая волнения и никакой тревоги. Но в крайнем выражении состояние страха лишает индивида способности бороться, давая ощущение ужаса и паники. Чрезмерное волнение и тревога не позволяют абитуриенту сконцентрироваться во время экзамена, он может утратить голос. Исследователи зачастую отмечают состояние тревоги и боязни у больных в период экстремальной ситуации.

Состояние страха помогают снять на короткое время седативные препараты и бензодиазепины. Отрицательная эмоция включает в себя состояние раздражительности, ужаса, погруженности в определенные мысли, а также отмечается изменением физиологических параметров: появление одышки, повышенной потливости, бессонницы, озноба. Данные проявления со временем усиливаются и этим затрудняют привычную жизнь больного. Зачастую это состояние превращается в хроническое и проявляется при отсутствии внешнего определенного повода.

Чувство страха

Точнее будет говорить эмоция страха, однако четкой границы между этими двумя понятиями не существует. Зачастую, когда отмечается кратковременное воздействие, говорят об эмоции, а при долгосрочном подразумевают чувство страха. Этим и различаются эти два понятия. А в разговорной речи страх относят и к чувству и к эмоции. У людей страх проявляет себя по-разному: у кого-то он сковывает, ограничивает, а у кого-то наоборот, активизирует деятельность.

Чувство страха индивидуально и отражает все генетические особенности, а также особенности воспитания и культуры, темперамента, акцентуации, нейротизма каждой конкретной личности.

Существуют как внешние, так и внутренние проявления страха. Под внешними понимают, как индивид выглядит, а к внутренним относят физиологические процессы, происходящие в организме. Из-за всех этих процессов страх относят к негативной эмоции, которая влияет отрицательно на весь организм, усиливая пульс и сердцебиение, соответственно увеличивая давление, а иногда и наоборот, усиливая потоотделение, меняя состав крови (выделяя гормон адреналин).

Суть страха заключается в том, что индивид, боясь, старается избегать ситуаций, провоцирующих отрицательную эмоцию. Сильный страх, являясь токсичной эмоцией, провоцирует развитие различных заболеваний.

Боязни наблюдаются у всех индивидов. Невротический страх отмечается у каждого третьего жителя Земли, однако если он достигает силы , то превращается в ужас и это выводит индивида из под контроля сознания, и как следствие оцепенение, паника, защитная , бегство. Поэтому эмоция страха выступает обоснованной и служит для выживания индивида, однако она может принимать и патологические формы, которые будут нуждаться во вмешательстве врачей. Каждый страх выполняет определенную функцию и возникает не просто так.

Боязнь высоты бережет от падения с горы или балкона, боязнь обжечься заставляет близко не подходить к огню, и, следовательно, оберегает от травм. Боязнь публичных выступлений заставляет более тщательно готовиться к выступлениям, пройти курсы риторики, что должно помочь в карьерном росте. Это естественно, что личные боязни индивид старается преодолеть. В том случае, если источник опасности выступает неопределенным или неосознанным, то состояние, возникающее при этом, называют тревогой.

Панический страх

Данное состояние никогда не возникает без оснований. Для его развития необходимы ряд факторов и состояний: , тревожность, и тревога, стресс, шизофрения, ипохондрия, .

Подавленная психика человека быстро реагирует на любые раздражители и поэтому беспокойные мысли способны подорвать дееспособность человека. Тревожность и сопутствующие состояния постепенно переходят в невроз, а неврозы в свою очередь провоцируют возникновение панического страха.

Данное состояние невозможно предусмотреть, поскольку оно может возникнуть в любое время: на работе, на улице, в транспорте, в магазине. Паническое состояние выступает защитной реакцией организма на предполагаемую угрозу или мнимую. Для панического беспричинного страха характерно проявление таких симптомов: удушье, головокружение, учащенное сердцебиение, дрожь, ступор, хаос мыслей. Отдельные случаи отмечаются ознобом или рвотой. Такие состояния длятся от часа до двух в течение одного или двух раз в неделю. Чем сильнее расстройство психики, тем длительнее и чаще .

Зачастую данное состояние способно возникнуть на фоне переутомления, истощения организма у эмоционально нестабильных людей. Под эту категорию попадают в большинстве случаях женщины, как эмоциональные, ранимые, реагирующие остро на стрессы. Однако мужчины также испытывают панический беспричинный страх, но стараются в этом не признаваться окружающим.

Панический страх самостоятельно никуда не исчезает, и атаки паники будут преследовать больных. Лечение осуществляется строго под контролем врачей — психиатров, а снятие симптомов алкоголем только усугубляет ситуацию, и панический страх будет появляться не только после стресса, но и тогда, когда ничего не угрожает.

Страх боли

Поскольку для человека свойственно периодически чего-то бояться, то это является нормальной реакцией нашего организма, которая отражает выполнение защитных функций. К частым переживаниям такого рода относят страх боли. Ранее пережив боль, индивид на эмоциональном уровне старается избежать повторения данного ощущения и боязнь выступает охранительным механизмом, которая предотвращает опасные ситуации.

Страх боли выступает не только полезным, а и вредным. Человек, не понимая, как избавиться от данного состояния, длительное время старается не посещать стоматолога или уклоняется от важной операции, а также метода обследования. В данном случае боязнь несет деструктивную функцию и с этим следует бороться. Растерянность перед тем, как результативно избавиться от страха боли только усугубляет положение дел и подталкивает к формированию панической реакции.

Современная медицина в настоящее время располагает различными способами обезболивания, поэтому страх боли имеет преимущественно только психологический характер. Эта отрицательная эмоция редко формируется на ранее пережитом опыте. Скорее всего, боязнь боли от травм, ожогов, обморожений у человека сильна, и это защитная функция.

Лечение страхов

Перед началом терапии необходимо диагностировать в рамках, какого психического расстройства проявляются боязни. Фобии встречаются при , ипохондрии, депрессии, в структуре невротических расстройств, панических атак, панических расстройств.

Чувство страха занимает значимое место в клинической картине соматических заболеваний (гипертония, бронхиальная астма и другие). Боязнь может выступать и нормальной реакцией индивида на ту ситуацию, в которой он оказался. Поэтому правильный диагноз отвечает за тактику лечения. Развитие болезни, с точки зрения патогенеза, следует лечить в совокупности симптомов, а не отдельных ее проявлений.

Страх боли эффективно поддается лечению психотерапевтическими методами и устраняется терапией, которая имеет индивидуальный характер. Многие люди, не располагающие специальными знаниями по избавлению от страха боли, ошибочно думают, что это неизбежное чувство и поэтому с ним живут многие годы. Помимо психотерапевтических способов лечения данной фобии применяется гомеопатическое лечение.

Страхи людей очень сложно поддаются коррекции. В современном обществе не принято обсуждать свои боязни. Люди публично обсуждают болезни, отношение к работе, но стоит заговорить о страхах, как сразу возникает вакуум. Люди стыдятся своих фобий. Данное отношение к боязням привито с детства.

Коррекция страхов: возьмите лист белый бумаги и напишите все свои боязни. В центре листа расположите самую значительную и мешающую жить вам фобию. И обязательно разберитесь в причинах данного состояния.

Как избавиться от страха

Каждый человек в состоянии научиться преодолевать свои боязни, а иначе ему будет сложно добраться до своих целей, осуществить мечты, достичь успеха и реализоваться во всех жизненных направлениях. Существуют разнообразные приемы по избавлению фобий. Важно развить у себя привычку активно действовать, и не обращать внимание на возникающие попутно боязни. В данном случае отрицательная эмоция выступает простой реакцией, которая возникает в ответ на любые старания сотворить что-то новое.

Страх способен появиться из-за попыток что-либо сделать против своих убеждений. Поймите, что у каждого человека за определенный промежуток времени развивается личное мировоззрение, и, при попытке его изменить, необходимо переступить через боязнь.

Страх может быть в зависимости от мощности убеждения сильным либо слабым. Человек не рождается успешным. Зачастую нас воспитывают не такими, какими являются преуспевающие люди. Очень важно действовать, невзирая на личный страх. Скажите себе: « Да, мне страшно, но я это сделаю». Пока вы медлите, ваша фобия растет, ликуя, превращаясь в мощное оружие против вас. Чем дольше медлить, тем больше растить ее в своем разуме. Но как только вы начнете действовать, то страх сразу же исчезнет. Получается, что страх – иллюзия, которой нет.

Лекарство против страха — принять свою фобию и смирившись, шагать навстречу ей. Не следует с ней бороться. Признайтесь себе: «Да, мне страшно». В этом нет ничего плохого, вы имеете право бояться. В тот момент, когда вы ее признаете, она ликует, а потом ослабевает. А вы приступайте к действиям.

Как избавиться от страха? Оцените наихудший вариант предполагаемого развития событий, подключив логику. При появлении страха, задумайтесь о наиболее худшем варианте развития событий, если вдруг невзирая ни на что вы решили действовать. Даже наихудший вариант не так страшен, как неизвестность.

Что вызывает страх? Самое сильное оружие страха — это неизвестность. Она кажется ужасной, громоздкой и невозможной в преодолении. Если ваша оценка действительно реальна и ужасное состояние не уходит, то стоит подумать, может в этом случае фобия выступает природной защитной реакцией. Может, действительно нужно отказаться от дальнейших действий, поскольку ваша отрицательная эмоция уберегает вас от беды. Если боязнь не является обоснованной и наихудший вариант не такой уж страшный, то вперед, действуйте. Помните, что страх живет там, где есть сомнения, неуверенность и нерешительность.

Лекарство против страха – это убрать сомнения и для боязни не останется места. Данное состояние обладает такой силой потому, что вызывает негативные картины в сознании того, что нам не нужно и человек ощущает дискомфорт. Когда человек решается что-либо сделать, то сомнения испаряются мгновенно, поскольку решение принято и назад пути нет.

Что вызывает страх? Как только возникает боязнь у человека, то в сознании начинает прокручиваться сценарий неудач, а также провалов. Эти мысли влияют негативно на эмоции, а жизнью как раз они и управляют. Недостаток положительных эмоций очень сильно влияет на возникновение нерешительности в действиях, а время бездействия укореняет у индивида собственное ничтожество. От решительности зависит многое: избавитесь от страха или нет.

Страх держит внимание человеческого разума на негативном развитии событии, а решение концентрирует на положительном исходе. Принимая какое-либо решение, мы сосредотачиваемся на том, как замечательно будет, когда одолеем боязнь и в итоге получим хороший результат. Это позволяет положительно настроиться, и главное наполнить ум приятными сценариями, где не останется места для сомнений и боязней. Однако помните, что если в голове возникнет хоть одна негативная мысль, связанная с отрицательной эмоцией, то сразу же возникнут множественные подобные мысли.

Как избавиться от страха? Невзирая на страх действуйте. Вы знаете чего боитесь, и это большой плюс. Проанализируйте свой страх и ответьте себе на вопросы: «Чего именно я опасаюсь?», «Стоит ли этого действительно бояться?», «Почему я боюсь?», «У моей боязни есть основания?», «Что для меня важнее: сделать усилие над собой или никогда не достичь желаемого?» Задавайте себе по-чаще вопросы. Анализируйте свои фобии, поскольку анализ происходит на логическом уровне, а боязни — это эмоции, которые сильнее логики и поэтому всегда побеждают. Проанализировав и осознав, человек самостоятельно приходит к выводу, что боязнь не имеет абсолютно никакого смысла. Она только ухудшает жизнь, делая ее тревожной, нервозной и неудовлетворенной от своих результатов. Вы все еще боитесь?

Как избавиться от страха? Можно бороться против страха чувствами (эмоциями). Для этого, устроившись удобно в кресле, прокрутите в голове сценарии того, чего вы боитесь и как вы делаете то, что боитесь. Разум неспособен отличить воображаемые события от действительных. После одоления воображаемого страха в голове, вам будет существенно проще справиться с заданной задачей в реальности, поскольку на уровне подсознания модель событий уже укрепилась.

Эффективным и мощным окажется в борьбе с боязнями метод самовнушения, а именно визуализация успеха. После десяти минут визуализации улучшается самочувствие и легче побороть боязнь. Помните, что в своих фобиях вы не одиноки. Все люди чего-то боятся. Это нормально. Ваша задача научиться действовать в присутствии страха, и не обращать на него внимание, отвлекаясь на другие мысли. Сражаясь с боязнью, человек слабеет энергетически, поскольку отрицательная эмоция высасывает всю энергию. Человек уничтожает боязнь, когда игнорирует полностью ее и отвлекается на другие события.

Как избавиться от страха? Тренируйте и развивайте отвагу. Испытывая страх перед отказом, нет никакого смысла бороться с ним, пытаясь свести к минимуму количество отказов. Люди, неспособные совладать со страхом, сводят такие ситуации на нет и, вообще, практически ничего не делают, что делает их несчастными в жизни.

Представьте себе, что тренировка отваги это сродни накачиванию мышц в спортзале. Сначала идет тренировка с легким весом, который возможно поднять, а потом постепенно переключаемся к более тяжелому весу и пытаемся поднять уже его. Аналогичная ситуация существует и с боязнями. Изначально проводим тренировку с незначительным страхом, а затем переключаемся на более сильный. Например, страх публичных выступлений перед большой аудиторией устраняется тренировкой перед небольшим количеством людей, постепенно увеличивая аудиторию в несколько раз.

Как побороть страх?

Тренируйтесь обычному общению: в очереди, на улице, в транспорте. Используйте для этого нейтральные темы. Смысл кроется в том, чтобы сначала одолеть маленькие страхи, а потом перейти к более существенным. Практикуйтесь постоянно.

Как побороть страх другими методами? Повысьте свою самооценку. Существует некоторая закономерность: чем вы лучшего о себе мнения, тем меньше фобий у вас присутствует. Личная самооценка защищает от боязней и совсем не имеет значения ее объективность. Поэтому люди с завышенной самооценкой способны сделать больше, чем люди с объективной самооценкой. Пребывая в любви, люди преодолевают очень сильный страх во имя своих желаний. Любая позитивная эмоция помогает в преодолении боязней, а все негативные только препятствуют.

Как преодолеть страх?

Есть замечательное утверждение, что храбр не тот, кто не боится, а тот, кто действует, невзирая на свои ощущения. Действуйте поэтапно, предпринимая минимальные шаги. При страхе высоты постепенно увеличивайте высоту.

Не придавайте большую значимость некоторым моментам вашей жизни. Чем легче и незначительнее отношение к жизненным моментам, тем меньше беспокойство. Отдавайте в делах предпочтение спонтанности, поскольку тщательная подготовка и прокручивание в голове провоцирует развитие волнения и тревожности. Безусловно, планировать дела нужно, но не следует зацикливаться на этом. Если вы решили действовать, то действуйте, и не обращайте внимание на дрожь ума.

Как преодолеть страх? В этом может помочь понимание конкретной ситуации. Человек боится, когда не понимает, что конкретно ему нужно и чего он лично хочет. Чем больше боимся, тем неуклюже действуем. В этом случае поможет спонтанность, и не бойтесь отказов, отрицательных результатов. В любом случае вы это сделали, проявили смелость и это ваше маленькое достижение. Будьте дружелюбны, хорошее расположении духа помогает в борьбе с боязнями.

В преодолении страхов помогает самопознание. Так бывает, что человек сам себя не знает своих возможностей и не уверен в своих силах, из-за отсутствия поддержки окружающих. При жесткой критике уверенность у многих людей резко снижается. Это происходит, потому что человек сам себя не знает и получает о себе информацию от других людей. Важно знать, что понимание других людей является субъективным понятием. Многие люди часто в себе не могут разобраться, не говоря о том, чтобы другим дать реальную оценку.

Познать себя – это значит, принять себя какой вы есть, и быть самим собой. Человеку свойственно действовать без страха, когда не стыдно быть самим собой. Действуя решительно – вы выражаете самого себя. Преодолевать свои страхи – это значит обучаться, развиваться, становиться мудрей, сильнее.