Галеон «Нуэстра Сеньора де Аточа»: не придуманные приключения искателей сокровищ. Корабль сокровищ «Nuestra Senora De Atocha» самый крупный клад, затонувший в море Исследования и поиски Мела Фишера

«Нуэстра Сеньора дель Кармен» Дон Антонио де Эчеверзе выбрал в качестве капитаны своего флота крупнейший и самый новый галеон «Нуэстра Сеньора дель Кармен». Это было недавно построенное судно водоизмещением 713 тонн, вооруженное 72 орудиями. Во флоте Эчеверзы «Кармен»,

Глава I. ПРАВА СЕНЬОРА И ЕГО ПОМЕСТЬЕ 1. Земля сеньора Воин, приносивший оммаж, стоял на достаточно высокой ступени социальной лестницы и был в феодальном обществе далеко не единственным «человеком», принадлежавшим другому человеку. Отношения зависимости существовали и

1. Земля сеньора Воин, приносивший оммаж, стоял на достаточно высокой ступени социальной лестницы и был в феодальном обществе далеко не единственным «человеком», принадлежавшим другому человеку. Отношения зависимости существовали и в других, более низких, социальных

«Санта-Маргарита» и «Нуэстра Сеньора де Аточа» (6 сентября 1622 года)

Испанские галионы «Санта-Маргарита» и «Нуэстра Сеньора де Аточа», затонувшие во время урагана у побережья во Флоридском проливе, унесли жизни более 500 человек.

1622 год был критическим для Испании . Молодой король Филипп IV унаследовал обширную, но уже теряющую влияние империю. Поддержка Испанией католических германских государств ввергла ее в последний и самый кровопролитный из религиозных конфликтов - Тридцатилетнюю войну.

В 1622 году война для Испании проходила удачно, но требовала больших расходов. И когда закончилось двенадцатилетнее перемирие с Голландией , орда вражеских кораблей устремилась в Кастильскую Вест-Индию.

Несмотря на то, что испанские притязания в Северной Америке оспаривали англичане, французы и голландцы, ее богатые колонии в Центральной и Южной Америке все еще оставались в неприкосновенности. Единственным связующим звеном между Испанией и Вест-Индией были ее морские коммуникации, по которым флоты перевозили купеческие товары и королевские доходы, оружие и солдат, а также пассажиров.

Филипп IV заставил своих купцов платить за защиту их судов, введя налог на торговлю с Вест-Индией . В 1622 году Испания построила на эти деньги восемь мощных военных галионов и укомплектовала их двумя тысячами солдат и матросов. Эта охранная флотилия конвоировала купцов и провела флагманов торгового флота, «Капитану » и «Алмиранту », к южноамериканским судам, шедшим из Портобело и Картахены с сокровищами Нового Света .

Охранная флотилия ушла в Вест-Индию в конце апреля, потеряв два галиона еще до того, как берега Испании скрылись из виду. В состав конвоя входили «Санта-Маргарита », прекрасный новый галион, купленный специально для этого похода, и выполняющая такие же функции, что и «Алмиранта », и «Нуэстра Сеньора де Аточа » - корабль, незадолго до того построенный в Гаване для короля. «Аточа », шестисоттонный галион, получил свое название в честь одной из известных мадридских часовен, посвященных Богородице.

Уходящий в плавание флот имел на борту вино, ткани, металлические изделия, книги и папские индульгенции, дарующие райское блаженство тому, кто приобретет их, а также полмиллиона фунтов ртути, монопольного металла короны, используемого для извлечения серебра и золота из богатых руд Потоси .

Командующий флотом, Лопе Диас де Армендарис, маркиз Кадерейта , благополучно довел свой корабль до Панамского перешейка. Там, на большой ярмарке в Портобело , европейские товары были обменены на серебро Верхнего Перу . Запарившиеся грузчики заполняли трюмы отправлявшихся домой судов, в то время как их хозяева записывали вещи и слитки в свои грузовые манифесты.

В Портобело маркиз узнал, что у берегов Венесуэлы недавно видели тридцать шесть голландских кораблей, и предусмотрительно добавил к своей эскадре еще один галион, «Нуэстра Сеньора де Росарио ». 27 июля флотилия достигла Картахены , где на суда было погружено золото из копей Нуэва Гранады и тонны королевского табака. Огромное количество серебра в слитках и монетах было предназначено для передачи его хозяевам в Севилье . Затем флотилия ушла в Гавану , свой последний порт назначения в Вест-Индии.

Напряженность возросла, когда суда вынужденно дрейфовали в дни внезапно наступившего полного штиля. 22 августа, когда было еще далеко до сезона наводящих ужас ураганов, они вошли в гавань Гаваны . Новый испанский флот, курсировавший между Веракрусом и Испанией , уже ушел.

Моряки «Аточи » проклинали удушливую жару, перетаскивая из трюма пятьсот тюков табака, чтобы загрузить туда сотни медных слитков. На «Аточе » было пятнадцать тонн кубинской меди, отправляемой в Малагу для отливки бронзовых пушек для защиты империи. Наконец табак был сложен вместе с грузом гондурасского индиго. Капитан галиона Яков де Вредер также занес в грузовой манифест большое количество золота, серебра и серебряных изделий. Но теперь стало ясно, что суда не смогут уйти 28 августа, как надеялся маркиз Кадерейта.

Капитаны решили сняться с якоря с наступлением новолуния. В то время моряки верили, что благоприятные погодные условия в период новолуния будут держаться по крайней мере несколько дней. (В последнее время наука доказала, что их вера была до некоторой степени обоснована. ) Таким образом, если 5 сентября, в день полнолуния, погода будет хорошей, она должна оставаться такой достаточно долго и дать возможность флотилии благополучно достигнуть пользующегося дурной славой побережья Флориды . Однако испанцы не могли знать, что в этот самый момент небольшой, но усиливающийся шторм, двигавшийся с северо-востока, достиг Кубы .

Воскресное утро 4 сентября 1622 года наступило, как отметил маркиз, «с безоблачным и ясным небом и приятным ветром ». Двадцать восемь судов с наполненными ветром парусами, развевающимися флагами и вымпелами торжественно прошли мимо Кастильо-дель-Морро в открытое море. Каждое судно было Кастилией в миниатюре, носителем культуры, богатства и мощи Испании .

«Аточа » представляла собой плавающую крепость, несущую двадцать бронзовых пушек, шестьдесят мушкетов и большие запасы пороха и ядер. Помимо команды, на борту находились восемьдесят два солдата под командованием капитана Бартоломе де Нодаля , известного путешественника. Команда состояла из 133 человек, включая восемнадцать канониров. Из своей каюты вице-адмирал флота Педро Паскиер де Эспарса руководил действиями вверенных ему кораблей.

Все свободное место на «Аточе » было забито сокровищами Вест-Индии . Сундуки и ящики, наполненные золотыми и серебряными слитками и восьмиреаловыми серебряными монетами, были результатом многочисленных коммерческих операций; одна партия груза содержала 133 серебряных слитка, часть серебра короны, добытого и выплавленного в Потоси тысячами жителей колонии.

В трюмах также находилось двадцать тысяч песо для наследников Христофора Колумба , кругленькая сумма, вырученная от продажи папских индульгенций, и деньги королевской казны, полученные за проданных в Картахене черных невольников. Вместе с медью, индиго и табаком «Аточа » несла огромные сокровища - девятьсот один серебряный слиток, сто шестьдесят один золотой слиток или диск и около 255 тысяч серебряных монет.

В маленьких каютах на корме разместились сорок восемь пассажиров - социальный срез общества Кастилии и Вест-Индии . Сановный королевский посланник в Перу , отец Педро де ла Мадрис , делил свое жилище с тремя другими августинскими братьями. В Портобело на борт поднялись дон Диего де Гезман , губернатор Куско , и богатые перуанские торговцы Лоренсо де Арриола и Михель де Мунибе , а также секретарь перуанского апелляционного суда Мартин де Сальгадо с женой и тремя слугами.

Хотя «Санта-Маргарита » несла в два раза меньше драгоценных слитков, чем «Аточа », пассажирам на ней было так же тесно, не исключая и губернатора испанской Венесуэлы , дона Франсиско де ла Хоса. На каждом судне были пассажиры, не упомянутые поименно в корабельных списках - рабы и слуги, так называемые «лица, не имеющие значения ».

Главный лоцман направил флотилию в Флоридский пролив, пытаясь попасть в наиболее мощный поток Гольфстрима около Флориды-Кис . Но усиливающийся ветер шторма, переросший затем в ураган, уже приближался к проливу. К утру понедельника 5 сентября сильный северо-восточный ветер поднял волнение.

Вскоре обстановка еще более ухудшилась, и каждое судно стало изолированным, сражающимся мирком. Для людей единственной реальностью стали свистящий ветер и вздымающиеся волны, - это и еще безнадежная борьба с морской болезнью и страхом смерти. Когда ветер сорвал паруса, сломал мачты и разбил рули, суда превратились в неуправляемые куски дерева.

Последующие события описаны в английском отчете того времени: «Как волны накатываются одна за другой, так одна беда следовала за другой: сначала ветер повернул на зюйд, затем они начали опасаться, что их занесет в какое-нибудь устье реки или бухту флоридского побережья... А потом не осталось никакого выбора - только разбиться на отмелях или погибнуть на берегу ».

Сильным потоком ветра было захвачено восемь несчастных судов, включая «Росарио », «Аточу » и «Санта-Маргариту ». Их быстро понесло на север, в сторону рифов. Гутиерре де Эспиноса , капитан «Санта-Маргариты », находился в своей каюте и готовился к крушению. Только что он приказал своему адъютанту спрятать часть груза - несколько золотых и серебряных слитков, столовое серебро и котелок с шоколадом - в его личный сундук. Затем Эспиноса крепко обвязал этот сундук веревкой, так, чтобы он мог держаться на плаву. Остальных людей на борту в этот момент мало заботили материальные ценности: встав на колени вокруг священников, они молились.

После наступления темноты «Санта-Маргарита » потеряла свой фок - главный парус на фок-мачте. Огромные волны, перекатывавшиеся через ее корпус, снесли грот-мачту и штурвал. Судно сносило к северу.

На рассвете 6 сентября, во вторник, лоцман сделал в судовом журнале запись об уменьшении глубины; несчастье было близко. Несколько отважных матросов пытались поставить еще один фок и, лавируя, уйти от опасности, но его снова унесло.

Когда судно проносило между флоридскими рифами, попытались отдать якоря, но они не забирали грунт. Внезапно галион налетел на мель и засел на ней.

Когда совсем рассвело, командир находящейся на корабле пехоты, капитан Бернадино де Луго подошел к фальшборту «Санта-Маргариты ». Затем, как сообщает командующий флотом в соответствии с рапортом де Луго , «в семь часов утра капитан увидел в одной лиге к востоку от своего галиона другой галион под названием «Нуэстра Сеньора де Аточа», на котором осталась только бизань-мачта. Пока он следил за ним, галион затонул ». Затем его собственный корабль начал погружаться. Спрыгнув за борт, де Луго ухватился за деревянный брус и поплыл. Еще шестьдесят семь человек нашли спасение на обломках «Санта-Маргариты ». Как записано в английском отчете, «многие пассажиры после исчезновения корабля не могли спастись, море не дало им такой возможности ». Сто двадцать семь человек утонули.

Днем ветер утих, и высоко стоящее солнце осветило печальную картину: волнующееся море, мешанину из разбитых ящиков и сундуков. По счастливой случайности в тот полдень рядом проходило судно с Ямайки . Уцелевшие люди были подняты на борт, где встретили пятерых спасшихся с «Аточи » - двоих юнг - Хуана Муньоса и Франсиско Нуньеса , матроса Андреса Лоренсо и двух рабов. Они рассказали, как «Аточа » налетела на риф и быстро затонула. Остальные двести шестьдесят человек, находившиеся на ней, погибли.

Несколькими днями позже капитан маленького судна «Санта-Каталина » Бартоломе Лопес видел место крушения; он заметил корпус «Аточи » с обломком бизань-мачты, выступающим из воды. Его матросы выловили сундук, плававший рядом, взломали его и разделили серебро и золото, найденное внутри. Это был сундук Гутьерре де Эспиносы , утонувшего капитана «Санта-Маргариты ».

Когда спасшиеся с «Росарио » ступили на землю острова Драй-Тортугас , неподалеку от их севшего на мель галиона, они с трудом верили в то, что им удалось избежать смерти. Места кораблекрушений протянулись на восток больше чем на сорок миль: сначала небольшой португальский работорговец, затем посыльное судно флота, затем «Санта-Маргарита » и «Аточа ». Немного дальше погиб маленький кубинский сторожевик, где-то неподалеку от берега бесследно затонули еще два небольших «купца ».

В общей сложности во время шторма погибло пятьсот пятьдесят человек и затонул груз стоимостью более полутора миллионов дукатов - по современным ценам приблизительно двести пятьдесят миллионов долларов.

После бедствия 1622 года испанцам надо было исследовать большую территорию и переместить массу песка, чтобы отыскать погибшие корабли. Выяснив местонахождение «Аточи » из записей капитанов де Луго и Лопеса , они нашли около Драй-Тортугас севшую на мель «Росарио ». Маркиз Кадерейта послал из Гаваны для спасения груза погибшего судна капитана Гаспара де Варгаса . Капитан Варгас первым подошел к «Аточе » и нашел ее в целости на глубине пятидесяти пяти футов. Варгас смог поднять только две пушки, а затем ушел к «Росарио ». Тем временем в этом районе пронесся еще один ураган. Когда спасатель вернулся туда, где затонула «Аточа », он обнаружил, что шторм разбил ее корпус и разбросал обломки.

Вице-король Новой Испании прислал Варгасу опытного инженера, Николаса де Кардоно , с рабами-ныряльщиками из Акапулько , а с Карибских островов приехали индейские ловцы жемчуга. Сам маркиз де Кадерейта прибыл во Флориду , чтобы наблюдать за работами; остров, где для него был разбит лагерь, назвали «Эль-Кайо-дель-Маркес ».

Последовали несколько месяцев тяжелой работы. Варгас записал: «Каждый день мы покидали этот остров на двух шлюпках в четыре часа утра и добирались до места только в семь... Мы работали до двух часов, а все остальное время уходило у нас на то, чтобы добраться до земли на ночевку ».

Испанцы нашли на глубине несколько обломков «Аточи » и ничего более. Ныряльщики могли работать только непродолжительное время на небольшой глубине, и у Варгаса не было возможности перемещать с места на место огромные количества подвижного песка. Из-за этого он потерпел неудачу. Испанцы истратили более тысячи песо, так и не найдя ни «Аточу », ни «Санта-Маргариту ».

Неприятности, сводившие на нет усилия испанцев, продолжались. В 1625 году пропали Франсиско дела Лус и вся его команда, устанавливавшие буи на местах кораблекрушений. Но теперь появился человек, частично искупивший провал Гаспара де Варгаса : некий Франсиско Нуньес Мелиан , служивший на Кубе королевским казначеем по религиозным приношениям. Мелиан был изобретателен, настойчив и к тому же азартный игрок.

Мелиан заключил с королем Филиппом контракт на спасательные работы; он и корона получат третью часть находок каждый, а расходы по спасению будут оплачены из оставшейся трети. Его отчеты об этих расходах и дали нам первый ключ к настоящему местонахождению погибших судов.

Мелиан изобрел секретное приспособление для спасательных работ. По его словам, с помощью этого приспособления человек мог бы обнаруживать скрытые вещи. «Это нечто, прежде невиданное, вдобавок к тому, что я первый изобретатель такого нового и замечательного устройства, оно требует неисчислимых денег, чтобы довести его до совершенства и успешно реализовать результаты этих рассуждений... »

Его устройство представляло собой 680-фунтовый бронзовый колокол, оборудованный сиденьем и окнами, который Мелиан отлил в Гаване . Это было одновременно поисковым транспортом и ныряльной станцией.

Мелиан приплыл к отмелям в мае 1626 года и приступил к работе. Колокол медленно перетаскивали под водой, пока человек внутри осматривал песчаное дно. 6 июня раб-ныряльщик Хуан Баньон поднялся на поверхность с серебряным слитком с «Санта-Маргариты » и получил свободу. Затем испанцы быстро нашли триста пятьдесят серебряных слитков и тысячи монет, несколько бронзовых пушек и много медных изделий.

В течение более четырех последующих лет Мелиан отправлял экспедиции к отмелям в самую разную погоду. Его люди отбили три нападения голландских рейдеров; они утихомирили ярость индейцев с Флорида-Кис , подкупив их ножами и сахаром после того, как те сожгли их лагерь на Маркесас . Мелиан был вознагражден за свою работу, получив должность губернатора Венесуэлы .

Между тем спасение груза «Санта-Маргариты » и поиски «Аточи » продолжались. После смерти Мелиана в 1644 году эти усилия пошли на убыль. Испанский рапорт 1688 года отмечает, что к этому времени «Нуэстра Сеньора де Аточа » числилась среди пропавших. Ее огромные сокровища все еще лежали около обширной отмели к западу от Маркесас-Кис или под ней...

...Мел Фишер был просто одержим охотой за галионами 1622 года. Он даже соорудил подобие древнего автожира - предшественника вертолета - для буксировки авиационного магнетометра, но аппарат развалился на куски, даже не поднявшись в воздух. После утомительных бесплодных поисков у центральных островков Мел вернулся к северным отмелям. Но ни он, ни кто-либо из команды не нашли следов кораблей 1622 года. Их местонахождение оставалось тайной, скрытой веками.

Пять лет Фишер разыскивал погибшие в 1622 году суда. И только в 1973 году ему улыбнулась удача. Пятнадцать месяцев спустя находки наконец были разделены. Собрание в государственном хранилище в Таллахасси составили 6240 серебряных монет четырех колониальных монетных дворов, 11 золотых монет, отчеканенных в Севилье, 10 золотых цепей, 2 кольца, 2 золотых слитка и диска, астролябия и 3 навигационных циркуля, 3 оловянные тарелки и 3 серебряные ложки, редкий серебряный кувшин для умывания, золотая чаша и часть медной болванки. Большую часть находок составляло оружие - 34 мушкета с фитильными замками и аркебузы со свинцовыми пулями к ним, фрагменты 44 сабель и 15 кинжалов, 6 каменных ядер и 120 свинцовых.

Сын искателя сокровищ Дирк Фишер нашел лоцманскую астролябию, пролежавшую много лет глубоко под песком. Последующее исследование показало, что она была сделана в Лиссабоне неким Лопу Оменом около 1560 года. Возможно, это наиболее ценный предмет, обнаруженный подводными археологами...

←

«Нуэ́стра Сеньо́ра де Ато́ча» (исп. Nuestra Señora de Atocha ) - испанский галеон , затонувший 6 сентября 1622 года у побережья Флориды в результате шторма. Галеон перевозил в Испанию значительные ценности, в том числе золотые и серебряные слитки, серебряные монеты общим весом более 40 тонн, а также табак, медь, оружие и драгоценности. Точное место крушения галеона было обнаружено после многолетних поисков 20 июля 1985 года искателем сокровищ Мелом Фишером (англ. ). Со дна были подняты ценности на общую сумму в 450 миллионов долларов .

Кораблекрушение

Галеон «Нуэстра Сеньора де Аточа » входил наряду с ещё 27 судами в состав королевского флота Испании, осуществляя ежегодную перевозку грузов драгоценных металлов и ценностей из американских колоний Испании в метрополию в составе конвоев . Корабль был назван в честь одной из часовен католического собора в Мадриде. Команда судна составляла 133 человека, кроме того на борту находились восемьдесят два солдата и 48 гражданских лиц, а также рабы, всего более 260 человек .

Из места сбора флота - порта Гаваны на Кубе, конвой вышел 4 сентября 1622 года, однако к вечеру 5 сентября погода сильно ухудшилась, поднялся сильный ветер, относя суда к северу на побережье Флориды. Перегруженные слитками золота и серебра галеоны потеряли управляемость и ветром их вынесло на коралловые рифы у побережья Флориды. Из 28 галеонов затонули 8, в том числе «Нуэстра Сеньора де Аточа », «Санта-Маргарита», «Нуэстра Сеньора де Консолясьон». С галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа » уцелело всего пятеро - трое матросов и два раба . Всего на 8-ми кораблях погибло 550 человек, затонуло ценностей более чем на 2 млн.песо. Это вызвало гнев короля Испании, который крайне нуждался в средствах для ведения Тридцатилетней войны . На несколько лет Испания попала в крайне тяжелое финансовое положение. Король распорядился любой ценой достать со дна сокровища конвоя.

Поиски и подъём сокровищ

Поисковые операции испанского флота

Место крушения «Нуэстра Сеньора де Аточа » находилось примерно в 56 километрах к западу от островов Ки-Уэст . Благодаря тому, что глубина в месте затопления галеона составляла всего 16 метров , в первые дни после крушения место было легко определить по торчащим из воды обломкам бизань-мачты . Однако в октябре, когда капитан Гаспар де Варгас во главе команды рабов-ныряльщиков и индейских ловцов жемчуга прибыл к месту крушения и испанцы предприняли первую попытку поднять ценности со дна, штормы разметали остатки мачт и найти точно место крушения было уже невозможно. Смогли лишь определить место крушения второго галеона с сокровищами - «Санта-Маргариты». После нескольких месяцев изнурительной работы были найдены лишь несколько кусков обшивки «Аточи» и ничего более. Ныряльщики могли работать только непродолжительное время на небольшой глубине, и у Варгаса не было возможности перемещать с места на место огромные количества подвижного песка .

В 1625 году испанцы предприняли вторую попытку поднятия со дна сокровищ «Нуэстра Сеньора де Аточа » и «Санта-Маргариты». К месту крушения прибыла поисковая партия во главе с капитаном Франсиско Нуньесом Мелианом. За следующие 4 года команда пловцов, вооружённая воздушным колоколом(изобретением Мелиана), сумела извлечь из воды в общей сложности 380 слитков серебра и 67 тысяч серебряных монет с «Санта-Маргариты», однако следов «Нуэстра Сеньора де Аточа » так и не нашли. В дальнейшем работы по поиску велись до 1641 года, но успехов не принесли. Поиск места затопления галеонов с сокровищами на долгие столетия был прекращён, и сведения о катастрофе остались лишь в испанских королевских архивах.

Исследования и поиски Мела Фишера

К моменту начала поисков галеона на счету Мела Фишера уже было несколько крупных успехов в поисках сокровищ испанских галеонов у побережья Флориды. Для поисков «Нуэстра Сеньора де Аточа » Фишер организовал фирму «Трэжерс Сэлворз Инкорпорейтед» и привлёк инвесторов. На помощь ему пришёл историк Юджин Лайонз, который проделал гигантскую работу в испанских архивах, чтобы выяснить хотя бы примерный район поисков, которые начались в 1970 году.

Но извлечь с морского дна сокровища, разбросанные на большой площади да и к тому же занесённые толстым слоем донных осадков, оказалось далеко не просто. К лету 1971 года размеры обследованной зоны составили 120 тысяч квадратных миль, и всё безрезультатно. Долгие месяцы добыча кладоискателей ограничивалась лишь ржавыми консервными банками, бочками и обрывками металлических снастей.

Для того чтобы найти затонувший галеон, Фишер использовал ряд технически новаторских решений, например он применял изобретённые им «почтовые ящики » - изогнутые цилиндры, крепившийся под гребными винтами катера и направлявший струю воды вертикально вниз. С помощью такого водомёта за десять минут в песке вымывалась яма в тридцать футов шириной и десять футов глубиной .

С наступлением 1975 года судьба, казалось, наконец-то повернулась лицом к Мелу Фишеру. Для него это был уже шестой сезон поисков «Аточи». На этот раз «золотой галеон» подарил аквалангистам множество 8-реаловых монет и три золотых слитка и пять бронзовых пушек с галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа». В тридцати метрах от первой находки были обнаружены ещё четыре бронзовые пушки.

19 июля 1975 года Дирк Фишер (сын Мела Фишера) трагически погиб в результате крушения одного из буксиров, использовавшихся для поисков. Вместе с Дирком погибла его жена Анхель.

Летом 1980 года аквалангисты напали на многообещающий след в нескольких милях к востоку от предполагаемого места гибели «Аточи». Сильный всплеск магнитометра показал наличие на дне крупных металлических предметов. Ими оказались ещё один якорь и медный котёл. Затем поблизости были обнаружены груда балластных камней, а также изделия из керамики и россыпь монет.

Утром 20 июля 1985 года магнитометр поискового катера зарегистрировал наличие под водой значительной массы металла. Дежурившие в тот день аквалангисты Энди Матроски и Грег Уэрхем не мешкая отправились под воду. То, что казалось обломком скалы, в действительности было нагромождением спёкшихся серебряных слитков. Сомнений не было: здесь, в сорока милях от Ки-Уэста и в десяти от архипелага островков Маркесас-Кис, лежала главная часть груза галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа». Итог работ по поиску сокровищ - 3200 изумрудов, сто пятьдесят тысяч серебряных монет и свыше тысячи слитков серебра весом в среднем около сорока килограммов каждый.

В результате многолетних работ экспедиция Фишера подняла с морского дна драгоценностей на сумму 450 млн долларов. Приблизительная сумма ещё остающихся под водой сокровищ «Аточи» оценивается не менее чем в 500 млн долларов .

Напишите отзыв о статье "Нуэстра Сеньора де Аточа"

Примечания

Отрывок, характеризующий Нуэстра Сеньора де Аточа

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s"y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!

В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c"est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d"honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m"en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J"ai peur, j"ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?

Наверное, если сложить в уме все легендарные сокровища, якобы таящиеся в океанских безднах, то их общий вес намного превысит вес золота, добытого на Земле за всю историю человечества.

Однажды Мэлу Фишеру - известнейшему американскому искателю сокровищ, получившему титул «короля кладоискателей», - несказанно повезло. Во главе группы подводников из компании «Трэжерс Сэлворз Инкорпорейтед» он в 1963 году нашел ценности с затонувшего около полуострова Флорида испанского корабля. Поднятые со дня моря ценности потянули на несколько миллионов долларов. Но кладоискатели не успокоились. Внимание Мэла Фишера привлекла судьба другого испанского галеона - «Нуэстра Сеньора де Аточа».

Последнее плавание «Аточи» трагически завершилось 6 сентября 1622 года. Огромный корабль разбился на рифах у побережья Флориды, унеся с собой 264 человеческих жизни. Спастись удалось лишь пятерым. Из распоротого брюха галеона высыпалось 47 тонн золотых и серебряных монет и слитков. Они усеяли морское дно на протяжении более 50 миль...

Странное совпадение: Мэл Фишер тоже родился 6 сентября. Только спустя почти 300 лет после гибели «Аточи». Позже будут говорить о некоей мистической связи, соединившей легендарного ныряльщика и не менее легендарный корабль. Как бы то ни было, Мэл Фишер на протяжении почти двух десятилетий был обуреваем мечтой отыскать сокровища «золотого галеона». Все его предыдущие погружения, поиски, удачи и неудачи служили лишь этапами на пути к заветной цели. Все свои находки, включая сокровища «Санта-Маргариты», он обращал в капитал и вкладывал этот капитал в мечту...

На пути к цели его ждали не только чувствительные неудачи, но и настоящие трагедии. Самым большим ударом для Мэла Фишера стала гибель его сына Дирка. Вместе с ним погибла жена Дирка и еще один член команды. Это произошло 20 июля 1975 года, во время поисковых работ на месте гибели «Аточи».

Возможно, кто-то на месте Фишера опустил бы руки. Но неутомимый искатель упрямо продолжал верить в свою звезду. В сущности, ему уже не оставалось ничего другого: все мосты были сожжены, и впереди его ждали либо трагическая судьба Дирка, либо... «Аточа»!

Знаменитый Генеральный архив Индии в Севилье - настоящий кладезь сокровищ (для тех, кто понимает, конечно). Сорок тысяч связок старинных документов, миллион единиц хранения в мельчайших подробностях рассказывают об истории открытия и освоения испанцами Нового Света, об их 400-летнем колониальном правлении обширными территориями за океаном. В этом море информации, каждая крупица которой имеет самостоятельную ценность, Мэлу Фишеру предстояло отыскать одну-единственную крохотную каплю: документы, повествующие о последнем рейсе галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа»...

В то лето 1622 года все было так же, как и всегда. Испанский флот благополучно пересек океан и разделился на несколько отрядов. Семь галеонов, охранявших конвой, включая «Санта-Маргариту», остались в Порто-Доминго (о. Гаити). Другой отряд, во главе с «Нуэстра Сеньора де Аточа», отправился к Панамскому перешейку и 24 мая бросил якорь в гавани Портобельо. Шестнадцать меньших судов разошлись на погрузку в различные карибские порты, а третий отряд галеонов двинулся к Картахене (Колумбия). Здесь корабли приняли на борт большой груз золота и серебра и 21 июля встретились со вторым отрядом в Портобельо. 27 июля галеоны подняли якоря и взяли курс на Кубу. К 22 августа вся флотилия собралась в Гаванском порту. Сюда же от берегов Мексики пришел так называемый «флот Новой Испании», доставивший в Гавану груз мексиканского серебра.

Испанские адмиралы были встревожены: до Гаваны дошли слухи о i ом, что в водах Карибского моря появился большой голландский флот. Командующий «флотом Новой Испании» обратился к главному начальнику маркизу Кардерейте с просьбой разрешить ему немедленно идти в Испанию. Маркиз такое разрешение дал, но при условии, что большая часть слитков и монет останется в Гаване: их перегрузят на млеоны, и таким образом сокровища окажутся под более надежной шщитой.


«Флот Новой Испании» ушел, а маркиз Кардерейта остался в Гаване, дожидаясь прихода последних судов. Вскоре вся флотилия была налицо, и утром 4 сентября 28 тяжелогруженых кораблей выстроились на гаванском рейде, готовясь отправиться в далекое и опасное плавание. Маркиз Кардерейта поднял свой флаг на ведущем судне, галеоне капитана «Нуэстра Сеньора Канделария». Основная часть мексиканского серебра и золота была погружена на галеоны «Санта-Маргарита» и «Нуэстра Сеньора де Аточа». Вооруженная 20 огромными бронзовыми пушками «Аточа» шла в качестве замыкающего галеона, следуя в хвосте медлительных торговых судов.

На следующий день, 5 сентября, погода заметно испортилась, небо затянули низкие тучи. К середине дня разыгрался настоящий шторм. По морю катились огромные валы, марсовые сквозь пелену дождя с трудом могли разглядеть впереди идущие корабли. Волны бросали неповоротливые галеоны из стороны в сторону, как щепки. На глазах у исей команды и пассажиров «Аточи» идущий впереди «Нуэстра Сеньора де Консолясьон» неожиданно опрокинулся и исчез в морской пучине...

Ночью ветер переменил направление и отнес испанский флот на север, к берегам Флориды. Перед рассветом «Канделария» и 20 других судов конвоя прошли мимо западного побережья островов Драй-Торгугас. Четыре корабля, оторвавшиеся от основной группы, включая «Аточу» и «Санта-Маргариту», буря забросила восточнее, к цепочке островов Флорида-Кис. Рассвет застал их у какого-то низкого кораллового атолла, заросшего мангровыми деревьями. Огромные волны 5-метровой высоты, как игрушку, перебросили «Санта-Маргариту» через коралловый риф. С борта «Маргариты» капитан дон Бернардино Луго с бессильным отчаянием наблюдал, как команда «Аточи» борется за спасение корабля.

Моряки бросили якорь, надеясь зацепиться за риф, однако огромная волна неожиданно приподняла корабль и со всего маху бросила его прямо на риф. Раздался ужасающий треск, рухнула грот-мачта. В этот же момент другая волна легко сняла полуразбитый корабль с рифа и понесла его на глубину. Вода хлынула в огромные пробоины, и «Аточа» в мгновение ока пошла ко дну. С борта «Маргариты» было видно, как три испанских моряка и два черных раба, судорожно вцепившись в болтающийся на волнах обломок грот-мачты, пытаются вырваться из объятий смерти... Их подобрало только наутро следующего дня судно «Санта-Крус».

Ураган, разметавший испанский флот, причинил немало бед: 8 из 28 кораблей трансатлантического конвоя пошли на дно, погибло 550 человек, потерян бесценный груз на сумму более двух миллионов песо. Для сравнения отметим, что за весь период 1503- 1660 годов Испания вывезла из Америки драгоценных металлов на сумму 448 миллионов песо, то есть около 2,8 млн. песо в год. Таким образом, речь шла о потере почти всего годового дохода королевства!

Уцелевшие корабли поспешили вернуться в Гавану. Когда волнение на море утихло, маркиз Кардерейта отправил капитана Гаспара Варгаса с пятью кораблями на спасение «Аточи» и «Санта-Маргариты». «Аточа» была найдена быстро: галеон затонул на глубине 55 футов, и ее бизань-мачта все еще торчала из воды. С затонувшего корабля испанцы сумели снять только две маленьких железных пушки, стоявшие на верхней палубе. Могучие бронзовые орудия остались на батарейной палубе. Орудийные порты были закрыты, а сами пушки прочно закреплены в предвидении шторма... От «Санта-Маргариты» вообще не осталось никаких следов. Впрочем, с этого корабля сумела спастись небольшая группа моряков - их Варгас подобрал на берегу залива Логгерхед. Здесь же стоял сильно потрепанный штормом галеон «Нуэстра Сеньора де Росарио». Сняв с него груз, Варгас распорядился сжечь бесполезный корабль.

В начале октября Варгас вновь вернулся во Флоридский залив в надежде спасти сокровища «Аточи». Однако на этот раз испанцы даже не смогли отыскать место гибели корабля - по всей видимости, пронесшийся незадолго до этого очередной ураган окончательно похоронил корабль на дне морском. Варгас и его люди тщетно обшаривали дно баграми...

В феврале следующего года к поискам «Аточи» и «Маргариты» присоединился сам маркиз Кардерейта. Он отлично понимал, какую ярость вызовет в Мадриде известие о потере всей годовой добычи мексиканских серебряных рудников и что ожидает в этой связи его самого. Ценой больших усилий со дна были подняты несколько серебряных слитков, но куда исчезли корпуса обоих погибших судов, так и осталось загадкой. В августе бесплодные поиски были прекращены. Кардерейта и Варгас вернулись в Испанию. Перед их отъездом географ Николас Кардона начертил подробную карту района гибели кораблей.

Гибель «золотых галеонов» в 1622 году стала настоящей катастрофой для королевской казны. Для того чтобы финансировать продолжающиеся военные действия, Испания была вынуждена увеличить внешние займы. Были проданы несколько боевых галеонов, чтобы компенсировать хотя бы часть потерь, но и этого было недостаточно. Король распорядился: сокровища «Маргариты» и «Аточи» во что бы то ни стало должны быть найдены!

В 1624 году на место крушения «золотых галеонов» прибыла поисковая партия во главе с капитаном Франсиско Нуньесом Мелианом. На протяжении двух лет она, используя медный 680-фунтовый водо-киный колокол, пыталась отыскать пропавшие сокровища. Удача \лыбнулась поисковикам лишь в июне 1626 года: ныряльщик, раб по имени Хуан Баньон, впервые поднял со дна слиток серебра с «Санта-Маргариты».

В программу поиска то и дело вносили свои коррективы то ураганы, то набеги английских и голландских пиратов. Тем не менее за следующие четыре года команда Нуньеса Мелиана сумела извлечь из морской пучины 380 слитков серебра, 67 тысяч серебряных монет и 8 бронзовых пушек с «Санта-Маргариты». Но никаких следов «Аточи» так и не было найдено.

За свои заслуги Мелиан был назначен губернатором Венесуэлы. Дальнейшие работы по поиску подводных сокровищ спорадически пелись вплоть до 1641 года, однако никаких существенных результатов они так и не принесли. События последующих лет ознаменовали закат былой мощи Испании. Голландцы, англичане, французы постепенно вытеснили ее с лидирующих позиций в Европе и взяли под свой контроль ряд бывших карибских владений Испании. В 1817 году Флориду купили Соединенные Штаты Америки. Тайна пропавших сокровищ «Аточи» и многих других «золотых галеонов» на долгие годы была забыта. Вновь вернулся к этой волнующей загадке лишь неутомимый искатель Мэл Фишер.


- У меня оказалось больше терпения, методичности и... везения, - позже рассказывал Фишер. - Когда я слышу о всяких там тайнах, за которые с простаков дерут бешеные деньги, мне до слез жалко этих наивных людей. Хочу предупредить всех, кто мечтает быстро разбогатеть, отправившись с аквалангом в теплые моря. Жизнь охотника за сокровищами не имеет ничего общего с ореолом таинственности, романтики и прочей чепухи. Взять хотя бы меня. В общей сложности я провел под водой не один месяц. Часы там тянутся бесконечно, работа однообразна и скучна, а тридцать пять ныряльщиков вечно недовольны нищенским жалованьем и моими бесконечными обещаниями. После долгих месяцев безрезультатных поисков в лучшем случае убеждаешься, что золото вовсе не светится соблазнительным колдовским огнем на дне моря. Сокровище раскатилось и разлетелось на мили. Если бы самописец вычерчивал на ленте жизнь подводного кладоискателя, получилась бы бесконечная, чуть волнистая линия с редкими всплесками. Ну а высокие пики на ней можно сосчитать на пальцах одной руки.

Будущий «король кладоискателей» родился на Среднем Западе, окончил технический колледж и обосновался в Калифорнии, где открыл школу для аквалангистов, а при ней магазин снаряжения для подводного плавания. Но этот бизнес, хотя и прибыльный, не мог удовлетворить романтическую натуру Мэла, жаждавшую приключений. Для начала он принял участие в подводной экспедиции, которая отправилась к побережью Центральной Америки на поиски кладов. Эта экспедиция, хотя и не увенчавшаяся особым успехом, определила дальнейшую судьбу Фишера: он решил посвятить себя поиску подводных сокровищ.

В 1963 году Фишер продал принадлежавшую ему собственность в Калифорнии и вместе с женой Долорес и четырьмя сыновьями перебрался на восточное побережье. На вырученные деньги он основал фирму «Трэжерс Сэлворз Инкорпорейтед», штаб-квартира которой разместилась в городе Ки-Уэст на южной оконечности архипелага Флорида-Кис. Его компаньоном стал Кип Вагнер, такой же одержимый страстью кладоискательства романтик, как и Фишер. Они договорились, что тот будет работать бесплатно в течение года или до тех пор, пока не найдут сокровища.

Увы, сделать это оказалось куда труднее, чем они рассчитывали. Главным препятствием стал песок. Покрытое им ровное дно было бы идеальным, если бы речь шла о поиске остовов затонувших галеонов. Но за столетия штормы и бури бесследно разметали их обломки. Поэтому ныряльщики решили сделать ставку на ценности, которые находились на испанских судах. И тут их ожидал неприятный сюрприз: добраться до твердого дна, где могли лежать тяжелые предметы, было практически невозможно. Толстый слой подвижного песка за ночь засыпал траншеи, выкопанные днем.

Выручила техническая смекалка Фишера. Он придумал оригинальное устройство, названное им «почтовым ящиком», которое позволяло сравнительно легко вести подводные раскопки на значительной площади. Это был изогнутый цилиндр, крепившийся под гребными винтами катера и направлявший струю воды вертикально вниз. С помощью такого водомета за десять минут вымывалась яма в тридцать футов шириной и десять футов глубиной. Там, где слой песка был тоньше, «почтовый ящик», словно гигантский веник, сметал его с выбранного участка дна. После его осмотра катер передвигался немного дальше, и операция повторялась.

Первый год поисков был уже на исходе, когда упорство Фишера наконец-то дало результат. В мае 1964 года на очередном «подметенном» участке неподалеку от Форт-Пирс открылся настоящий ковер из драгоценностей. Золотые и серебряные монеты устилали дно. За два дня Фишер поднял 1933 золотых дублона. Всего же в этот сезон спасатели собрали 2500 дублонов, стоивших целое состояние. Больше года «Трэжерс Сэлворз» вела работы возле Форт-Пирс. Когда же поток поступавших со дна монет превратился в жалкий ручеек, спасатели не без сожаления покинули счастливое место.

Теперь Фишер решил заняться поисками легендарных галеонов «Нуэстра Сеньора де Аточа» и «Санта-Маргарита». На помощь ему пришел историк Юджин Лайонз, проделавший гигантскую работу в i свильском Генеральном архиве Индии. Он разыскал отчеты о после-шем плавании «Аточи», о подводных работах Франсиско Нуньеса Мелиана и о сокровищах, спасенных им с затонувших галеонов, изучил множество старинных карт Флорида-Кис начиная с XVI века. Впрочем, эти поиски отнюдь не решили всех проблем. Главная из них - как прочесать сотни тысяч квадратных миль морского дна? Хотя и штате «Трэжерс Сэлворз» числилось 35 ныряльщиков-аквалангистов, даже для такой многочисленной команды это было нереально. Единственный выход - использовать катера, буксирующие на тросе магни-юметры. Но галеоны затонули в открытом море, где нет неподвижных ориентиров. Значит, не исключено, что во время поисков какие-то участки могут остаться необследованными. Чтобы этого не произошло, Фишер предложил оригинальный метод: ставить в море по две навигационные вышки на расстоянии трех миль одна от другой. Возвышаясь на 10-15 футов над водой, они посылали микроволновые сигналы, по которым катера точно определяли свое местоположение. Таким образом можно было гарантировать, что будет охвачен каждый дюйм морского дна.

Фишер даже рискнул пойти на дополнительные, весьма значительные расходы, заказав снимки района поисков из космоса, аппаратуру для молекулярного анализа проб воды и даже подумывал о приобретении дельфинов, чтобы обучить их находить на дне золотые и серебряные предметы. По завершении всех подготовительных работ в 1970 году Мэл Фишер и его команда прибыли к месту крушения «Аточи» и «Сан-га-Маргариты». Увы, несмотря на прекрасное оснащение, долгие месяцы добыча кладоискателей ограничивалась лишь ржавыми консервными банками, бочками и обрывками металлических снастей. Но Мэл Фишер продолжал твердо верить в успех: «Чем большую площадь мы избороздим впустую, тем ближе наш час!»

К лету 1971 года размеры обследованной зоны составили 120 тысяч квадратных миль. И в это время появились первые находки. Началось с того, что магнитометр на одном из поисковых катеров зарегистрировал слабый всплеск. Немного поколебавшись, дежурный аквалангист вернулся на это место и прыгнул в воду. Видимость на шестиметровой глубине была отличной, и он сразу увидел лежащий на песке ствол старинного мушкета. Чуть дальше - абордажная сабля и второй мушкет. Поставив буй над этим местом, ныряльщик решил осмотреть соседние участки дна, и, как оказалось, не зря: метрах в тридцати из песка торчал большой якорь.

Вернувшись на катер, аквалангист выпустил сигнальную ракету. С «Бесстрашного» - штабного судна экспедиции - немедленно примчался фотограф Дон Кинкайд, которому было поручено снимать все находки. Запечатлев на пленку саблю и мушкеты, он опустился на дно, чтобы выбрать наиболее удачн ы й ракурс для съемки я коря. И... от удивления чуть было не выронил бокс с фотокамерой: прямо перед ним на песке отчетливо виднелись несколько колец массивной золотой цепочки... Еще не веря в удачу, Кинкайд потянул за конец из песка всю цепь целиком. Да какую цепь - два с половиной метра длиной!

В последующие недели команда Фишера обнаружила много серебряных монет, инкрустированные ложки и тарелки, боцманский свисток, исправную бронзовую астролябию, а также дюжину небольших золотых слитков. Не было сомнений, что они напали на след испанского корабля. Но какого? Фишер терялся в догадках. Ни одна из находок не могла пролить на это свет. На грубо отлитых слитках не было ни клейма испанского налогового ведомства, ни цифр, указывающих их вес. К тому же слитки подобного рода не числились в грузовом манифесте ни одного из затонувших галеонов. Следовательно, это была контрабанда, которая с равным успехом могла находиться и на борту «Аточи», и на борту «Санта-Маргариты». Впрочем, Фишер полагал, что, в конце концов, нет большой разницы, следы какого именно галеона они обнаружили. Куда важнее, что теперь появилась возможность восстановить общую картину кораблекрушения.

Судно, по-видимому, наскочило на риф, возле которого Фишер и его товарищи нашли якорь. Причем, повредив корпус, оно затонуло не сразу, а некоторое время дрейфовало по ветру, постепенно разваливаясь и теряя груз на площади в несколько квадратных миль. Следовательно, основные обломки судна находятся дальше к юго-востоку на большей глубине.

Сезон 1972 года не принес ничего нового. С приходом следующей весны аквалангисты возобновили поиски. «Сначала тоненькой струйкой потекли серебряные монеты, потом эта струйка превратилась в поток, и, наконец, ныряльщики открыли целые залежи серебра. Монет было так много, что поисковики в шутку окрестили это место «Испанским банком».

4 июля младший сын Фишера, 14-летний Кейн увидел на дне какой-то странный предмет, похожий, по его словам, на «буханку хлеба». Когда «буханку» достали, она оказалась слитком серебра, на котором стояли цифры 569. Сопровождавший экспедицию историк Юджин Лайонз взялся за копии документов из севильского архива: в грузовом манифесте «Аточи» действительно значился слиток с таким номером! Там же был указан и его вес - 28 килограммов. Как раз столько и весила находка. Итак, все стало на свои места: «Аточа» найдена!

Но извлечь со дна морского сокровища, разбросанные на большой площади да и к тому же занесенные толстым слоем донных осадков, оказалось далеко не просто. В конце концов Фишер пришел к выводу: нужно изготовить большие по размеру «почтовые ящики», которые подавали бы сильные струи для размыва грунта. Для этой цели он приобрел два мощных буксира с огромными гребными винтами (Они назывались «Северный ветер» и «Южный ветер»). Используя эти буксиры усовершенствованными «почтовыми ящиками», которые не только перемещали тонны песка, но и намного улучшали видимость под водой, спасатели пошли по следу находок к юго-востоку от места обнаружения якоря галеона. Сначала им попадались обросшие ракушками ч\шкеты, сабли, свинцовые пушечные ядра. Потом пошли россыпи. серебряных монет.

()днажды Дирк Фишер вынырнул на поверхность рядом с «Южным ветром», сжимая в руках круглый предмет. Это была штурманская астролябия, несколько веков пролежавшая на дне. Тем не менее она сохранилась так хорошо, что ею вполне можно было пользоваться и сейчас. Последующие исследования показали, что астролябия сделана в Лессабоне неким Лопу Оменом около 1560 года. На следующий день аквалангисты подняли два золотых слитка и золотой диск весом четыpе с половиной фунта. А 4 июля водолаз Блеф Мак-Хейли, обследовавший края «Испанского банка», наткнулся на маленькие четки из кораллов и золота.

Поиски сокровищ «Аточи» были сопряжены с немалыми трудностями: финансовые проблемы, опасности, неминуемые в подводной охоте, огромная площадь поисков... Однажды, пока «Южный ветер» занимался расчисткой дна, в море со стороны кормы неожиданно появился непрошеный гость. Десятилетний мальчишка попал под винты, прежде чем кто-нибудь успел остановить его. На вертолете его срочно доставили в Ки-Уэст, но в больнице он умер.

Найденные сокровища являлись основным источником средств для текущих расходов: «Аточа» уже дала богатый «урожай». Со дна моря были подняты 11 золотых и 6240 серебряных монет, десять золотых цепей, два кольца, несколько золотых слитков и дисков, золотая чаша для умывания и редкой красоты серебряный кувшин. Кроме того, аквалангисты собрали целый музей старинных вещей: оловянные тарелки и навигационные инструменты, мушкеты, аркебузы, сабли, кинжалы. Археолог Дункан Мэтьюсон фиксировал место находки каждого предмета. Это пролило новый свет на обстоятельства кораблекрушения. Исходя из собранных фактов Мэтьюсон выдвинул новую гипотезy о том, где лежит основной груз «золотого галеона».

С наступлением 1975 года судьба, казалось, наконец-то повернулась лицом к Мэлу Фишеру. Для него это был уже шестой сезон поисков «Аточи». На этот раз «золотой галеон» подарил аквалангистам множество 8-реаловых монет и три золотых слитка. Затем Дирк Фишер, руководствуясь предположениями Мэтьюсона, повел «Северный ветер» на глубину - за островок Квиксэндс. 13 июля 1975 года он в одиночку плавал под водой, осматривая скалистое дно океана. Неожиданно перед Дирком открылась фантастическая картина - груда позеленевших, похожих на бревна предметов, открыто лежавших на дне, словно кто-то заранее очистил их от наносов. Это были... пять бронзовых пушек с галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа»!

Он вылетел на поверхность с таким отчаянным, как нам показалось, воплем, что мы подумали: на него напала акула, - позже вспоминала жена Дирка Фишера Анхель. - Затем мы услышали слово «пушки!» и тоже дружно завопили от радости.

В тридцати метрах от первой находки были обнаружены еще четыре бронзовые пушки. Все были безмерно счастливы: сокровища «золотого» галеона где-то рядом. Но вместо торжества их ждала впереди самая горестная из потерь...

19 июля Дирк Фишер повел «Северный ветер» назад к Маркесас-Кис, к месту кораблекрушения. На ночь они встали на якорь к юго-западу от островов. Перед самым рассветом буксир вдруг дал течь, накренился и внезапно опрокинулся. Восемь человек команды были сброшены в море, но трое - Дирк и Анхель Фишеры, аквалангист Рик Гейдж - остались в подпалубном отсеке и погибли. Причину трагедии установить не удалось...

Этот страшный удар не сломил Мэла Фишера. Прежде всего он распорядился об охране пушек, которые извлек из глубин веков его сын. «Дирк очень хотел, чтобы они попали в музеи», - впоследствии объяснял он журналистам. Затем Фишер подготовил к работе еще более мощное судно: 180-футовый тендер, который сразу же доказал свою эффективность. Благодаря его винтам, мало чем уступавшим самолетным пропеллерам, расчистка дна пошла намного быстрее.

Лишь начавшиеся зимние штормы заставили Мэла Фишера объявить очередной перерыв в поисках. Это уже стало привычным графиком: три-четыре месяца зимнего отдыха, а с приходом весны возобновление работ по подъему драгоценного груза «Атони». Впрочем, выпадали недели и даже месяцы, когда стрелки магнитометров не подавали признаков жизни, а ныряльщики возвращались с пустыми руками. И если бы не настойчивость Фишера, «Трэжерс Сэлворз» наверняка свернула бы свои операции. Тем более что компания вступила в очередную полосу финансовых трудностей. Миллионы, которые Фишер поднял со дна моря, ушли на погашение кредитов и уплату налогов. Порой у него не было денег даже на то, чтобы купить горючее для поисковой флотилии.

Долгожданное событие произошло летом 1980 года, когда аквалангисты напали на многообещающий след в нескольких милях к востоку от предполагаемого места гибели «Аточи». Сильный всплеск магнитометра показал наличие на дне крупных металлических предметов. Ими оказались еще один якорь и медный котел. Затем поблизости была обнаружена груда балластных камней, а также изделия из керамики и россыпь монет. А дальше... Дальше перед ныряльщиками открылось просто фантастическое зрелище: полоса морского дна длиной четыре тысячи футов была буквально устлана золотом и серебром. Но - какая ирония судьбы - судя по номерам на слитках, это был груз не с «Аточи», а... с другого погибшего в тот день галеона, «Санта-Маргариты». Сокровища «Аточи» еще предстояло найти...

Стоимость найденных сокровищ составила около 20 миллионов долларов, и это позволило Фишеру на следующий год вновь вернуться к поискам «Аточи». Археолог Мэтьюсон, фиксировавший в своих записях каждую, даже самую мельчайшую находку, подсчитав поднятые со дна моря трофеи и сопоставив их с грузовым манифестом «Аточи», пришел к однозначному заключению, что основная часть ценностей пока не обнаружена.

Минуло еще пятьлет. И вот, наконец, весной 1985 года ныряльщики подняли со дна моря 414 серебряных дублонов, 16 брошей с изумрудами и несколько золотых слитков. Восторгам не было предела. Но в течение следующих полутора месяцев не было сделано вообще никакой находки! Мэл Фишер терялся в сомнениях: может быть, они опять не там ищут? Может быть, линия дрейфа «Аточи» выглядела совсем по-другому и они отклонились от нее в сторону?

Утром 20 июля магнитометр поискового катера зарегистрировал наличие под водой значительной массы металла. Дежурившие в тот день аквалангисты Энди Матроски и Грег Уэрхем не мешкая отправились под воду. На глубине восемнадцати метров Энди заметил на песке тусклые светлые пятнышки. Рядом высилась обросшая водорослями глыба - прямо-таки подводная скала в миниатюре. «Откуда она взялась на ровном дне?» - удивился Матроски. Знаками он подозвал товарища, у которого был ручной металлоискатель. Стоило Уэрхему поднести щуп к загадочной глыбе, как в наушниках раздался пронзительный вой. По выражению его лица Матроски догадался, что загадочный объект таит в себе какой-то сюрприз. На всякий случай он осторожно поскреб «камень» ножом. На коричнево-зеленом фоне заблестела узкая серебряная полоска. То, что казалось обломком скалы, в действительности было нагромождением спекшихся серебряных слитков...

От восторга Матроски и Уэрхем заключили друг друга в объятия прямо под водой. «Мы напали на коренную жилу!» - в один голос прокричали они, вынырнув у борта «Южного ветра». Это известие произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все, кто находился на судне, расхватав маски и акваланги, посыпались в воду.

На этот раз сомнений не было: здесь, в сорока милях от Ки-Уэста и в десяти от архипелага маленьких коралловых островков Маркесас-Кис, лежала главная часть груза галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа». Причем судьба распорядилась так, чтобы его нашли ровно через десять лет - день в день - после трагической гибели Дирка Фишера...

В тот день больше никто не стал опускаться под воду. Мы еще раз помолились за близких всем нам людей, которые отдали жизни, чтобы приблизить этот успех. Ну а потом началась обычная рутинная работа, - вспоминает Мэл Фишер. - С утра до вечера мы поднимали слитки серебра. Их оказалось так много, что пришлось приспособить чля этого проволочные корзины, позаимствованные в одном из универсамов Ки-Уэста. Когда позднее, уже в штаб-квартире нашей фирмы «Трэжерс Сэлворз», мы подсчитали «улов», то сами с трудом поверили результатам: 3200 изумрудов, сто пятьдесят тысяч серебряных монет и свыше тысячи слитков серебра весом в среднем около сорока килограммов каждый.


В результате многолетних работ экспедиция Фишера подняла с морского дна драгоценностей на сумму 250 млн долларов. Приблизительная сумма еще остающихся под водой сокровищ «Аточи» оценивается не менее чем в 100 млн. долларов.