Капитан-лейтенант, брат Бестужева-Марлинского, род. в 1791 г., ум. 15 мая 1855 г. в Селенгинске. Получив блестящую домашнюю подготовку, он поступил в морской корпус, из которого вынес превосходное знание математики и новых языков; кроме того, он брал уроки живописи в Академии художеств и обнаружил недюжинный художественный талант. В 1809 г. Бестужев был выпущен в мичмана, с зачислением в штат морского корпуса на вакансию подпоручика. Сперва на судах корпусной эскадры Бестужев плавал в Финском заливе, а в 1814 г. рассчитывал попасть в кругосветное плавание, но эта надежда не исполнилась, и он остался в Кронштадте, где и прослужил 9 лет в 14-м экипаже. В 1815 и 1817 г. (на корабле "Не тронь меня") Бестужев участвовал в экспедициях во Францию, Испанию и Голландию, а затем с десантными войсками возвратился в Кронштадт, и вскоре же, в чине лейтенанта, был назначен помощником директора балтийских маяков и начальником морского музея. В этой должности он состоял по 1824 г., когда был произведен в капитан-лейтенанты и, в звании историографа флота, совершил плавание от Кронштадта до Бреста и Гибралтара на фрегате "Проворный". В 1826 г. служебная карьера, так блестяще начатая, оборвалась: 14 декабря 1825 г. Бестужев принял участие в бунте и вывел на площадь гвардейский экипаж, за что был приговорен верховным уголовным судом к смертной казни, а по Высочайшей конфирмации, по лишении чинов и дворянства, сослан навечно в Сибирь, в каторжную работу. Обряд разжалования приведен был в исполнение на кронштадтском рейде, на корабле "Князь Владимир". Природа щедро одарила Бестужева всевозможными способностями: талантливый педагог, писатель, художник, механик, прекрасный рассказчик и чтец, отважный моряк, ученый исследователь, он в то же время был душей всякого общества и привлекал к себе лучших людей своего времени. С литературными кружками он сблизился особенно тесно в 1817 г., когда на корабле "Не тронь меня" познакомился с Гречем. Тогда же заграничные впечатления, а также сближение с семьей генерала Жомини и с генералом Огильви привили ему радикальные взгляды, поддержанные впоследствии разговорами с норвежским лейтенантом Эриксоном. Эти взгляды заставили Бестужева примкнуть к тайному обществу, а энергичный и прямолинейный характер сделал его одним из деятельнейших заговорщиков. Когда бунтовщики на Сенатской площади были рассеяны, Бестужев бежал в Кронштадт и, сбрив себе баки и запасшись фальшивыми документами, явился на Толбухин маяк, в качестве назначенного в штат маячной прислуги. Однако полиция скоро выследила его. Проведя 1826-1827 гг. вместе с другими заговорщиками в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях, Бестужев в конце 1827 г. был отправлен на каторгу в Читу, несколько лет спустя переведен в Петровский острог, а в 1840 г. перечислен в селенгинские поселенцы. Разнообразные природные дарования позволили Бестужеву скрасить жизнь в Сибири кипучею деятельностью. Еще до ссылки он изобрел особую спасательную лодку на полозьях ("бестужевку") и новый способ оснастки военных судов, усовершенствовал освещение на маяках и т. п. В Сибири нужда заставила его пользоваться всеми его знаниями и способностями. При самых жалких технических средствах, он писал акварелью портреты, исполнял на заказ иконы, чинил водяные мельницы, изобрел особую экономическую печь ("бестужевскую"), занимался сапожным и портняжным мастерством, делал гробы, занимался сельским хозяйством и т. п. Бестужев ввел моду на браслеты из кандалов, которые сам выковывал, а будучи еще в тюрьме, устроил хронометр удивительной точности и совершенно оригинальной системы, секрет которой унес с собою в могилу. Интересуясь естественными науками, он изобрел особый прибор для записывания землетрясений и производил ценные метеорологические наблюдения. - Плодом литературного дарования Бестужева были "Рассказы и повести старого моряка" (M. 1860 г.), в состав которых вошла изданная им в 1821. г. книга: "Записки о Голландии 1817 г.", 5 морских сцен, Опыт истории российского флота и 4 рассказа. Кроме того, в журналах 20-х годов Бестужевым были помещены: 1) Ответы на вопросы, предложенные в 1-й книге "Благонамеренного" ("Благонамеренный", 1818 г., № 5) 2) Письмо к издателю ("Сын Отечества", 1820 г., № 44); 3) Обожатели огня восточная повесть, из Т. Мура ("Соревнователь", 1821 г., №№ 11 и 12); 4) Паризина, прозаич. перевод из Байрона (ibid., 1822 г., № 3); 5) Сражение при Ганге-Удде 1714 г. (ibid., 1823 г., № 12) 6) Гленфиклас, из В. Скотта (ibid. 1822 г., № 5); 7) Об удовольствиях на море ("Полярная Звезда", 1824 г.); 8) К улетевшему гению ("Новости литературы" 1825 г., № 12). Наконец, в лондонской "Полярной Звезде" (1862 г., т. VII, вып. 2 напечатан отрывок из воспоминаний Бестужева о 14 декабря 1825 г.

Общий Морской Список, т. VI. - С. В. Максимов, "Сибирь и каторга"; его же, статья в "Наблюдателе", 1883 г. - "Записки Греча". - Некролог" в "С.-Петербургских Ведомостях" и в "Отечественных Записках" 1860 г. - Словари Геннади и Венгерова (статья И. Меньшикова).

{Половцов}

Бестужев, Николай Александрович

(13.4.1791-15.5.1855). - Капитан-лейтенант 8 фл. экипажа.

Род. в Петербурге. Воспитывался в Морском кадет. корп., куда поступил - 22.3.1802, гардемарин - 7.5.1807, мичман - 29.12.1809, зачислен в штат Морского корп. подпоручиком - 7.1.1810, переведен во флот мичманом - 14.6.1813, лейтенант - 22.7.1814, с 1820 в Кронштадте, назначен пом. смотрителя Балтийских маяков - 15.6.1820, в 1821-1822 организовал литографию при Адмиралтейском деп., за что 7.2.1823 награжден орденом Владимира 4 ст., весной 1822 прикомандирован к Адмиралтейскому деп. ("без выключки из флота") для написания истории русского флота, за отличие по службе произведен в капитан-лейтенанты - 12.12.1824, в июле 1825 назначен директором Адмиралтейского музея, с 1807 совершал плавания по Балтийскому морю, в 1815 плавал в Голландию, в 1817-во Францию, в 1824 на фрегате "Проворный" в качестве историографа - во Францию и Гибралтар.

Прозаик, критик. Член-сотрудник Вольного общества любителей российской словесности - 28.3.1821, действительный член - 31.5, в 1822 избран членом Цензурного комитета, был гл. редактором прозаических произведений и кандидатом в помощники президента общества, член Вольного общества учреждения училищ по методике взаимного обучения (1818), член Вольного экономического общества - 12.9.1825, член Общества поощрения художников (1825), с 1818 сотрудничал в журналах ("Сын отечества", "Полярная звезда", "Благонамеренный", "Соревнователь просвещения и благотворения" и др.). Масон, член ложи "Избранного Михаила" - 1818.

Член Северного общества (1824), написал проект "Манифеста к русскому народу", активный участник восстания на Сенатской площади.

Арестован 16.12.1825 в с. Косном в 8 верстах от Кронштадта в доме фейерверкера Белорусова, в тот же день в 10 час. вечера доставлен в Петропавловскую крепость, закован в "ручные железа" и помещен в № 15 дома Алексеевского равелина ("присылаемого при сем сего Николая Бестужева посадить в Алексеевский равелин под строгий арест. дав писать, что хочет").

Осужден по II разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу вечно. Дальнейшая судьба совершенно совпадает с судьбой брата Михаила (см.). Приметы: рост 2 арш. 6½ верш., "лицом чист, смугловат, волосы на голове и бровях темно-русые, глаза серые, нос посредственный, острый, на бороде и бакенбардах волосы рыжеватые, на шее на левой стороне ниже уха был ранен, бородавки природные на лбу и на левой стороне на шее".

Умер в Селингинске, где и похоронен. Художник-акварелист, создавший портретную галерею декабристов. Изобретатель.

Гражданская жена бурятка Сабилаева, у них двое детей: Алексей (1838-1900), крупный сибирский купец и промышленник, выполнял дипломатические поручения, и Екатерина (в замужестве Гомбоева, ум. в 1929-1930 в Харбине в возрасте около 90 лет); жили в семье селенгинского купца Д. Д. Старцева и носили его фамилию.

ВД, II, 57-98; ЦГАОР, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 8, 49.

Бестужев, Николай Александрович

{Половцов}

Бестужев, Николай Александрович

(1791-1855) - декабрист, старший из четырех братьев Бестужевых-декабристов. С 19 лет содержал своим заработком многочисленную семью. Служил во флоте, участвовал в дальних плаваниях, заведовал морским музеем и был историографом русского флота. Член масонской ложи, потом Союза Спасения, Союза Благоденствия и, наконец, Северного Общества. Обладая литературным дарованием, издавал с Рылеевым и своим братом Александром "Полярную Звезду". Подготовлял с Рылеевым декабрьское восстание и энергично настаивал на военном выступлении. За неприбытием 14 дек. диктатора Трубецкого на Сенатскую площадь, Рылеев предлагал ему принять команду, но он, как моряк, отказался командовать на суше. После восстания пытался бежать, но был арестован в Кронштадте. На допросах был очень сдержан в показаниях. Присужден к вечной каторге, которую отбывал в Шлиссельбурге и Нерчинских рудниках; в 1840 каторга заменена была ему поселением в Селенгинске, где, вместе с братом Михаилом Б., он занимался хозяйством и делал разного рода изобретения ("Бестужевские печи"). Совмещая в себе художника и ученого, Б. поражал разнообразием своих талантов (писатель, живописец, актер, техник, экономист). Оставил после себя много карандашных и акварельных портретов товарищей по ссылке, а также художественно написанные воспоминания о Рылееве и 14 декабря ("Воспоминания братьев Б.", изд. "Огни", П., 1917), сборник рассказов ("Рассказы и повести старого моряка") и ряд ненапечатанных работ (об электричестве, о свободе торговли и т. д.).

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Бестужев, Николай Александрович" в других словарях:

- (13 (24) апреля 1791, Петербург 15 (27) мая 1855, Селенгинск Иркутской губернии), русский политический деятель, декабрист (см. ДЕКАБРИСТЫ), потомственный дворянин; сын А.Ф. Бестужева. Морской офицер, капитан лейтенант (1824) Николай Бестужев с… … Энциклопедический словарь

Бестужев, Николай Александрович, декабрист, брат А. и М. Бестужевых. Родился в 1791 г. Учился в морском корпусе. По окончании курса был оставлен при корпусе преподавателем и воспитателем. Позднее, служа при адмиралтейском департаменте, занимался … Биографический словарь

Н. А. Бестужев

Н. А. Бестужев

(Я. Левкович)

Имя Николая Александровича Бестужева давно вошло в историю русского революционного движения. Он - один из наиболее активных «действователей» по подготовке и проведению восстания 14 декабря. Но имя его с равным правом принадлежит русской культуре и русской литературе. Это был человек яркой индивидуальности. Поразительна разносторонность его дарований: художник, создавший уникальную галерею лиц своих «соузников» и их жен, замечательный механик-изобретатель, историк, экономист и политический мыслитель, наконец, писатель, дарование которого высоко ценили современники. «Николай Бестужев был гениальным человеком, - пишет Н. И. Лорер, - и, боже мой, чего он не знал, к чему не был способен?»

Н. Бестужев начал писать (но не успел завершить из-за декабрьских событий) историю русского флота, им написан трактат «О свободе торговли и промышленности» (1831), который является крупнейшим памятником экономической мысли декабристов, он серьезно занимался естественными науками, работал над усовершенствованием хронометров, изобрел упрощенный ружейный затвор. Кроме того, он был хорошим агрономом и мастеровым - токарем, золотых дел мастером. На поселении в Селенгинске он устроил обсерваторию для метеорологических наблюдений и, как вспоминает его сестра Елена, «даже был башмачником за спором» .

Удивительный сплав талантов проявляется в различных сферах его деятельности, во всем, к чему бы он ни прикасался. В художнике Бестужеве мы видим историка, сохранившего потомству лица участников восстания, запечатлевшего в зрительных образах их жилища, быт, природу, которая их окружала. В Бестужеве-писателе постоянно ощущается пристальный взгляд наблюдательного ученого, в историографе декабристского движения - писатель, умевший сочетать стремление к максимальной точности в изображении подлинных событий с выражением собственной их оценки.

Александр Бестужев в зените своей славы Марлинского восклицал с горечью: «Но ты, Николай, для чего потерян ты для нашей словесности!» Сибирским «эаключенникам» запрещено было писать и тем более печататься. Но литературная жизнь декабристов и в каземате и потом на поселении не была прервана. Не прерывал ее и Николай Бестужев. Однако видеть свои произведения в печати ему уже не удалось. Сборник его очерков и повестей появился только в 1860 году, после смерти писателя.

В день 14 декабря фамилия Бестужевых как «главных зачинщиков бунта» разнеслась по столице прежде, чем стали известны имена Рылеева, Пестеля, Каховского, По городу пошло чье-то острое слово, что во всех беспорядках в России всегда замешаны Бестужевы . «Нас было пять братьев и все пятеро погибли в водовороте 14 декабря» , - писал позднее Михаил Бестужев. Старшим из пяти был Николай.

Родился Н. Бестужев в 1791 году, в семье известного просветителя Александра Федосеевича Бестужева, «радищевца», друга и соратника И. П. Пнина, вместе с которым он издавал «Санкт-Петербургский журнал», орган радикальной политической мысли. А. Ф. Бестужеву принадлежит трактат «О военном воспитании», где он выступает против сословных привилегий, выдвигая единственной мерой значения человека в обществе его личные достоинства, сознание им своих обязанностей перед обществом. Прекрасный педагог, он сумел внушить свои идеи в собственной семье - прежде всего старшему сыну Николаю. А когда в 1810 году А. Ф. Бестужев умер и на старшего сына пала ответственность за воспитание младших, Николай сумел стать для них и наставником и идеалом человека и гражданина. Воспоминания Елены и Михаила, письма Александра Бестужевых свидетельствуют о безграничной любви к старшему брату и о его нравственном влиянии на всех членов семьи.

Николай Бестужев готовился стать моряком. Окончив в 1809 году кадетский корпус и пробыв в нем несколько лет воспитателем, он перешел на службу во флот, в 1815, 1817 и 1824 годах плавал в Голландию, Францию и Испанию, с 1819 года состоял помощником директора Балтийских маяков. В 1823 году он становится начальником Морского музея, занимается историей русского флота.

В Северное общество Н. Бестужев был принят Рылеевым в 1824 году, а с 1825 года он уже входит в думу общества. Принадлежа к наиболее революционно настроенной группе «северян», которые, подобно Пестелю, настаивали на расширении прав народного представительства и на освобождении крестьян с землею, он вместе с братом Александром был одним из главных помощников Рылеева накануне восстания. 14 декабря Бестужев привел на площадь Морской гвардейский экипаж, хотя уже несколько лет состоял при Адмиралтейском департаменте и к практической морской службе отношения не имел. On был одним из немногих декабристов, проявивших стойкость во время следствия: очень сдержанно отвечал на вопросы, признавая только то, что было известно Следственному комитету, умалчивая о делах тайного общества и почти не называя фамилий. О смелости ответов его на допросах вспоминают многие мемуаристы. И. Д. Якушкин писал: «В глазах высочайшей власти главная виновность Николая Бестужева состояла в том, что он очень смело говорил перед членами комиссии и очень смело действовал, когда его привели во дворец» . На допросах он сжато изобразил тяжелое состояние России. Уже и первом показании он сообщает: «Видя расстройство финансов, упадок торговли и доверенности купечества, совершенную ничтожность способов наших в земледелии, а более всего беззаконность судов, приводило сердца наши в трепет» .

Передают слова Николая I после первого допроса, что Николай Бестужев - умнейший человек среди заговорщиков. Титулом «умнейшего человека» через полтора года царь наградит и Пушкина, и обоим «умнейшим» он будет стоить дорого - Пушкин окажется под тайным надзором, а Н. Бестужев будет осужден особенно строго. Именно поведение его на допросах, по-видимому, повлияло на решение суда. В «Списке лиц, кои по делу о тайных злоумышленных обществах предаются по высочайшему повелению Верховному уголовному суду», все осужденные были разделены на одиннадцать разрядов и одну внеразрядную группу. Николай Бестужев был отнесен ко II разряду, хотя материалы следствия не давали основания для столь высокого «чина». Очевидно, судьи понимали действительную роль и значение старшего Бестужева в Северном обществе. «Второразрядники» осуждались Верховным уголовным судом к политической смерти, то есть «положить голову на плаху, а потом сослать вечно в каторжную работу».

Николай I внес в приговор ряд «видоизменений и смягчений» перемещением «преступников» из одного разряда в другой. Осужденным по второму и третьему разрядам вечная каторга заменялась двадцатилетней с лишением чинов и дворянства и последующей ссылкой на поселение. По случаю коронации Николая I срок каторги для второго разряда был снижен до 15 лет. Манифестом 1829 года он был снова уменьшен - до 10 лет, однако Николая и Михаила Бестужевых это снижение не коснулось, и они вышли на поселение только в июле 1839 года.

Рылеев перед восстанием назвал Михаила Бестужева «человеком дела». «Человеком дела» был и Николай Бестужев. «Людьми дела» братья Бестужевы остаются и в ссылке. В казематах Петровского завода Н. Бестужев пишет мемуары и повести, в которых пытается осмыслить уроки восстания. На поселении трудами братьев Бестужевых было положено основание историко-этнографического и естественно-научного познания и описания Сибири, они участвуют в просвещении местного населения, учат крестьянских ребят в Селенгинске, как бы памятуя завет Пестеля, писавшего о народах Сибири: «Да сделаются они нашими братьями и перестанут коснеть в жалостном их положении».

До декабрьского восстания Н. Бестужев активно участвовал в литературной жизни. Он писал романтические повести, путевые очерки («путешествия»), басни, стихотворения, в журналах появлялись его переводы - из Т. Мура, Байрона, Вальтер Скотта, Вашингтона Ирвинга, печатались научные статьи - по истории, физике, математике. Многие из его рукописей после разгрома восстания были уничтожены, но и напечатанного довольно, чтобы судить о высоком мастерстве и профессионализме во всех вопросах, которых он касался.

Все творчество Николая Бестужева органически связано с декабристским движением. Декабристская идеология распространялась в обществе через литературу. «Мнение правит миром», - утверждала передовая просветительская философия XVIII века. Воспитанники этой философии, декабристы верили в силу разума и считали необходимым и возможным воздействовать на «общее мнение». Связь политических идей с современной литературой сформулировал Александр Бестужев: «Воображение, недовольное сущностью, алчет вымыслов, и под политической печатью словесность кружится в обществе» .

Особое внимание уделял литературе «Союз благоденствия» (1818–1821). Литературным центром «Союза благоденствия» (а затем Северного общества) было Вольное общество любителей российской словесности - литературный плацдарм декабристов, сыгравший значительную роль в подготовке декабристских кадров. В 1821 году Вольное общество приняло на себя функции распущенного «Союза благоденствия» по отрасли просвещения. Именно в 1821 году Николай Бестужев входит в число членов общества и вскоре занимает в нем заметное место: с 1822 года он - член цензурного комитета (редакционной коллегии, по современным представлениям); в 1825 году - цензор прозы, то есть главный редактор всех прозаических произведений; одновременно его избирают кандидатом в помощники президента (президентом общества был Ф. Н. Глинка).

Литературная деятельность Н. Бестужева тесно связана с Вольным обществом - он неоднократно выступает в заседаниях с чтением своих литературных и исторических работ, его труды печатаются главным образом в журнале «Соревнователь просвещения и благотворения» - официальном органе Вольного общества.

Литературная программа общества уделяла особое внимание «описанию земель и нравов». «Соревнователь просвещения…» в 1818 году (№ 10) сообщал о своем намерении иметь среди прочих следующие разделы: «Описание земель и народов. Исторические отрывки и биографии знаменитых мужей. Ученые путешествия. Все любопытное по части наук и художеств».

Первые литературные опыты Н. Бестужева включают три раздела этой программы - путешествия, описание земель и народов, историю и «все любопытное по части наук и художеств». Его «путешествия» по внешней форме - типичные «путевые очерки», обычные для того времени «отчеты» путешественников о виденном в чужих странах, столь распространенные в литературе сентиментализма.

Под пером декабристов традиционный жанр «путешествий» перестраивался. Сентиментальные путешественники, по словам А. Бестужева, «вздыхали до обморока» и «роняли слезы на ландыше». Декабристы используют путешествие с целью изучения «великих деяний» народов, народной славы. Вместо праздного собирателя впечатлений в декабристской литературе «путешествий» появляется думающий, передовой человек своей эпохи, соединяющий в себе писателя и публициста.

Путешественник Бестужев - внимательный и вдумчивый наблюдатель социально-политической жизни и быта западноевропейских стран. Заграничные поездки были для него поучительным уроком, сыграли значительную роль в развитии его общественно-политического сознания. В показаниях Следственному комитету он писал: «Бытность моя в Голландии 1815 года, в продолжении пяти месяцев, когда там установилось конституционное правление, дала мне первое понятие о пользе законов и прав гражданских. После того двукратное посещение Франции, вояж в Англию и Испанию утвердили сей образ мыслей» .

Бестужев пристально вглядывается в жизнь незнакомой страны, его интересует все - образ жизни и быт, архитектура и одежда, промыслы и ремесла, народные увеселения и музеи. В просветительских трактатах Голландия традиционно служила примером трудолюбия. «В самом деле, - писал Рейналь, - не должно ли ожидать патриотических чувствований от такого народа, который может сказать себе: я сделал плодоносною сию, мною обитаемую землю. Я украсил, образовал ее! Волны сего грозного моря, которое покрывало поля наши, сокрушаются о преграды, мною поставленные…» Трудолюбие голландцев с их «патриотическими чувствами» сближает и Н. Бестужев. Его внимание привлекает «деятельная» жизнь голландцев, их усилия «победить природу». В грандиозных плотинах, в отвоеванной у моря земле он видит вещественное выражение общественной деятельности свободных людей.

Впервые столкнувшись с республиканским образом правления, он уделяет ему особое внимание. Экскурс в историю Голландии, взгляд на ее современное экономическое и политическое состояние - все подчинено одной сквозной мысли: только при республиканском строе может страна процветать. Голландцы, по его словам, «показали свету, к чему способно человечество и до какой степени может вознестися дух людей свободных». Эпитеты, которые сопутствуют слову «республика» («свободная», «гордая»), свидетельствуют о глубоком и заинтересованном сочувствии к представительному образу правления. Представление о конституционном строе стало для него живым и конкретным. За текстом рассказа о процветающей республике в сознании Бестужева стояла крепостническая Россия с ее бесправным населением, деспотическими начальниками, палочным режимом в армии. Проповедь незыблемости законов и права народа на управление своей страной объективно направлялась против российского самодержавия.

Другой путевой очерк «Гибралтар» написан в пору, когда по всей Европе прокатилась волна революционных движений, а сам Бестужев, уже член тайного общества, готовился к свершению революции в России. Авторская позиция «путешественника» определена в начале очерка. Он предупреждает читателя, что на этот раз тот не найдет в его очерке подробных описаний быта и образа жизни этого города-крепости: «Не хочу входить в подробности, что за городом есть сад, где стоит несколько бюстов, напоминающих англичанам великих людей и их деяния; что в городе есть две библиотеки, одна для гарнизона, другая для купечества; что есть плохой театр, где изрядные певицы, приехавшие из Лиссабона, сердятся вместе со слушателями на дурную музыку; не стану говорить о том, что на этом голом камне местами, в ущелинах есть садики и деревья; что жители воду пьют дождевую, а свежую привозят туда на ослах из Испании, что говядину им продает по контракту мароккский владелец - все это вещь обыкновенная…»

Центральное место в очерке занимает борьба испанских инсургентов за независимость, протекающая за степами города. Очерк наполнен приметами народного возмущения: «смятение» в городе, «песни вольности», расстрел инсургентов, наконец, участь укрывшихся в Гибралтаре испанских конституционных министров - все это изображено с горячим сочувствием к республиканцам. «Записки о Голландии» были демонстрацией тех возможностей, которые несет стране республиканский строй. В «Гибралтаре» Бестужев выводит образы уже не былых борцов за свободу, а революционеров-современников. В сознание современников вводится романтическая фигура борца за свободу и клеймится политическое предательство.

Особое место в творчестве Н. Бестужева занимает морская тема. Не случайно посмертный сборник его избранных сочинений называется «Рассказы и повести старого моряка». Не только сам Н. Бестужев был моряком и историографом русского флота, но вся семья Бестужевых была по преимуществу связана с морем. Флотским офицером (до отставки после ранения) был отец А. Ф. Бестужев, во флоте служил брат Петр, моряком (до перехода в гвардию) был и Михаил. Причастность к флоту несомненно способствовала формированию революционных настроений в семье Бестужевых.

Гибельная картина постепенного упадка и разложения русского флота в «Александрову пору», которую историки флота считают «самой мрачной эпохой в его истории» , оскорбляла патриотические чувства и вела мыслящих офицеров к необходимости изменить порядок вещей, то есть к необходимости изменения существующего строя. Вот как рассказывает о своем вступлении в тайное общество Михаил Бестужев: «Видя воочию совершавшееся разрушение нашего флота под управлением французского министра (маркиза де Траверсе), а потом немецкого (Антона Васильевича Моллера) и будучи лично оскорблен вопиющею несправедливостью в деле проекта К. П. Торсона о преобразовании флота, я невольно проникся чувством омерзения к морской службе и, заглушив мою страсть к морю, искал случая сокрыть свою голову где бы то ни было. Брат Александр <..> предложил мне перейти на службу в гвардию, объяснив мне, что мое присутствие в полках гвардии, может быть, будет полезно для нашего дела - я согласился» . В тайном обществе было много моряков, в том числе выдающихся морских офицеров, составлявших, по выражению Д. И. Завалишина, «лучшую надежду русского флота». Это и Бестужевы, и их друг Торсон, сам Завалишин, Михаил Кюхельбекер, братья Беляевы и др.

B очерке «Об удовольствиях на море» Бестужев погружает читателя в атмосферу единомыслия и единодушия, которая царит в офицерской среде на корабле: «Воспитанные в одном месте, как бы дети одной матери, с… одинаким образом мыслей, общество офицеров морской службы отличается тою дружескою связью, тем чистосердечным прямодушием, каких не могут представить другие общества, составленные из людей, с разных сторон пришедших».

Морская жизнь, преисполненная опасностей, когда жизнь каждого и всех может зависеть от действий и поступков одного и всех вместе, представлена как идеальные условия для воспитания характера и чувств вступающего в жизнь человека. На море человек привыкает видеть опасность «без боязни и хладнокровно», с первых шагов он становится причастным к «соревнованию службы и товарищества». «Соревнование службы и товарищества» привело впоследствии Морской гвардейский экипаж на Сенатскую площадь.

Человек перед лицом стихии - основная коллизия морских повестей и очерков Бестужева. Его повествования о событиях на море, будь то романтическая повесть («Путешествие на катере», 1831), описание истинного происшествия («Известие о разбившемся российском бриге Фальке…») или лирический монолог влюбленного в море романтика («Толбухинский маяк») - обязательно включают описание бури. В экстремальных условиях проверяются деловые и нравственные качества человека, проходит его испытание на выносливость, находчивость, бесстрашие. Бриг «Фальк» терпит крушение из-за профессиональной непригодности одного из членов экипажа. Герой «Толбухинского маяка» выходит победителем из схватки с морской стихией потому, что его «твердая рука управляет кормилом» и «искусство избегает ударов и предохраняет от потопления». Но и в самой смерти моряков на бриге «Фальк» Бестужев подчеркивает высокие нравственные качества моряков. Один из двух оставшихся в живых членов экипажа был спасен матросами, которые, замерзая, накрыли его своими телами.

Убежденность в доверии солдат и матросов, в их самоотверженности и способности к самопожертвованию утвердила будущих декабристов в возможности свершения военной революции. А. И. Арбузов показывал на следствии, что был уверен в возможности поднять Морской экипаж, потому что знал «любовь и доверенность» к себе матросов .

После роковой даты 14 декабря декабризм не прекратил свое существование как общественно-литературное движение. На каторге и на поселении писатели-декабристы продолжают разрабатывать замыслы, которые до восстания были отодвинуты текущей службой и революционной деятельностью. В Сибири начался новый этап и в творчестве Н. Бестужева.

Здесь были задуманы и частично написаны воспоминания о 14 декабря, ряд художественных произведений, также вызванных к жизни трагическими событиями восстания. И мемуарная проза, и психологическая повесть, по сути дела, раскрывают одну тему - пути, которые вели участников восстания на площадь, а затем в «каторжные норы» - их мировоззрение, их чаяния и надежды. Мы не знаем хронологической последовательности, в которой «Рассказы и повести старого моряка» (та их часть, которая была написана в Сибири) выходили из-под пера Бестужева, но через все его сибирское творчество можно провести единую сюжетно-психологическую линию - этические принципы и мировоззрение передового человека своего времени, путь нравственного и социального становления личности будущего декабриста, его мироощущение в период подготовки революции и в самый момент восстания.

В своей прозе Н. Бестужев пытался осмыслить, обобщить уроки восстания. Прежде всего это относится к мемуарам. Мемуары декабристов донесли до нас их революционную программу, свежесть переживаний и настроений, с которыми их авторы готовились к революционным действиям, донесли бытовые детали, слова, живые диалоги, реплики. Мемуарная проза Н. А. Бестужева, имевшего острый и точный глаз живописца, особенно примечательна. Его широко известные «Воспоминания о Рылееве» и коротенький отрывок «14 декабря 1825 года» мыслились им как часть более обширных воспоминаний о декабрьских событиях. Замысел остался незаконченным - об этом мы знаем из воспоминаний Михаила Бестужева, об этом с тоской говорил и сам Николай Бестужев перед смертью.

Воспоминания Николая Бестужева равным образом принадлежат прозе мемуарной и художественной, в ней, как позднее в «Былом и думах» А. И. Герцена, действительно бывшее соединяется с художественным обобщением. М. К. Азадовский писал, что в «Воспоминаниях о Рылееве» образ руководителя Северного общества показан через призму романтической повести. Бестужев развертывает повествование «в речах и диалогах, пересыпая литературными цитатами, портретными зарисовками, жанровыми сценами, сопровождая эпиграфом» . Образ революционера-трибуна подается в романтической стилевой окраске - он восторжен и чувствителен, глаза его «сверкают», «лицо горит» и он «рыдает» и т. д., хотя мы знаем, что Рылеев был крайне сдержан накануне восстания.

«Воспоминания о Рылееве» завершают заложенные в программе Союза благоденствия «биографии великих мужей», доводя эти биографии до 14 декабря 1825 года.

Отрывок, условно названный «14 декабря 1825 года», в такой же степени сочетает автобиографические и беллетристические элементы, как и жизнеописание Рылеева (как и повесть «Шлиссельбургская станция»). Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить рассказ Бестужева о его пребывании в доме неизвестного благодетеля 14 декабря 1825 года с версией этого же эпизода в мемуарах Михаила Бестужева. По версии Михаила Бестужева, брата укрывают единомышленники - отец и два сына. Николай Бестужев вводит в свой рассказ конфликтную ситуацию: отец сочувствует «делу» на площади, сын - усердный слуга нового императора. Реальный факт (убежище в незнакомом доме) дополняется характерной для дня 14 декабря ситуацией, когда перед каждым гражданином стала проблема выбора, когда общество распалось на два лагеря: сочувствующих и ненавидящих. Биографический факт получает, таким образом, силу художественного обобщения.

В своей мемуарной прозе Н. Бестужев, сохраняя автобиографическую основу, затушевывает подлинные лица и события литературными деталями, вымыслом. В автобиографической повести вымышленное повествование отражает его собственные переживания. Но творчество Бестужева не является пассивной регистрацией его жизненных коллизий. Он создает обобщающий образ декабристского положительного героя. «Шлиссельбургскую станцию», как и другие повести Бестужева, написанные в тюрьмах и на населении, можно назвать автобиографической декабристской повестью.

«Шлиссельбургская станция» имеет подзаголовок «истинное происшествие». Связанность с некоторыми личными моментами нарочито подчеркнута в изложении (упоминание о своем семействе, о морской службе, об очерке «Об удовольствиях на море» и т. д.). Поэтому на первый взгляд Н. Бестужев касается частного случая - отвечает на вопрос «дам» (жен декабристов), почему он остался холостяком (о происхождении замысла повести существует свидетельство Михаила Бестужева). Незадолго до восстания на этот же сюжет Бестужевым был написан рассказ «Трактирная лестница». И «Трактирная лестница» и «Шлиссельбургская станция» навеяны отношениями с женщиной, любовь к которой Н. Бестужев пронес через всю жизнь.

Оба рассказа имеют одну и ту же автобиографическую основу, в обоих высвечивается талант Бестужева - мастера психологической повести, но одна и та же коллизия призвана раскрывать различные социальные характеры.

В «Трактирной лестнице» глубоко и тонко передаются переживания человека, который любил в молодости женщину, бывшую чужой женой, и который из-за этого в старости остался без собственной семьи. Бестужев углубляется в психологию человека, преданного своей единственной любви и пожертвовавшего для нее счастьем.

В «Шлиссельбургской станции» его собственная судьба сливается с судьбой его политических единомышленников. Сюжет отказа от личного счастья служит теперь для выражения сурового самоотречения человека, избравшего путь профессионального революционера. Это моральное credo декабриста четко выражено в самом эпиграфе к повести:

«Одна голова не бедна,

А и бедна - так одна».

Человек, восставший на самодержавие, жертвует своей свободой и потому не имеет морального права обрекать на страдание любимую женщину, которую ожидает разлука с мужем, отцом ее детей. Проблема личного счастья революционера не была выражением мнения одного Бестужева, не была им придумана. Ее ставила перед пленами тайного общества сама жизнь, она была подкреплена реальными примерами. Известно, что некоторые члены ранних тайных обществ (М. Ф. Орлов, П. И. Колошин, В. П. Зубков, И. Н. Горсткин) связывали свой отказ от дальнейшей революционной деятельности с женитьбой и семейной жизнью. Е. Оболенский показывал на следствии, что «все члены сии женаты, а потому принадлежат обществу единственно по прежним связям» . Самый пример жен декабристов, последовавших в Сибирь за мужьями, их героическая, но полная лишений жизнь утверждали Бестужева в правильности его ответа на поставленный вопрос.

Над ним задумывались и русские революционеры следующего поколения. Исследователь справедливо отмечает, что Н. Г. Чернышевский в романе «Что делать?», написанном в Петропавловской крепости, «поставил ту же самую проблему («мне надобно отказаться от всякого счастья») в связи с характеристикой социально-психологического облика «особенного человека» Рахметова .

Маленький рассказ «Похороны» вводит в серию рассказов Бестужева о современниках мотив несостоявшегося декабриста. В рассказе звучит социально-обличительная тема. Человек, на похороны которого приходит повествователь, в юности не был чужд «благородных порывов». Это, переведенное в прозаический регистр, выражение из пушкинского послания «К Чаадаеву» свидетельствует, что покойный был не просто «другом детства» рассказчика, а до известной поры и единомышленником. «Но вскоре, - объясняет рассказчик, - различная участь наша, оставившая меня на той же ступени, где я стоял, и призвавшая его в круг большого света, разочаровала меня».

Покойный «друг» - антипод героя «Шлиссельбургской станции». Автобиографические детали заставляли угадывать в герое «Шлиссельбургской станции» самого Бестужева, с его дальнейшей судьбой человека, прошедшего через восстание, которого не сломили каторга и ссылка и который, пожертвовав личным счастьем, остался творческим «деятелем» и в «каторжных норах». «Друг» рассказчика был «окружен милым семейством, женою и детьми, посреди блестящего круга знакомых», но, по сути дела, он был живым мертвецом, потому что перестал быть самим собою. «Благородные порывы» исчезли, «развлечения и обязанности и все, что называется жизнию большого света», переменили его. Простосердечная острота» уступила место «иронии, которой наружность носила на себе печать строжайшего приличия», а вместо «ясного и нелицеприятного изложения» появилось «двусмысленное мнение, от которого он готов был отпереться каждую минуту».

В «Похоронах» Бестужев - обличитель душевной пустоты и лицемерия «большого света, где приличие должно замещать все ощущения сердца и где наружный признак оных кладет печать смешного на каждого несчастливца, который будет столько слаб, что даст заметить свое внутреннее движение».

Рассказ «Похороны» написан в 1823 году, его можно признать «одним из первых - по времени - прозаических произведений, в которых обличаются фальшь и душевная пустота аристократических кругов» . В это время не были написаны еще антисветские повести В. Ф. Одоевского и Александра Бестужева. Не был написан и «Рославлев» Пушкина, где «светская чернь» показана с таким же публицистическим запалом, как и в рассказе Бестужева.

С размышлениями о судьбах и характерах поколения, вступившего в жизнь в канун Отечественной войны, связана и повесть «Русский в Париже 1814 года».

«Мы были дети 1812 года», - кратко и глубоко определил отношение декабристов к Отечественной войне 1812 года Матвей Муравьев. 1812 год стал поворотным моментом их политической жизни. Сам Н. Бестужев не был в Париже - его военная судьба сложилась иначе, и повесть построена на парижских впечатлениях товарищей по каторге, и в первую очередь Н. О. Лорера. Момент вхождения русских войск в столицу Франции, реалии, лица, происшествия, запомнившиеся Лореру народные сцены - все это передано Бестужевым с мемуарной точностью. Историк и очеркист проявилась тут в полной мере. Герою повести Глинскому переданы и некоторые черты характера и биографии Лорера.

В Глинском мы видим апологетическое изображение передовой русской интеллигенции, из рядов которой образовался основной костяк деятелей тайных обществ. Он умен, образован, покоряет душевным благородством и запасом чистых нравственных сил.

В центре сюжета любовные переживания Глинского и молодой француженки графини де Серваль. С большим знанием человеческой души Бестужев проводит своих героев через многочисленные препятствия: здесь и психологический барьер, разделяющий две нации - победителей и побежденных, и неловкие обстоятельства, в которые попадает Глинский в незнакомой стране, и недавнее вдовство графили, ее желание сохранить верность погибшему на войне мужу, и ее невольное соперничество с кузиной, и взаимная неуверенность влюбленных в чувствах друг друга.

Стремление раскрыть тончайшие нюансы любовных и нравственных колебаний героев, их внутренних притяжений и отталкиваний приводит к некоторым длиннотам в повествовании, а образ Глинского на первый взгляд кажется излишне идеализированным. Но разве не были будущие декабристы наделены всеми теми качествами, которыми обладает герой повести? Разве не были присущи эти качества самому Николаю Бестужеву? Герцен называл декабристов «богатырями, кованными из чистой стали с головы до ног».

Бестужев сочувствует переживаниям героя, оправдывает поведение героини и приводит роман влюбленных к благополучному концу, потому что их связывают простые, искренние человеческие чувства. Воззрения Бестужева на любовь и отношения между женщиной и мужчиной определились в юности. Среди его бумаг сохранилась тетрадка под-заглавием «Естественное право», которую он вел в 1814 году. Одна глава специально посвящена проблеме брака и взаимоотношениям мужчины и женщины. Бестужев требовал от мужа и жены «взаимной чистоты одного к другому» и отвергал браки «не по любви», а «по соглашению». Браки «по соглашению» или «по расчету» он называл «привилегированным распутством» .

Патриотическая тенденция повести подчеркнута заглавием «Русский в Париже 1814 года». Оно как бы напоминает, что момент вхождения русской армии в Париж - кульминация российского патриотизма. Кроме того, Глинский всем своим поведением призван показать истинное лицо русского человека и тем самым разуверить «в предубеждении, которое вообще все французы имели против русских».

Основная сюжетная коллизия повести - душевная близость русского офицера, героя 1812 года, и вдовы врага России, французского полковника - дает некоторые основания для воссоздания обстоятельств, определивших возникновение замысла и развитие сюжета. Повесть писалась в Петровском заводе (то есть не ранее 1831 года). В том же 1831 году вышел роман М. Н. Загоскина «Рославлев». Здесь мы находим ситуацию, зеркально повторяющую основную сюжетную линию повести Бестужева. Невеста русского офицера Рославлева Полина любит французского офицера графа Сенекура, с которым познакомилась в Париже еще до войны. Когда Сенекур попадает в плен, Полина выходит за него замуж и следует за мужем после того, как французские войска освобождают его из плена. Сенекур погибает; покинутая всеми Полина также гибнет на чужбине.

Героиня Загоскина - слабая, лишенная чувства патриотизма женщина. Ее любовь к Сенекуру подается в романе как измена родине, а гибель - как заслуженная кара за вероломство. Она окружена всеобщим презрением, французы отвергают ее, она лишается даже любви мужа. «Да, сударыня, - говорит он ей. - Мы погибли. Русские торжествуют, но извините! Я имел глупость забыть на минуту, что вы русская» .

Роман Загоскина был стимулом для полемической повести Пушкина «Рославлев». Подъем национального самосознания в дни Отечественной войны предстает у Загоскина в казенно-патриотическом освещении. Это и побудило Пушкина дать свой вариант сюжета. Повесть Пушкин не закончил, но уже в начале ее он повторяет основной сюжетный ход романа Загоскина, сближая Полину с Сенекуром. Это сближение не мешает героине оставаться подлинной патриоткой. В Сенекуре ее привлекает «знание дела и беспристрастие» - то есть ум и человеческое достоинство. Каждый из них - патриот своего отечества, и истинный патриотизм француза пушкинская Полина ценит выше ложного, квасного патриотизма русских бар. Реакционному патриотизму Загоскина Пушкин противопоставил свой широкий и подлинно демократический патриотизм.

Не исключено, что повесть Бестужева, как и пушкинский «Рославлев», была своеобразной полемикой с Загоскиным. Декабристы получали из России все литературные новинки, и нашумевший роман об Отечественной войне не мог их обойти.

Бестужев ставит рядом с Глинским не просто француженку, не просто светскую даму, для которой поражение Наполеона и реставрация монархии могли быть событиями желанными. Графиня де Серваль - вдова адъютанта Наполеона, бонапартиста, вполне разделяющая убеждения своего мужа. Люди «света» с восторгом встречают союзников и всячески выказывают преданность императору Александру. Графиня же перед приходом союзных войск покидает Париж и негодует, когда с Вандомской колонны стаскивают статую Наполеона.

Она не произносит патриотических тирад, как пушкинская Полина, не декларирует своих мнений, но ее память о муже, участие к раненому солдату, который служил под его началом, отчужденность от светских бесед - все показывает незаурядную натуру, достойную жену храброго полковника.

Ее духовный облик, чистота и нравственная красота раскрываются и через образ преданного ей Дюбуа. Нравственный поединок между ним и Глинским особенно значителен в повести. Любовная коллизия несомненно затрудняла решение проблемы патриотизма, а именно эта проблема выделена как основная уже в заглавий повести. Образ Дюбуа и призван раскрыть, что же понимает Бестужев под истинным патриотизмом. И здесь мы находим точки соприкосновения в повестях Бестужева и Пушкина. Пушкин иронически пишет о космополитах и поклонниках всего французского, которые с началом войны высыпали из табакерок французский табак, сожгли по десятку французских брошюр, заменили лафит кислыми щами и «закаялись говорить по-французски». «Большому свету» в России Пушкин противопоставляет Полину; «большому свету» в Париже Бестужев противопоставляет Дюбуа. Парижская знать с радостью встречает приход союзников в надежде на возвращение Бурбонов - Дюбуа встречает союзные войска не поклонами, а с оружием в руках. Он не скрывает своего нежелания общаться с победителями, но ему присуще рыцарское уважение к достойному противнику, и в Глинском его покоряет не только ум и обаяние, но и такое же умение ценить неустрашимость и воинские доблести в своих неприятелях.

Дюбуа не скрывает от Глинского своих убеждений, и именно это вызывает ответную симпатию собеседника. Из текста романа ясно, что Дюбуа примет участие в знаменитых «Ста днях» Наполеона, и француз-бонапартист приближает к разгадке своей тайны полюбившегося ему русского офицера. «Со временем вам не нужно будет объяснений», - говорит он Глинскому на вопрос о «своей тайне».

В образах Дюбуа и Глинского Бестужев сталкивает двух истинных патриотов родины, и между этими патриотами - врагами на поле боя - больше духовной близости, чем между каждым из них и людьми «большого общества», как в России, так и во Франции. Так еще раз в творчестве Бестужева появляется антисветская тема.

Конечно, Бестужев не мог знать о замысле Пушкина. Первый отрывок из повести Пушкина появился только в № 3 журнала «Современник» за 1836 год, когда работа над «Русским в Париже» была в основном закончена, но совпадение общих тенденций этих повестей знаменательно - оно еще раз демонстрирует, как одни и те же мысли владели первым поэтом России и его «друзьями, братьями, товарищами» в «каторжных норах». Знаменательно и то, что обе повести писались в 1831 году, когда не утихло еще польское восстание и когда казалось, что Россия стоит перед опасностью новой военной угрозы с Запада.

«Русский в Париже 1814 года» - одно из последних дошедших до нас художественных произведений Н. Бестужева. В Сибири им была написана большая краеведческая статья «Гусиное озеро» - первое естественнонаучное и этнографическое описание Бурятии, ее хозяйства и экономики, фауны и флоры, народных обычаев и обрядов. В этом очерке вновь сказалась многосторонняя одаренность Бестужева - беллетриста, этнографа и экономиста.

Многие из своих замыслов Бестужев не смог и не успел осуществить, некоторые его художественные произведения были навсегда утрачены во время обысков, которым периодически подвергались ссыльные декабристы. Но и в дошедшем до нас его литературном наследии мы видим талантливого писателя, оставившего в своих очерках, повестях и рассказах образ передового человека своего времени, раскрытого с психологической глубиной и точностью. Н. Бестужева можно поставить в ряд зачинателей психологического метода в русской литературе. Анализ сложных нравственных коллизий в их связи с долгом человека перед обществом обнаруживает генетическую связь его рассказов и повестей с творчеством А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Л. Н. Толстого.

Умер Николай Александрович Бестужев в 1855 году в тяжелые для России дни Севастопольской обороны.

Михаил Бестужев вспоминал: «Успехи и неудачи севастопольской осады его интересовали в высочайшей степени. В продолжении семнадцати долгих ночей его предсмертных страданий я сам, истомленный усталостию, едва понимая, что он мне говорил почти в бреду, - должен был употреблять все свои силы, чтобы успокоить его касательно бедной погибающей России. В промежутки страшной борьбы его железной, крепкой натуры со смертию он меня спрашивал:

Скажи, нет ли чего утешительного?»

Так до конца своих дней Николай Бестужев оставался гражданином и патриотом. Высокий нравственный строй личности писателя-декабриста проходит и через все его творчество.

Янина ЛЕВКОВИЧ

| |

В Москве всё меньше остаётся памятных мест. И потому Чудом выглядит маленький деревянный домик на Ростовской Набережной.
Он хорошо просматривается со стороны речного причала "Киевская".
Всё так же утопает в зелени.... Сколько раз я пробиралась сквозь его заросли.
И как много бурных событий, переломов пробуждает он во мне.

Владельцем особняка был Михаил Александрович Бестужев, штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка, декабрист, писатель.\1800-1871\
Отец - Александр Федосеевич Бестужев \1761 - 1810\, артиллерийский офицер.
С 1800 года правитель канцелярии Академии художеств, писатель.
Мать - Прасковья Михайловна\177-1846\.
Братья Бестужевы: Александр, Николай, Петр, Павел.

В 1824 году Михаил принят в Северное общество.
Он вывел на Сенатскую площадь 3-ю роту Московского полка.
Арестован 14 декабря 1825 года на Сенатской площади.
18 декабря 1825 года заключён в Петропавловскую Крепость.
7 августа 1826 года вместе с братом Николаем доставлены в Шлиссельбург.

Отправлены в Сибирь 28 сентября 1827 года.
До Читинского острога добирались два месяца.
Через три года переведены в Петровский завод, сентябрь 1830 года.

8 ноября 1832 года срок каторги был сокращён до 15 лет, а 14 декабря 1835 года до 13 лет.
В «каторжной академии» изучал испанский язык, польский и латынь, итальянский язык, английский.
Изучал золотое, часовое, переплетное, токарное, башмачное, картонажное и шапочное дело.
М.Бестужев, автор популярной среди ссыльных песни «Уж как туман» (1835 год), посвящённой 10-й годовщине восстания Черниговского полка.

В 1839 года братья Михаил и Николай Бестужевы на свободном поселении в городе Селенгинск Иркутской губернии.

В феврале 1844 года мать братьев Бестужевых продала имение.
И, после смерти Прасковьи Михайловны (27 октября 1846 года), сёстрам Бестужевым разрешили поселиться в Селенгинске со всеми ограничениями, предписанными для жён государственных преступников.

Здесь М.А.Бестужев был счастлив, был женат на сестре казачьего есаула Селиванова - Марии Николаевне.
Имел четырёх детей: Елену, Николая, Марию, Александра.
Но.... все дети умерли в раннем отрочестве.

Построил дом, занимался акклиматизацией растений. Печатался в первой газете Забайкалья «Кяхтинский листок».
Сконструировал и производил конный экипаж, который в Забайкалье называли «сидейка», даже сейчас.
В Селенгинске братья Михаил и Николай Бестужевы близко сошлись с главой буддистов хамбо-ламой Гусиноозерского дацана Гомбоевым.
Михаил написал трактат о буддизме, основанный на «Буддийской космологии». Он был передан на хранение кяхтинскому купцу А. М. Лушникову. Купец поместил трактат в сундук с завещанием вскрыть его в 1951 году. Сундук потерялся.

Было написано нескольких повестей, воспоминаний по истории движения декабристов.
В 1857 году руководил флотилией в большом торговом сплаве по Амуру до Николаевска (Амурские экспедиции 1854 - 1858 годов).
Выехал из Селенгинска в июне 1867 года после смерти жены.

Безусловно это был человек выдающийся. Ему было 25 лет, когда желание изменить Мир, сделать его справедливым, было главным.
Это сейчас понятно, что Революционные действия ослабляют государство. Народ только проигрывает.
В России четыре поколения жили во имя "Грядущего Будущего" в нищете и лишениях.
А Аристократов Духа, сравнимых с декабристами, в России больше не было.
Была Советская номенклатура, чиновники, которые по должности должны были проявлять справедливость. Но, личное обогащение и использование своего положения,было превыше всего.

Вернулся М.А.Бестужев в Москву в возрасте 67-ми лет в родительский деревянный особняк,
под номером № 17, по 7-му Ростовскому переулку.
Был полон планов, замыслов.
Но...весной 1871 года Москва река вышла из берегов, были затоплены: Ростовская, Бережковская, Дорогомиловская набережные. Горожане передвигались на лодках.
Лето 1871 года было жарким. В Москве буйствовала эпидемия холеры.

М.А.Бестужев Умер от холеры в Москве 22 июня 1871 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Портрет\масло, холст\ - декабриста Михаила Александровича Бестужева 1800-1871год

Николай Александрович Бестужев (1791-1855)

Ни одна декабристская семья не внесла такого значительного вклада в развитие русской науки и культуры, как семья Бестужевых. "Нас было пятеро братьев,- писал Михаил Александрович Бестужев в 1869 г.- И все пятеро погибли в водовороте 14 декабря" 1 . Но это написано по истечении десятилетий. А вот что писал через несколько дней после восстания на Сенатской площади Федор Петрович Литке, известный полярный исследователь, впоследствии один из основателей Русского географического общества и президент Петербургской Академии наук: "Заговорщики уже открыты, и, боже великий, кого мы видим между ними. Не обольется ли сердце твое, любезный Фердинанд, прочтя имя Бестужева, этого единственного человека, красы флота, гордости и надежды своего семейства, идола, общества, моего 15-летнего друга? Прочтя имена трех его братьев, прочтя имя Корниловича, анахорета, жившего только для наук?" 2

1 (Воспоминания Бестужевых. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1051, С. 51. )

2 (ЦГИАЭ. Ф. 2057. Оп. 1. Д. 452. Л. 8. Литке - Врангелю. )

Были сосланы на каторгу Николай, Александр, Михаил и Петр Бестужевы. Позже та же участь постигла Павла, который не был членом тайного общества, но на его столике в артиллерийском училище была найдена "Полярная звезда". И хотя книга принадлежала не ему, Павел с гордостью заявил, что он брат своих братьев. За это год просидел в Бобруйской крепости, а затегл был переведен в крепость па Кавказе.

В необъятной теме "Декабристы и русская культура" особое место занимает беспримерная деятельность "на пользу наук и искусств" Николая Александровича Бестужева. Он писал повести и рассказы, опубликовал "Опыт истории Российского флота" и большое число географических работ. Обширный список его трудов, приводимый в конце книги, открывается статьей об электрических явлениях в атмосфере и завершается монографией "Гусиное озеро". И это закономерно, ибо прежде всего он считал себя географом и физиком, а затем уже историком, литератором, художником.

Н. А. Бестужев родился 13 апреля 1791 г. Отец, Александр Федорович Бестужев, правитель канцелярии Академии художеств, "был человек образованный, преданный душою науке, просвещению и службе Родине" 1 . "Любя науку во всех ее разветвлениях,- вспоминал об отце Михаил Бестужев,- он тщательно и со знанием дела занимался собиранием полной, систематически расположенной коллекции минералов нашей обширной Руси, самоцветных граненых камней, камей, редкостей по всем частям искусств и художеств; приобретал картины столичных художников, эстампы граверов, модели пушек, крепостей и знаменитых архитектурных зданий, и без преувеличения можно было сказать, что дом наш был богатым музеем в миниатюре" 2 .

1 (Воспоминания Бестужевых. С. 205. )

2 (Воспоминания Бестужевых. С. 206-207. )

В доме Бестужевых бывали художники, писатели, натуралисты, в том числе знаменитый естествоиспытатель академик Николай Яковлевич Озерецковский, совершивший путешествия по Беломорыо и Лапландии, создавший серию трудов о географических и физических исследованиях академических экспедиций. Его капитальный труд "Начальные основания естественной истории" явился крупным вкладом в науки о Земле.

Братья Бестужевы, часто присутствуя на беседах отца с учеными и художниками, "невольно бессознательно всасывали всеми порами" 1 любовь к наукам, искусству, просвещению. В большой библиотеке отца было множество географических сочинений, которые особенно привлекали внимание детей.

1 (Воспоминания Бестужевых. С. 207. )

Наиболее близок к отцу был Николай Бестужев. Именно отец развил в сыне любовь к географии, физике, математике. По свидетельству сестры декабриста Елены Алексапдровны Бестужевой, А. Ф. Бестужев дал прочитать старшему сыну сочинение М. В. Ломоносова "Рассуждение о большой точности морского пути". А вскоре он с отцом посетил Кронштадт, где впервые увидел морское судно. "Никто,- писал впоследствии Николай Бестужев,- не вообразит того впечатления, которое производит огромный корабль, плавакнций па воде, вооруженный громадою пушек в несколько этажей, снабженный мачтами, превосходящими высочайшие деревья, перепутанный множеством веревок, из коих каждая имеет название и назначение, обвешанный парусами, невидными, когда подобраны, и ужасными величиною, когда корабль взмахнет ими, как крыльями, и полетит бороться с ветрами и волнами" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Об удовольствиях на море // Полярная звезда. М.: Гослитиздат, 1960. С. 399. )

В 10 лет Николая Бестужева определили в Морской кадетский корпус. Сильное впечатление на него произвели лекции почетного члена Академии наук П. Я. Гамалеи, автора многотомных трудов, "ожививших самые сухие науки красноречивым слогом". "Будучи почти создан им,- рассказывал Николай Бестужев о влиянии на него ученого,- получа от него любовь к науке... я со своим выпуском был его последним учеником" 1 . В письме к своему другу М. Ф. Рейнеке он подчеркивал, что учился у многих учителей, но ни один из них не мог сравниться с Гамалеей в ясности изложения "в таких сухих науках, как навигация, астрономия и высшая теория морского искусства" 2 .

1 ()

2 (Воспоминания Бестужевых. С. 511. )

Николай Бестужев показал на выпускных экзаменах столь блестящие познания в науках, что был определен для продолжения образования в Парижскую политехническую школу. "Начало 1810 года, однако, открыло загадываемые впредь намерения Наполеона, и наше отправление не состоялось",- писал впоследствии Николай Бестужев 1 .

1 (Воспоминания Бестужевых. С. 511. )

В Морском кадетском корпусе судьба свела его с будущим полярным исследователем, офицером русского флота Константином Петровичем Торсоном и замечательным мореведом Михаилом Францевичем Рейнеке. (Правда, с последним он познакомился уже по окончании корпуса, в котором был оставлен воспитателем.) Летом 1812 г. Николай получил предложение капитан-лейтенанта Д. В. Макарова принять участие в плавании к берегам Русской Америки. По словам Михаила, он был "готов пуститься в далекие страны и предавался радужным мечтапиям, готовясь к кругосветному странствию" 1 . Вероятно, именно тогда он пережил те чувства, о которых позже рассказал в статье "Об удовольствиях на море".

1 (Воспитания Бестужевых. С. 290. )

"Послужит ли нам счастье обрести неизвестные страны?- писал Николай Бестужев.- Как изъяснить прелесть нового, неиспытанного чувствования при виде особенной земли, при вдохновении неведомого бальзамического воздуха, при виде незнаемых трав, необыкновенных цветов и плодов, которых краски вовсе незнакомы нашим взорам, вкус не может быть выражен никакими словами и сравнениями. Сколько новых истин открывается, какие наблюдения пополняют пояпа-ния наши о человеке и природе с открытием земель и людей нового света! Не высока ли степень назначения мореходца, который соединяет рассеянные по всему миру звенья цепи человечества!" 1

1 (Бестужев Н. А. Об удовольствиях на море. С. 408. )

Однако Макаров, пригласивший Николая Бестужева в число офицеров его корабля, поссорился с директорами Российско-Американской компании и был отстранен от руководства кругосветной экспедицией. К Бестужеву, покинувшему Морской кадетский корпус, обратился командир брига "Рюрик" Отто Евстафьевич Коцебу. Они встретились в Кронштадте, и Коцебу пригласил Бестужева сопутствовать ему в предстоящем вояже, а ватем послал ему письмо, в котором повторял свое приглашение.

"Милостивый государь Отто Августович!- отвечал Бестужев лейтенанту Коцебу.- Получа Ваше письмо, спешу охотно подтвердить данное мною слово служить с Вами на бриге "Рюрике" и, вручая Вам судьбу мою, поздравить как Вас, так и себя со счастливым началом преднамереваемого. Я признаюсь, что весьма нетерпеливо ожидал Вашего о том извещения и теперь совершенно начинаю предаваться моей радости, что буду в состоянии вырваться из сего бездействия, меня удручающего, и что сим случаем буду в состоянии стать на вид по дороге службы. Одно желание остается у меня то, чтобы оправдать хорошее мнение моих начальников и службою своею заплатить за выбор из среды многих моих товарищей" 1 .

1 (Воспоминания Бестужевых. С. 111. )

Неизвестно, что помешало Бестужеву принять участие в предстоящем плавании, хотя он продолжал проявлять интерес к проблеме Северо-Восточного прохода до декабрьских событий 1825 г.

В 1815 г. Бестужев совершил первое плавание в Голландию, чтобы помочь русским войскам в устройстве переправ.через большие реки. Но русская армия уже находилась в Париже. Голландия произвела глубокое впечатление на Бестужева: "Вместо топких болот, вместо городов, висящих на сваях над морем, как я заключал из неясных описаний Голландии, увидел море, висящее над землею, увидел корабли, плавающие выше домов, тучные пажити, чистые и красивые городки, прекрасных мужчин и прекрасных женщин" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Записки о Голландии 1815 года. СПб., 1821. С. 2-3. )

Будущий декабрист взялся за изучение истории этой страны, при этом особый интерес проявив к периоду республиканского правления и к борьбе голландцев за независимость против испанского владычества. Он с восхищением писал о буржуазной революции XVI в., когда "голландцы показали свету, к чему способно человечество и до какой степени может вознести-ся дух людей свободных" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Записки о Голландии 1815 года. СПб., 1821. С. 16. )

Когда русские моряки покидали Роттердам, их провожал почти весь город. "Русские привязали к себе всех жителей",- отмечал Бестужев. Действительно, прошагав от сожженной Москвы до Парижа, они принесли голландцам освобождение от наполеоновской тирании.

1 (Гусев В. Е. Вклад декабристов в отечественную этнографию // Декабристы и русская культура. Л.: Наука, 1976. С. 88. )

В 1817 г. Бестужев снова отправился в плавание, на этот раз к берегам Франции. Его сопровождал брат Михаил Александрович, только что окончивший Морской кадетский корпус. Каких-либо записей об этом путешествии, принадлежащих перу Николая Александровича, до нашего времени не дошло. М. А. Бестужев неоднократно подчеркивал, что рейс из Кронштадта в Кале и обратно в Россию "лил обильною струею благотворную влагу для роста семян либерализма" 1 . Семена свободолюбия во время пребывания во Франции "быстро пошли в рост и охватили своими корнями все ощущения души и сердца" 2 .

1 (Воспоминания Бестужевых. С. 239. )

2 (Воспоминания Бестужевых. С. 240. )

В 1818 г. Н. А. Бестужев вступил в масонскую ложу "Избранного Михаила", которая организационно была связана с Союзом благоденствия и к которой принадлежали Г. С. Батеньков, Ф. Н. Глинка и Ф. Ф. Шуберт, оказавший немалые услуги русской географии. Вскоре Николай Бестужев стал членом Вольного общества учреждения училищ по методе взаимного обучения, ставившего своей целью распространение образования в народе. Затем судьба привела его в Ученую республику, где он подружился с А. А. Никольским, впоследствии много сделавшим для того, чтобы труды декабриста о Забайкалье, написанные в годы селенгинской ссылки, увидели свет. Под редакцией Никольского вышло 9 из 13 частей "Записок, издаваемых Адмиралтейским департаментом", которые состояли в основном из статей географического характера. Никольский в течение многих лет посылал Бестужеву в Селенгинск письма и книги от его товарищей - Ф. П. Врангеля, Ф. П. Литке, М. Ф. Рейнеке, П. Ф. Анжу и др.

Вскоре Бестужев был назначен помощником директора маяков Балтийского моря Л. В. Спафарьева. Будущего декабриста больше всего привлекало исследование морских островов Финского залива, которые, по его словам, в это время даже для моряков являлись загадочными землями. Ему удалось осмотреть лишь Готланд да некоторые прибрежные районы Финского залива.

Затем Бестужев был прикомандирован к Адмиралтейскому департаменту. По предложению адмирала Г. А. Сарычева 27 марта 1822 г. ему было поручено "составление выписок из морских журналов, касающихся до Российского флота" 1 . Бестужева давно влекла история мореплавания. "Прежде мореплавания,- писал он,- самая даже мысль не смела нестись далее столпов Геркулесовых и всякий раз смиренно ложилась к их подножию; ныне Есякое новое изобретение, мысль, чувствование, понятие обтекают кругом целый свет, сообщаются, усваиваются и получают права гражданства везде, куда только ветры могут занести отважного человека. Теперь посредством мореплавания повсюду настлап широкий мост благодетельному просвещению, нет более препон для сообщений человеков"19.

1 (ЦГАВМФ. Ф. 215. Оп. 1. Д. 665. Л. 4. )

2 (Бестужев Н. А. Об удовольствиях на море. С. 408-409. )

Эта мысль нашла дальнейшее развитие в "Опыте истории Российского флота", над которым Бестужев напряженно работал в 1822-1825 гг. Во Введении к этому труду ои рассматривал начало мореходства на Руси, плавания древних к стенам Царьграда, по Черному и Каспийскому морям, походы в Поморье и на Печору. Более подробно он останавливался на русском торговом мореплавании XVII в., которое развивалось только на Каспии и в Белом море. "Море сие,- писал он о Каспийском море,- простирается в длину от севера на юг на 1000, а по наибольшей стороне на 400 верст и, принимая в себя многие реки, не имеет ни соединения с другими морями, ни других истоков и составляет доныне загадку для естествоиспытателей, недоумевающих, куда сбывает вода, обильно приносимая величайшими в свете реками" 1 . Вопрос о колебаниях уровня Каспия и в дальнейшем будет привлекать внимание декабриста.

1 (Воспоминания и рассказы старого моряка. М., 1860. С. 181. )

Гораздо подробнее охарактеризовано Белое море. Бестужев считал его безопасным для мореплавания, "кроме простирающейся от севера на юг мели у западного берега от мыса Святого до Орлова и несколько южнее сего последнего, до реки Поноя" 1 . Это замечание было справедливо только в отношении промысловых судов, что касается военных кораблей, то их в плавании по Белому морю подстерегали немалые опасности. В период работы Бестужева над "Опытом истории Российского флота" предпринимались шаги по дальнейшему исследованию мелей Белого моря, но эти попытки были малоуспешны. Лишь в 1827-1832 гг. другу Бестужева, лейтенанту Рейнеке, удалось завершить промер глубин в Белом море и создать атлас, который целое столетие служил надежным навигационным пособием.

1 (Воспоминания и рассказы старого моряка. М., 1860. С. 182. )

Кратко описав портовые города Колу и Архангельск, охарактеризовав состояние торговли на севере в XVTI в., он отмопал, что северные моря издавна известны россиянам и что английские путешественники, искавшие Северный морской путь в Индию, еще в середине XVI в. встречали десятки поморских судов. Николай Бестужев подробно останавливался на великих русских географических открытиях в Сибири и на севере. Рассказав о плавании Федота Алексеева и Семена Дежнева из Колымы вокруг Чукотского полуострова в Тихий океан, он поддерживал точку зрения академика Г. Миллера, что "ни прежде, ни после Дежнева никто из путешественников не был столько счастлив, чтобы обойти Северным океаном около Чукотского носа в Восточный океан" 1 . По мнению декабриста, "причина успеха его путешествия была случайная или теплота лета отдалила от берегов лед, заперший с тех пор навсегда проход, отделяющий Азию от Америки" 2 .

1 ()

2 (Воспоминания и рассказы старого моряка. М., 186. С. 186. )

Возможно, истоки подобных суждений Бестужева лежали в изучении русских карт, где нередко за мысом Шелагским к северу проводилась прямая линия с надписью: "Вечные льды". Но, что более вероятно, здесь сыграли роль сообщения руководителя экспедиции к Северному полюсу М. Н. Васильева. Его суда летом 1820 и 1821 гг. к западу и северо-востоку от Берингова пролива встретили непроходимые льды и не смогли пробиться ни по направлению к реке Колыме, ни в сторону Атлантического океана, хотя проникли на север дальше, чем это удалось Дж. Куку. Плавание Дежнева Бестужев оценивал как выдающееся географическое открытие, благодаря которому русским стали известны Ледовитое море в северная часть Восточного (Тихого) океана. Декабрист был убежден, что имя этого морехода "останется незабвенным в летописи открытий" 1 . Дальше Бестужев рассказывал о путешествиях Михаила Стадухина, Василия Пояркова и о плаваниях по Ледовитому морю и Восточному океану.

1 (Воспоминания и рассказы старого моряка. М., 186. С. 186. )

Интерес представляет раздел о русских лесах, простиравшихся от Балтики до Тихого океана. Бестужев описывал границы их распространения на север и юг, оценивал пригодность их для кораблестроения и отмечал их постепенное исчезновение. "За триста лет перед сим Россия покрыта была лесами, особенно северная ее часть; остатки истребленных лесов в средний и южной служат свидетельством, что и сии части были лесисты. Но скотоводство южных народов, истреблявших леса для удобнейших пастбищ, и земледельчество жителей средней части России, считавших до времени Петра I за полезное высекать и выжигать рощи для пашен и сенокосов, оставили нам только печальные памятники обширных лесов на обнаженных долинах, на коих очень чувствителен недостаток сего благодетельного произведения природы" 1 .

1 (Воспоминания и рассказы старого моряка. М., 186. С. 191. )

Впоследствии, в ссылке, Бестужев будет более подробно изучать вопрос о влиянии лесов на климат. Но и это попутно сделанное наблюдение весьма важно. Оно свидетельствует о необычайной широте научных интересов Бестужева в области географии. 28 июля 1822 г. Бестужев читал на заседании Адмиралтейского департамента вступление к "Запискам о Русском флоте". Департамент рекомендовал напечатать его "в каком-либо периодическом издании" 1 . В 1823- 1825 гг. были заслушаны и одобрены новые главы "Исторических записок" Н. А. Бестужева, посвященные деятельности флота в начале XVIII в. 2

1 (ЦГАВМФ. Ф. 215. Оп. 1. Д. 655. Л. 12. )

2 (ЦГАВМФ. Ф. 215. Оп. 1. Д. 655. Л. 16. )

Летом 1824 г. Бестужев участвовал в плавании на фрегате "Проворный", где выступал в качестве историка, вахтенного офицера и дипломата. Отрывки из путевого журнала декабриста увидели свет в восьмой части "Записок, издаваемых Адмиралтейским департаментом" в 1825 г. В том же году "Плавание фрегата "Проворный"" вышло отдельной книгой с приложением трех карт.

Этот труд декабриста содержит множество записей о состоянии погоды и моря, заметки, относящиеся к мореходным наукам, в том числе к географии, сведения о маяках на протяжении всего маршрута плавания из Кронштадта в Гибралтар и обратно в Кронштадт, об устройстве портов, о морском телеграфе, музеях морской истории, ботанических садах и разных достопримечательностях. Круг интересов Бестужева чрезвычайно широк. В Копенгагене он прежде всего посещает обсерваторию, затем встречается с директором Гидрографического депо и датских маяков контр-адмиралом Левернером. Этот "76 летний старец с живостью 19-летнего юноши" восхищает декабриста своей ученостью, и прежде всего обширными сведениями по картографии. Его собрание карт и книг по географии моря поражает Бестужева своим изумительным выбором, в особенности "строгой точностью и верностью" 1 .

1 ()

Фрегат "Проворный" во время плавания в Каттегате был застигнут свежим ветром. Налетевший шквал разорвал один из парусов (грот), который спешно был отвязан и заменен новым. Шесть дней шторм трепал корабль в проливах. Лишь 3 июля 1824 г. "наконец выбрались в Немецкое море". Положение усугублялось тем, что в продолжение этого времени стояла туманная погода, которая "не позволяла взять ни одной обсервации" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Выписка из журнала плавания фрегата "Проворный" в 1824 г. // Зап. Адмиралт. деп-та. 1825. Ч. 8. С. 32. )

Кратко рассказал декабрист о пребывании во французском порту Бресте. "Сей рейд,- писал он,- закрыт кругом, подобно Свеаборгскому; вид города, построенного амфитеатром, великолепен и чрезвычайно украшается старинным замком, служившим дворцом славной Анне Бретанской. Одна башня, сказывают, восходит построением своим до времен Юлия Цезаря. Теперь она выкрашена белою краскою, чтоб стоящий перед нею телеграф был виднее, а из апартаментов Анны Бретанской сделаны казармы" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Выписка из журнала плавания фрегата "Проворный" в 1824 г. // Зап. Адмиралт. деп-та. 1825. Ч. 8. С. 36. )

С глубокой теплотой Бестужев писал о приморских жителях Бретани, назвав их "наилучшими мореходцами". Живя на скалистых берегах бурного моря с его опасными подводными и надводными камнями и в опасной близости от еще "более опаснейших соседей", бретонцы, по словам декабриста, приобрели удивительные способности к отважным плаваниям на своих судах, на которых они во время последней войны на виду у англичан смело пробирались между прибрежными скалами и мелями. "Бретонцы искренни, добродушны, гостеприимны и имеют все добрые качества, свойственные северным народам" 1 . Эти замечания об отличиях этнического типа бретонцев высоко оценивают советские этнографы 2 .

1 (Бестужев Н. А. Выписка из журнала плавания фрегата "Проворный" в 1824 г. // Зап. Адмиралт. деп-та. 1825. Ч. 8. С. 77. )

2 (Гусев В. Е. Вклад декабристов... С. 88. )

Более подробно Николай Бестужев останавливается на описании Атлантического побережья Франции и климатических особенностей Бретании. "Вся Нормандия, Бретань и прочие провинции до самой Испании окружены скалами и подводными каменьями,- отмечал декабрист.- Берега, опоясывающие сии провинции, состоят из высоких известковых, меловых или гранитных утесов. Внутрь земли почва очень плодоноси а. Бретань в особенности славится чрезвычайно крупною клубникою, вывезенною из Хили. Климат Бретани дурен, дождлив и туманен, только и перемены дождя о солнцем часты. Причиною сему положение провинции при [Английском] канале, куда собираются все туманы и дожди, идущие из Атлантического океана в наши моря" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Выписка из журнала... С. 75-76. )

Бестужев положил на карту берега в окрестностях Бреста, его рейд и выходы из канала и Атлантического океана. Эта карта увидела свет в 1825 г. и публикуется в нашем исследовании как одно из свидетельств неустанных трудов декабриста на поприще географии.

Не менее интересны гидрографические заметки Бестужева о Гибралтаре, вход в который открылся мореплавателям 5 августа 1824 г. Прежде чем войти в пролив, моряки спустились к берегам Африки до мыса Спартель и города Танжер. "Африканские горы дики и суровы,- писал Николай Бестужев,- густая атмосфера давит их, опоясывает облаками и закрывает вдали какою-то фиолетового полосою" 1 . Прилежащие к Гибралтару берега Африки были нанесены декабристом на карту, которая отличается высокой точностью. По его словам, вход в пролив, имеющий ширину от 14 до 20 верст, не составляет большого труда для парусных судов, поскольку изрядные глубины позволяют приближаться на недальнее расстояние к его берегам 2 . Кораблям предпочтительнее держаться Африканского берега, потому что у противоположного, Европейского берега, начиная от мыса Трафальгар и до города Тарифы, имеются весьма опасные подводные камни и банки. В середине Гибралтарского пролива, соединяющего Средиземное море с Атлантическим океаном, по утверждению декабриста, всегда наблюдалось сильное течение, направленное с запада на восток. По его мнению, вызвано оно было приливами и отливами в Атлантическом океане, которые направлены в проливе в сторону Средиземного моря.

1 (Бестужев Н. А. Выписка из журнала... С. 93. )

2 (Бестужев Н. А. Выписка из журнала... С. 87-88. )

"В замену сего течения,- продолжал Бестужев,- около обоих берегов есть по два на каждой стороне, так что одно всегда идет с приливом, другое обратно и при отливе так же. Черты, отделяющие сии течения от среднего и каждое между собою, очень заметны на поверхности воды. Независимо от среднего течения есть еще другое в некоторой глубине от горизонта воды, направление которого всегда идет к западу. Прилив идет в Средиземное море до Малаги, где делается вовсе неприметен" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Выписка из журнала... С. 84. )

Бестужев охарактеризовал климат Гибралтара, невыносимо жаркий при холодных ночах и обильных росах. Лето продолжалось около 10 месяцев. Иногда в течение этого периода не выпадало ни одного дождя, и тогда все высыхало и сгорало. Лучшее время года здесь - зима: дни становились прохладнее, засуха сменялась перемежающимися дождями, растения и деревья оживали, земля покрывалась зеленью, воздух становился свежим и живительным, а водоемы наполнялись водой (большую часть года воду доставляют на ослах из Испании). Вместе с тем Бестужев отмечал, что климат в Гибралтаре вообще здоровый. Исключение составляют лишь периоды, когда дуют восточные ветры и "приносят с собою жаркую, удушливую и сырую погоду, которая, расслабляя человека, причиняет простуды, головные боли и другие припадки". "Говорят,- продолжал декабрист,- будто бы при этом ветре ничего не должно запасать впрок, разливать вина, солить мясо и проч., иначе все будет вскорости испорчено" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Выписка из журнала... С. 101. )

Очерк о Гибралтаре интересен не только с научной точки зрения. Многие его страницы посвящены подвигам "конституционных испанцев" в их неравной схватке с французскими войсками. Эти социальные мотивы усилены, обострены и звучат как призыв к борьбе за свободу. Раздел книги о пребывании фрегата "Проворный" в Гибралтаре был напечатан Николаем Бестужевым в знаменитой "Полярной звезде", которую издавал его брат Александр совместно с Рылеевым 1 . После четырехдневного отдыха в Гибралтаре фрегат "Проворный" снова вышел на просторы Атлантического океана. 6 августа моряки уже находились в Плимуте. Здесь их пять дней держали в карантине, но и затем английские власти не разрешили морякам сойти на берег. "Не имея права съезжать с фрегата,- писал Николай Бестужев,- нельзя ничего сказать о Плимуте". Декабрист вынужден был ограничиться лишь съемкой Плимутского рейда, карту которого он опубликовал в 1825 г.

1 (Бестужев Н. А. Гибраалтар // Полярная звезда. СПб., 1825. С. 614. )

В продолжение всего плавания на судне установилась атмосфера откровенного обмена мыслями о современном состоянии и будущем Отечества. Многие офицеры разделяли свободолюбивые убеждения Бестужева. Не случайно более половины команды было привлечено к следствию по делу восстания на Сенатской площади, в том числе Епафродит Мусин-Пушкин, Василий Шпейер, Михаил Бодиско, Александр Беляев, Петр Миллер, Дмитрий Лермантов.

Вернувшись в Петербург, Бестужев активно включился в деятельность Северного общества. Вместе с тем декабрист успешно занимался и делами морской службы. Его путевые записки о плавании на фрегате "Проворный" были тепло встречены в Петербурге.

Как видно из переписки Ф. Ф. Беллинсгаузена с начальником Морского штаба, в январе 1825 г. адмирал Сарычев предложил Адмиралтейскому департаменту избрать в почетные члены Николая Бестужева. "Отличные его дарования, познания в науках и словесности, а равно полезные труды по морской части известны всем членам департамента и делают его по всей справедливости заслуживающим чести принадлежать к сословию нашему,- писал Сарычев. Таковой знак внимания нашего к сему достойному офицеру усугубит в нем ревность к оказанию дальнейших успехов па поприще службы и занятий ученых" 1 .

1 (ЦГАВМФ. Ф. 166. Оп. 1. Д. 2410. Л. 1. )

Это предложение Адмиралтейский департамент "принял с удовольствием", и Ф. Ф. Беллинсгаузен 27 января 1825 г. обратился с просьбой к начальнику Морского штаба А. В. Моллеру дать согласие на баллотирование Бестужева в почетные члены. Через три дня согласие было получено.

30 января 1825 г. Бестужев был единогласно избран членом государственного Адмиралтейского департамента - коллегиального учреждения морского ведомства,- который ведал ученой деятельностью флота, в том числе подготовкой и снаряжением экспедиций, гидрографическими работами на морях, заведовал учебными заведениями, музеями, библиотеками, обсерваториями, издавал карты и сочинения по морской части. В "Записках" этого департамента впервые увидела свет и часть трудов декабриста.

Так Бестужев стал членом учреждения, чрезвычайно много сделавшего для развития русской географии. Его членами в то время были Сарычев, Головнин, Крузенштерн, Беллинсгаузен, Рикорд, Литке.

Единогласное избрание Бестужева в почетные члены Адмиралтейского департамента явилось признанием его заслуг как географа, историка, гидрографа и литератора. Современники называли его "созвездием талантов", "красой и гордостью флота". По словам сестры Елены Александровны, его любило пол-Петербурга. За семь лет, с 1818 по 1825 г., он опубликовал свыше 25 работ по различным отраслям наук и художеств (многие рукописи были уничтожены после разгрома восстания на Сенатской площади 1).

1 (Литературное наследство. Л.; М.: Изд-во АН СССР, 1956. Т. 60, кн. 2. С. 67. )

В середине 1825 г. Бестужев был определен директором музея при Адмиралтейском департаменте. "Тут,- писал о брате Михаил Бестужев,- открылось обширнейшее поприще для его умственной и технической деятельности" 1 . Архив и модели музея находились в хаотическом состоянии. Ему ничего не оставалось, как привести в порядок сваленные в кучу, покрытые пылью документы.

1 (Воспоминания Бестужевых. С. 52. )

По свидетельству М. Ю. Барановской, Николай Бестужев "пополнил виды новооткрытых и освоенных русскими моряками земель, систематизировал по группам вывезенные оттуда уникальные предметы и составил указатель музея с кратким, но ясным описапием земель и сконцентрированных в музее экспонатов" 1 .

1 (Барановская М. Ю. Декабрист Николай Бестужев. M.: Госкультпросветиздат, 1954. С. 41. )

Наряду с историческими исследованиями в научных интересах Бестужева одно из первых мест принадлежало географии и физике Земли. Со времени плавания в Голландию его увлекала метеорология, особенно электрические явления в атмосфере. Но по-настоящему эти проблемы стали занимать декабриста в годы ссылки. Напомним, что Бестужев, будучи последовательным сторонником республиканского правления в России, принимал участие в разработке плана восстания 14 декабря 1825 г. 1 В этот великий день Бестужев проявил мужество и отвагу, приведя на Сенатскую площадь гвардейцев.

По его словам, он сделал все, чтобы его расстреляли. Верховный суд приговорил Бестужева к "политической смерти", иными словами, к "положению головы на плаху", а затем к ссылке на каторжные работы. Эта же мера наказания, предусмотренная для "государственных преступников второго разряда", была определена и его брату, Михаилу Александровичу. 11 июля 1826 г. Николай I проявил "высочайшую милость" для "внеразрядников" - Пестеля, Рылеева, Каховского, Сергея Муравьева-Апостола, Михаила Бестужева-Рюмина - колесование было заменено виселицей, а смертная казнь осужденных по первому разряду заменялась вечной каторгой. Вечная каторга узникам второго разряда была ограничена 20 годами. Лишь в отношении Бестужевых приговор верховного суда Николаем I был оставлен в силе. Они ссылались на каторжные работы навечно.

13 июля 1826 г. на Кронштадтском рейде на борту корабля "Князь Владимир" с Н. А. Бестужева сорвали офицерский мундир, сломали над головой шпагу и вместе с одеждой бросили в море. Более года Бестужевых держали сначала в Петропавловской, а затем в Шлиссельбургской крепости. В конце сентября 1827 г. они были отправлены в Читу, куда их "водворили" 13 декабря 1827 г.

В Читинском остроге начинается деятельность Н. А. Бестужева по созданию художественной портретной галереи своих товарищей по заточению. Он принимает участие в занятиях "казематной академии", выступая с лекциями по истории Российского флота. Декабристы (Лорер, Розен, Басаргин) называют Бестужева гениальным человеком, необыкновенно одаренным изобретателем, мастером с золотыми руками. Высокий авторитет и необычайно широкий круг интересов Николая Бестужева в литературе и искусстве, политике и механике, естествознании и истории не могли не оказать влияние на занятие декабристов в Чите и в особенности в Петровском заводе, где обсуждались новости не только политики, но и науки. И Читу и Петровский завод декабристы называли чудесной школой и основой своего "умственного и духовного воспитания" (Оболенский, Беляев) 1 .

1 (Барановская М. Ю. Декабрист Николай Бестужев. С. 106-107. )

В первое время, по словам М. А. Бестужева, в Читинском остроге "читать было нечего, кроме "Московского телеграфа" и "Русского инвалида", которые давал комендант под большим секретом". Но постепенно через своих родственников и жен, последовавших за мужьями в Сибирь, узники получили все представлявшие интерес издания, выходившие в России и за границей.

В Петровском заводе составилась обширная библиотека, в которой было около "полумиллиона книг" (Завалишин) и "большое число географических карт и атласов" (Якушкин). По словам Николая"Бестужева, в годы заточения он не испытывал недостатка в духовной пище. "Живучи в каземате, в обществе,- писал он в 1851 г. своему другу И. И. Свиязеву,- мы складывались понемногу, а выписывали много, много журналов, и между ними много ученых, как русских, так и иностранных, между прочим, и Академические записки" 1 . Бестужев признавался впоследствии, что во всех журналах и газетах прежде всего искал "новости по части наук" и все свое "время посвящал наукам, опытам, наблюдениям" 2 .

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 4. Л. 32. Бестужев - Свиязеву. )

2 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 4. Л. 92. Бестужев - Свиязеву. )

Безусловно, наука в годы каторги занимала главное место в жизни декабриста. "Область наук невозбрани-ма никому,- писал он брату Павлу,- можно отнять у меня все, кроме того, что приобретено наукою, и первейшее и живейшее мое удовольствие состояло в том, чтобы всегда следовать за наукою" 1 .

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 9. Л. 100. )

Еще в Чите Н. А. Бестужев начал работать над более простым, точным и дешевым хронометром, столь необходимым для определения местоположения корабля в море. В Петровском заводе, в казематах которого сначала не было окон, а затем "дали света на грош", он в светлое время суток продолжал заниматься изготовлением часов. Вечерами при тусклом свете свечи, по словам М. А. Бестужева, его брат читал новые книги и журналы, а ночью писал статьи о свободе торговли и промышленности, о температуре земного шара 1 . Изучение климатических особенностей сначала Читы, а затем Петровского завода было наиболее доступной областью ученых занятий узников.

1 (Воспоминания Бестужевых. С. 322. )

В письмах Н. А. Бестужева, отправленных им иэ каземата, содержатся заметки метеорологического характера. "У нас также осень была длинна,- сообщал декабрист 29 января 1837 г. из Петропавловского завода брату Павлу, жаловавшемуся на продолжительность петербургской осени,- хотя вообще здешняя метеорология совершенно противоположна вашей: когда у вас тепло - у нас жестокие морозы; а если во всей Европе зимы холодны, у нас на вершинах Гималаев все удивляются тому, что стужа не восходит выше 30 0 " 1 .

1 ()

Из дальнейшего текста этого письма становится очевидным, что декабристы для метеорологических наблюдений располагали не только термометрами, но и барометрами. "Не подивись,- продолжал Н. А. Бестужев,- что мы считаем себя жителями гималайскими: Тибетский хребет со своими Гималаями, Давалашри и другими еще высочайшими горами есть отец наших Яблонных, Становых и других хребтов, и мы если живем не на самой высокой точке Азиатского материка, по крайней мере близко к оной. По приближенным вычислениям нашим, по неверным барометрам, которые приехали из России попорченными, наша высота над морем около 1 1 / 2 версты; суди же, в каком разреженном воздухе существуем мы, несмотря на то что окружены болотами, или, лучше сказать, в физическом отношении они еще больше увеличивают разреженность воздуха" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Статьи и письма. М.; Л.: Изд-во политкаторжан, 1933. С. 256. )

В переписке декабриста содержится немало оригинальных мыслей о влиянии рельефа местности на климат, об электрических явлениях в атмосфере. "Электричество,- писал декабрист 29 января 1837 г. брату Павлу,- здесь так сильно, что зимою нельзя ни до чего дотронуться, чтобы не выскочила искра; шуба твоя блещет, когда ты ее снимаешь; волосы сыплют искры и становятся дыбом, если чесать их гребенкою; дверь, крашенная масляпою краской, светится, если проведешь по пей быстро рукою, и это напряженное состояние атмосферы вредно всем, имеющим слабые нервы. Не только все наши дамы (жены.- В. П.) страждут, но даже многие здешние уроженцы жалуются на непрестанное расстройство нервов. Сверх того, почва, почти составленная из железных руд, составляет для нас как бы "лейденскую банку", в которой мы живем" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Статьи и письма. М.; Л.: Изд-во политкаторжан, 1933. С. 256. )

Это - первое в истории метеорологических наблюдений замечание об особенностях электрического состояния атмосферы в Забайкалье, совпадающих в общих чертах с темп, которые наблюдаются в паше время на внутриконтинептальных антарктических станциях. Интересно оно также тем, что декабрист чрезвычайно топко подметил то влияние, которое оказывают климатические условия на здоровье человека.

Символично, что самая первая известная научная статья декабриста относится к области метеорологии. Под названием "О электричестве в отношении к некоторым воздушным явлениям" она была опубликована в 1818 г. в журнале "Сын Отечества". По мнению П. А. Бестужева, ученые единодушны в том, что электричество участвует в атмосферных явлениях. Однако существующие мнения и теории весьма противоречивы и не могут быть признаны удовлетворительными.

Опираясь на проводимые им в течение нескольких лет наблюдения над электрическими явлениями в атмосфере, декабрист предпринимает попытку объяснить роль электричества в метеорологических явлениях. Он считал, что над земной поверхностью находится "электрическая атмосфера, которая существует около всякого наэлектризованного тела". Состояние этой "электрической атмосферы" влияет на образование облаков и тумана. При этом Бестужев отмечал, что солнце принимает "великое участие" в возбуждении атмосферного электричества, и, в частности, выпадение росы он объяснял как "падение паров при ослабевающем электричестве".

Проводя опыты с помощью сконструированной им машины, Бестужев приходил к выводу, что "электричество земное возбуждается от каковых-либо воздушных перемен". На это явление могут влиять различные причины: "Например, воздух, движущийся при умеренных ветрах, может производить электричество одного рода, раскаленный же солнечною теплотою учиняется сам проводником и тогда производит в земле электричество другого рода; низкие и болотистые места различно электризуются от сухих и песчаных, и так далее" 1 .

1 (Бестужев Н. А. О электричестве в отношении к некоторым воздушным явлениям // Сын Отечества. 1818, Ч. 49. С. 314. )

Николай Бестужев считал, что в изменениях количества электричества и в соотношениях электрических зарядов кроется главная причина атмосферных перемен, с этих позиций он и объяснял такие метеорологические явления, как дождь, снег, град, туман, гром, молния. На его взглядах сказалось стремление его современников-физиков видеть в электричестве универсальное явление, обусловливающее физические процессы, происходящие на Земле.

Следует подчеркнуть, что Бестужев не смотрел па предложенную им теорию как на истину в последней инстанции. "Не будучи сам глубоким ученым,- писал он,- могу легко ошибаться в мнениях моих; но со всем тем приглашаю господ испытателей природы повторить мои опыты и проверить их собственными, которые, если и докажут справедливость и ошибки в предлагаемом мною, то по крайней мере приведут к дальнейшим открытиям по сей части и усовершат то, что ждет еще усовершенствования" 1 .

1 (Бестужев Н. А. О электричестве в отношении к некоторым воздушным явлениям // Сын Отечества. 1818, Ч. 50. С. 33-34. )

Декабрист в годы каторги весьма внимательно следил за успехами в изучении атмосферного электричества. Это видно из его письма к брату Павлу, отправленного из Петровского завода в январе 1837 г.: "Мы теперь читаем по временам различные теории ученых, выведенные из метеорологических опытов о северном сиянии, о граде, грозе, дожде и проч., а я, бедный человек, еще в 1818 году в "Сыне Отечества", кажется в ноябре или декабре, поместил статью. "О электричестве в отношении к воздушным явлениям", где моя теория, изложенная перечневым образом и с робостью первого опыта, удивительно как отвечает выиешпим требованиям. Я не мог тогда доказывать и ве смел этого сделать, но имел предчувствие, что магнитность, электричество, гальванизм и даже притягательная сила суть не что иное, как только явления одной и той же силы. Это я сказал, оканчивая статью,- и что же? Ныне все это доказано: даже думают, что притягательная сила есть мать всех "явлений..." 1

1 (Бестужев Н. А. Статьп п письма. С. 257. )

На протяжении многих лет Бестужев вновь и вновь возвращался к положениям своего первого метеорологического труда и отмечал, что все его выводы подтверждены современными исследованиями и предположения, сделанные за 30 лет, оправдываются. "Я сказал еще тогда,- писал Бестужев профессору Горного института И. И. Свиязеву,- что электричество, гальванизм, химизм, магнетизм суть развития одной и той же притягательной силы. Теперь, когда столько ученых во всех концах света, которые и не слыхивали о моей статье, написали в разных отрывках, статьях, сочинениях о результатах своих опытов, теперь никто не сомневается, что все эти силы суть одни и те же" 1 .

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 4. Л. 169. Бестужев - Свиязеву. )

Далее Бестужев напоминал, что в той же статье он охарактеризовал природу северного сияния, над объяснением которой теперь хлопочут "новейшие физики". Действительно, в статье о значении электрических явлений в атмосферных процессах декабрист определил "полярные сияния как безмолвное излияние избыточествующего электричества", что соответствует современным научным представлениям.

Полярные сияния, как и электрические явления в атмосфере, оставались в центре естественнонаучных интересов декабриста в Сибири. Известно, что Бестужев считал необходимым организовать систематические наблюдения за полярными сияниями и просил содействия в этом вопросе Рейнеке. Ученый-моряк, оказавший важные услуги русской метеорологии созданием многих станций и обсерваторий на морях России, впоследствии включил предложения Бестужева в инструкции для наблюдений в морских портах.

На поселении в Селенгипске Бестужев пытался приступить к изучению взаимосвязи различных атмосферных явлений. Об этом свидетельствует приводимый ниже отрывок из неопубликованного письма декабриста от 2 августа 1851 г. к Свиязеву: "Природа очень проста в своих законах, и, кажется, этот закон один, но он проявляться может только в движении. Это немножко смело и темно, и пока не выражусь как-нибудь яснее, то я обращусь снова к электричеству просто. Мои наблюдения над барометром и термометром, хотя плохие, хотя прерываемые почасту отлучками по хозяйству, например, я теперь еду на покос за 15 верст и пробуду не менее 2 недель и проч., но все-таки наблюдения эти ведут меня кое к каким ваключениям. Недалеко как две недели назад барометр спустился до 26д и у нас был страшный проливной дождь, который наделал много вреда" 1 .

1 (ИРЛИ. Ф. 265. Оп. 2. Д. 235. Л. 10. Бестужев - Свиязеву. )

Потоки воды, увлекая камни, песок и деревья, волнами катились в Селепгу. Затем давление упало еще на один дюйм, облака спустились до половины окрестных гор и неистово клубились. Следующим утром разразился необычайный ливень, который в течение получаса залил окрестности. Хотя дождь перестал, но давление продолжало падать и к полуночи достигло 25 дюймов и только затем стало повышаться. Судя по этому письму, Бестужева занимали вопросы изучения взаимосвязи электрических явлений в атмосфере с температурой, давлением и влажностью воздуха. Он сожалел, что не имеет и не может изготовить инструменты для наблюдения за атмосферным электричеством. В том же письме, которое в значительной части посвящено метеорологическим наблюдениям декабриста, он неоднократно возвращался к мысли о необходимости систематического изучения атмосферного электричества.

"...Во всех метеорологических наблюдениях, какие мне удавалось видеть публикованными,- писал он Свиязеву,- есть все: и степень плотности воздуха по барометру, и термометрическое его состояние, и степень упругости паров, и склонение и наклонение магнитной стрелки, а главной, по-моему, причины всех атих явлений - электричество - вовсе не наблюдают" 1 .

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 23. Л. 54-55. Бестужев - Свиязеву. )

В другом письме Свиязеву Бестужев отмечал, что с большим удовлетворением читал в "Петербургских ведомостях" о переговорах директора Главной физической обсерватории академика А. Я. Купфера с западноевропейскими метеорологами о единстве наблюдений. В то же время он был глубоко огорчен тем обстоятельством, что наблюдения за атмосферным электричеством еще не стали предметом систематического и тщательного изучения и что это важное явление регистрируют лишь отдельные частные обсерватории, а не государственные геофизические сети 1 .

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 23. Л. 59. Бестужев - Свиязеву. )

Выйдя в 1839 г. на поселение в Селенгинск, Бестужев продолжал изучать особенности климата Забайкалья. Он стал вести метеорологические наблюдения. И хотя журнал с его записями, по-видимому, не уцелел, до нас дошли интересные сведения о климате Селенгинска, которые он сообщал в письмах к родным.

13 сентября 1838 г. "Климат здесь здоровый и превосходный в сравнении с нашим Петровским и вашим Петербургом. Чистый горный воздух, очищаемый быстрою рекою, отсутствие болот и песчаная почва, которая неприятна в другом отношении (песчаными бурями.- В. П.), устраняют болезни. Мы до сих пор едим дыни и арбузы, выращенные на открытом воздухе. Дни у нас стоят жаркие до сего числа; ночи были такие же, если б прохлада реки без всякой сырости не умеряла их. Не подумай же, однако же, из этого описания, что я хочу представить Селенгинск земным раем..." 1

1 (Бестужевы Михаил и Николай: Письма из Сибири. Иркутск: Восг.-Сиб. кн. изд-во, 1933. С. 9-10. )

25 октября 1839 г. "Осень стоит у нас на диво. Вот уже ноябрь па носу, а я еще не прятал своего носа в теплую шубу; бесснежье еще более обманывает ощущение к холоду. Уже близ двух педель несет по реке шугу (по вашему сало), а она при полдневных оттепелях и не думает становиться. Некоторые протоки замерзли, ооразовались далекие забереги, и но пим я катаюсь на коньках и любуюсь через хрустале-видную поверхность льда, как под моими ногами играют на солнце мириады разноцветных рыбок" 1 .

1 (Бестужевы Михаил и Николай: Письма из Сибири. Иркутск: Восг.-Сиб. кн. изд-во, 1933. С. 17. )

15 ноября 1839 г. "Осень... здесь была необыкновенно хороша; и теперь выдаются дни очень хорошие, хотя холода восходят иногда до 25° и более" 1 .

1 (Бестужевы Михаил и Николай: Письма из Сибири. Иркутск: Восг.-Сиб. кн. изд-во, 1933. С. 21. )

20-21 мая 1840 г. "Ныне необыкновенная засуха с весны, до сих пор продолжаются [лесные] пожары, кончающиеся обыкновенно с обильными дождями. Сегодня мы были порадованы дождичком, который шел и не более часу, но все-таки помочил сколько-нибудь и поможет всходам хлеба и травы" 1 .

1 (Бестужевы Михаил и Николай: Письма из Сибири. Иркутск: Восг.-Сиб. кн. изд-во, 1933. С. 41. )

Селенгинск не походил па земной рай для земледельца. Николай Бестужев писал впоследствии в "Гусином озере", что характерной чертой климата Забайкалья являются частые засухи. Лишь весна 1852 г. "обещала нам хорошие урожаи". По его словам, "хлебы, травы взошли прекраспо, однако по 12-летней привычке природа до начала июня отказала нам в дождях, а потому все всходы выгорели" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Рассказы и повести старого моряка. СПб., 1861. С. 504. )

Однако и последующие годы были неблагоприятными для земледельцев. "Не знаю, как у Вас,- писал Николай Бестужев Ивану Пущину 24 июня 1854 г.,- а наше лето совершенно не похоже на лето. С марта началась весна; в апреле в тени бывало 22°, но с мая начались холода: 27-го был мороз 5°; 10 июня, в самое солнцестояние, пал иней и мороз в 1°; потом прошли проливные дожди, затопившие подвалы, погреба, смывшие все огороды и испортившие все дороги. Зато проглядывали теплые дни, знойные, как в Африке. Засухи были таковы, что кругом горели леса, и я должен был целую неделю жить между огнем и сильными ветрами, чтобы потушить пожар, грозивший истреблением всего нашего покоса и заимки, на нем стоящей, И теперь едва держу перо в обожженной руке" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Статьи и письма. С. 271. )

Бестужев подметил, что частые лесные пожары и нерациональное истребление прежних дремучих лесов повлекли за собой уменьшение запасов вод, которые питали реки и ручьи. "Болота высохли,- писал он сестре Елене,- речки пересохли, источники иссякли". Все это привело к резкому изменению климатических условий, к частым засухам и связанным с ними недородам, хотя в прежние годы урожаи были почти баснословные 1 .

1 (Бестужевы Михаил и Николай: Письма из Сибири. С. 24. )

Влияние метеорологических условий на урожай, на созревание трав стало предметом изучения Бестужева. (При этом преследовались не только научные, но и определенные практические интересы, так как Бестужев получил надел земли и его обработкой добывал средства к существованию.) Но еще раньше этими вопросами занялся его друг, участник Первой русской экспедиции к Южному полюсу Торсон.

Исследователи наших дней, располагающие обширными и многолетними метеорологическими данными, считают, что "первая половина лета в Забайкалье характеризуется малоблагоприятными климатическими условиями для развития сельскохозяйственных культур" 1 . Эту особенность климата Забайкалья одними из первых подметили Бестужев и Торсон. Более того, они первыми обратили внимание на незначительное количество осадков, особенно зимой, на большую сухость воздуха, на частые песчаные бури и заморозки.

1 (Щербакова Е. Я. Климат СССР. Л.: Гидрометеопздат, 1971. )

Бестужев пытался выявить взаимосвязь сейсмических и гидрометеорологических явлений и, ведя собственный метеорологический журнал, отмечал поразительное согласие "убыли и прибыли воды" в реке Селенге с землетрясениями, которые часто наблюдались в окрестностях Селенгинска 1 .

1 (Вып. 5: Восточная Сибирь." С. 225. 87 Штрайх С, Я, Моряки-декабристы. М.: Военмориздат, 1946. С. 221. )

Декабрист следил за известиями о погоде в различных районах земного шара и пытался сравнить ее ход с ходом атмосферных процессов в Селенгинске. "С некоторой поры,- писал он брату Павлу 26 апреля 1844 г.,- здесь климат совершенно изменился, и не внаю, придет ли эта атмосферная революция в прежний порядок. Во всей Европе жалуются на перемену климата; где беспрестанные холода, где нет вовсе зимы, где дождь, где дождь и наводнение, а где засуха. У нас, где климат всегда в известную пору года был ровен, дуют беспрестанные жестокие ветры и вследствие того нескончаемая засуха" 1 .

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 4. Л. 166. Н. А. Бестужев - П. А. Бестужеву. )

Даже при той скудной информации о погоде, которая поступала в Селенгинск (газеты и журналы в ту пору доставлялись в Сибирь на почтовых тройках спустя несколько недель и даже месяцев после их выхода в свет), Бестужев отметил аномальные особенности атмосферных процессов в начале 40-х годов XIX в. Привлекали они внимание многих метеорологов, в том числе А. И. Воейкова.

Бестужев высоко оценивал успехи отечественной метеорологии, поэтому он приветствовал создание регулярной, постоянно действующей геофизической сети, издание ее наблюдений и основание Главной физической обсерватории как знаменательное событие в научной жизни России. Бестужев писал Свиязеву: "Есть труженики науки, которых имя приятно звучит в слухе каждого образованного человека: таковы имена Струве, Купфера, тем более что они наши русские ученые, у которых приезжают иностранцы учиться. Заведование физической и магнитной обсерваторией, свод метеорологических наблюдений по всей России - труд огромный, труд неоценимый для науки и для человечества, которое добивается приподнять завесу, за которою природа хранит свои тайны. Живучи даже здесь, я знаю, каких хлопот стоит свод наблюдений от устроенных по всему пространству России магнитных обсерваторий..." 1 .

1 ()

По мнению декабриста, в научных исследованиях, и в особенности в геофизических, следует умело сочетать анализ и синтез. Наблюдавшееся в науке увлечение только анализом явлений вело к "ложным умозаключениям". Следовало, по словам Бестужева, помнить, что "синтез оказал много услуг науке, указав путь, по которому она должна следовать". Он говорил о необходимости обобщения метеорологических наблюдений в целях разработки теоретических проблем и приложения их на пользу Отечества. "Частные заметки,- продолжал декабрист,- как бы они ни были многочисленны, без синтеза не могут согласоваться, потому что не могут сами по себе относиться к необходимому закону как к общей связи всех явлений... Думаю, что время от времени надобно сгруплять опыты и приводить их в какую-нибудь синтетическую форму для дальнейших исследований" 1 . Бестужев понимал, что закономерности геофизических процессов могут быть выведены на основе исследования причинности и взаимосвязи природных явлений во всей их сложности и многообразии.

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 23. Л. 54. Бестужев - Свиязеву. )

Рассмотренными метеорологическими изысканиями Бестужева не исчерпывается его вклад в русскую геофизику. Еще не найдены его тетради со статьями об атмосферном электричестве, написанными в годы каторги и ссылки, не установлено и местонахождение его метеорологического журнала...

В июле 1839 г. Н. А. и М. А. Бестужевы одними из последних покинули казематы Петровского завода. Местом своего поселения они избрали Селенгинск, где уже проживал их друг Торсон. Бестужевым выделили по 15 десятин земли в 15,5 версты от города, в живописной Зуевской пади. Вот как описывал местность Н. А. Бестужев: "...два хребта гор тянутся по обе стороны до самой Селенги, в вершине пади течет ручей, который бежал в прежние времена в Селенгу, но ныне, не добегая середины, исчезает под землею. Кругом ключика растут тальниковые кусты, перемешанные красным смородником, который называют здесь кислицей. Выше в горы есть прекрасные места для прогулки: леса, наполненные шиповником и другими пахучими кустарниками, где брусника родится изобильно. Оттуда же [открывается] прекрасный вид на Гусиное озеро, которое протягивается верст на 40 в длину и верст на 20 в ширину" 1 .

1 (Бестужевы Михаил и Николай: Письма из Сибири. С. 45. )

Живя в Селенгинске, Бестужев мог отлучаться лишь на 15 верст. Чтобы выгнать овец на принадлежавший ему надел, декабристу следовало всякий раз обращаться за разрешением к петербургским жандармским властям Нелепостей в его положении было много, но самая досадная состояла в том, что на поселении он больше всего страдал от недостатка пищи своему любознанию 1 . "Впрочем,- писал он И. И. Свиязо-ву,- к лишениям мне не привыкать стать, но то беда, что духовной пищи, к которой я привык, мне недостает" 2 .

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Он. 1. Д. 15. Л. 199. Бестужев - Свиязеву. )

2 (ИРЛИ. Ф. 265. Оп. 2. Д. 235. Л. 15. Бестужев - Свиязеву. )

Бестужевы выписывали вместе с соседями три журнала и две газеты, но этого было крайне мало, чтобы следить за успехами науки. Недостаток средств не позволял "иметь вполне" книги и журналы. "Сверх того,- писал он Свиязеву,- и голос мой не может быть слышен на таком отдаленном расстоянии и в таком положении" 1 .

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 15. Л. 199. Бестужев - Свиязеву. )

Н. А. Бестужев изучал нравы и хозяйство бурят, вел метеорологические наблюдения и обследовал окрестности. Он проникал в чащобы и поднимался на возвышенности, куда заходили лишь смелые охотники. Делал это Бестужев с намерением выяснить различие или сходство здешних гор с горами вблизи Читы и Петровского завода, которые с разрешения казематного начальства ему удалось обследовать. Результаты своих первых географических изысканий он изложил в письме к брату Павлу:

"Странный характер имеют здесь все вообще горы: они округлены и засыпаны песком от подошвы до вершины. И этот песок произошел не от разрушения самих гор, но, видимо, нанесен водою; часто просеченные дороги на большой глубине обнажают взору бесконечные и параллельные слои песку, илу, хрящу, крупных обломков, голышей и часто в иловатых или песчаных слоях на больших глубинах обломки дерева. Все носит на себе печать страшного водяного переворота: сильного и долгого течения вод, замывших первозданные горы и образовавших огромные песчаные сугробы со всеми признаками направления воды. Камень виден только на вершине гор да на таком месте, где крутизна не позволяла держаться песку. Я не могу теперь припомнить характера гор, виденных мною по ту сторону Байкала, но по сю сторону везде тот же песок от Байкала до Читы и, может быть, далее; так что Яблонный хребет, разделяющий Забайкалье на две половины, до самой вершины представляет то же явление, и оба ската его одинаковы" 1 .

1 (Бестужевы Михаил и Николаи: Письма из Сибири. С. 14-15. )

Бестужев много раз говорит в своих письмах, что одно из любимых его занятий состоит в. скитаниях по горам Забайкалья. Он обследовал Селенгу и реки Темник, Убукун, Загустай, изучал следы недавних землетрясений, тщательно осматривал в разломах горные породы. Особенно влекло Бестужева Гусиное озеро, которое простиралось в длину на 30, а в ширину на 15 верст и видом напоминало "половину луны". В июне 1852 г. в сопровождении проводника-бурята он предпринял обход Гусиного озера, на северном берегу которого никто, кроме кочующих бурят, не бывал.

Уже в первый же день дождь и гроза заставили путешественников искать пристанище в юрте бурята, с которым за чаем и рассказами засиделись до глубокой ночи. Утром Николай Бестужев добрался до северного берега Гусиного озера. Путь лежал сначала через обломки острых камней, затем через обширное болото, где увязали выше колена в грязи. Под вечер путешественники добрались до бурятского кочевья, где и остановились на ночлег. Буряты сначала пели песни, а затем рассказывали сказки. Николай Бестужев записал их и включил в состав своей монографии "Гусиное озеро" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Рассказы и повести старого моряка. С. 527-528. )

Отсюда декабрист предпринял поход вверх по реке Ахур вместе с несколькими попутчиками, собиравшимися искать месторождения золота. Вот как описывал путь Бестужев: "Тайга, в которой нет никакой тропинки, густота сучьев, которые хлещут по глазам, а пожалуй, и проткнут насквозь, если зазеваешься; валежник, перегораживающий поминутно дорогу, кусты смородины, сквозь которые с трудом продирается лошадь, так что спелые ягоды прыщут во все стороны; болота, чрез которые нельзя проехать верхом, а надо отпустить одну лошадь, а то она увязнет и со всадником, а потом перебираться с кочки на кочку самому, погружаясь время от времени по пояс: вот путешествие по тайге. Прибавьте к этому, что на другой день нашего путешествия пошли дожди, так что на нас не было сухой нитки в продолжение пяти дней" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Рассказы и повести старого моряка. С. 549. )

Пристанищем служили балаганы охотников на белок, сделанные из коры лиственниц. Они больше защищали от ветра, чем от дождей, но зато в них можно было всегда найти кусок сухого дерева, чтобы развести костер, обогреться и обсушиться.

На следующий день дождь продолжался. Поднимаясь к верховьям Ахура, шли почти все время болотами и только к вечеру поднялись на вершину горного хребта, откуда открылась великолепная картина. Бестужев увидел Селенгинские горы, покрытые снегом Тункинские гольцы, голубое пятно Байкала, Круго-морскую дорогу, охраняемую величественными вершинами, и множество других гор, над которыми гремела гроза и висели косые полосы далекого дождя.

Путешественники ночевали в кедровом лесу, где, по словам проводника, водились медведи. Однако звери не потревожили их, и они направились по реке Загустай к вершине ближайшей горы. Перевалив через нее, спустились по речке Убукун в долину. Отсюда Бестужев продолжал свое "кругоозерное путешествие" один. Речки вздулись от дождей. Гусиное озеро разлилось сильнее обычного. Опять пришлось брести по колено в воде и нередко увязать по пояс в грязи.

Вскоре Бестужев добрался до южного берега Гусиного озера, где увидел открытый пласт каменного угля. "Сожалею,- писал он,- что я не сведущ в минералогии и ботанике, а потому не могу описать Вам подробно почвы и растения. Со всем тем в общих чертах могу сказать, что оба берега, с прилежащими частями восточного и западного, каменисты; на южном берегу преобладает галька, круглая, окатанная водою; на северном - угловатый щебень, сносимый с гор весенними водами и дождями. Увалы как на той, так и на другой стороне состоят из переслоев глины, щебня мелкого и крупного, песчаника и местами валунов гранита, порфира и кварца" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Рассказы и повести старого моряка. С. 565. )

Во время путешествия по южному берегу озера Бестужев снова встретился с бурятами, присутствовал на их праздниках, конных скачках, состязаниях борцов. Обо всем этом он затем блестяще рассказал в труде "Гусиное озеро". По единодушному признанию этнографов, Бестужев дал "внимательное и детальное описание" различных занятий и быта бурят, в том числе устройства и убранства юрт, одежды и пищи, промыслов и ремесел, гаданий и игр, религиозных верований и нравственных понятий, свадебных обрядов и законов гостеприимства. Кроме того, декабрист нарисовал "своего рода этническую карту Гусиного озера", перечислив места обитания нескольких бурятских родов 1 . Характеризуя жизнь, быт, культуру и хозяйство бурят, Николай Бестужев выступал как гуманист, что было присуще всем представителям движения декабристов.

1 (Гусев В. Е. Вклад декабристов... С. 98. )

Монография "Гусиное озеро", являющаяся крупным вкладом декабриста в отечественное озероведение, интересна географическим очерком о юго-восточной части Забайкалья. В нем дано одно из первых в литературе описаний Селенгинских гор, окаймляющих с юго-востока Байкал, с вершинами, вечно покрытыми снегом. "Горы,- писал Николай Бестужев,- с обеих сторон нисходят к озеру увалами, нередко подходящими к самой воде; но странность этих увалов та, что они не принадлежат горам и не составляют их продолжения, а более походят на волны самой почвы и направляются почти везде перпендикулярно к длине озера" 1 .

1 (Бестужев Н. А. Рассказы и повести старого моряка. С. 468. )

Особенно подробно декабрист останавливался на выветривании горных пород, на пыльных бурях, которые поднимают северные ветры и несут на юг облака песка, засыпая им "мало-помалу склоны гор" и город Селенгинск, где "во многих домах есть по три забора, поставленных один над другим для защиты от вторжения неприятного гостя" 1 . Он обратил внимание на то, что горные системы имеют северо-восточные направления и что они в основном сложены гранитами. Он же обрисовал черты забайкальского ландшафта. Особенно его интересовали землетрясения и влияние сейсмических явлений на образование разломов.

1 (Бестужев Н. А. Рассказы и повести старого моряка. С. 492. )

Охарактеризовав такие реки Забайкалья, как Селенга, Темник, Загустай, Убукун, Бестужев отметил, что они питаются в основном за счет дождей, которые во второй период лета нередко вызывают наводнения. Он дал подробнейшее описание солонцов и соленых озер, считая их минеральными источниками лечебного свойства, что подтверждено современными исследованиями. Он же обратил внимание на наличие в окрестностях Гусиного озера полезных ископаемых.

Весьма подробно Бестужев проанализировал причины понижения и повышения уровня Гусиного озера, которые совпадали с подобными явлениями на Байкале. Он справедливо подмечал, что понижения уровня отдельных замкнутых водоемов имеют место и в других районах земного шара, в том числе во Франции, в Бразилии, Абиссинии. Особенно интересовало декабриста понижение уровня Каспийского моря, и он пытался вывести общие закономерности этого явления.

Монографию "Гусиное озеро" в целом следует рассматривать как опыт комплексного географического исследования, в котором дана характеристика рельефа и ландшафтов, рек и озер, флоры и фауны, климата и погоды, хозяйства и населения одного из районов Забайкалья. Весьма важно, что труд прорвался через полицейские и цензурные заграждения, увидев свет в одном из лучших научных журналов середины XIX в.- "Вестнике естественных наук". Кроме того, были опубликованы статьи декабриста о "сибирском экипаже" и о бурятском хозяйстве. Необходимо подчеркнуть, что это было предпринято в то время, когда существовал строжайший запрет на публикацию трудов "государственных преступников".

В то же время Бестужев конструировал дешевый хронометр, теоретические основы которого были изложены в сочинении "О часах", не увидевшем света. Судя по его письму к Свиязеву, ему удалось достигнуть точности, отличавшей английские инструменты, какими располагал друг его детства Ф. П. Литке во время кругосветного плавания на шлюпе "Сенявин" для проведения "маятниковых" (гравиметрических) измерений. "Мне бы можно было,- писал Бестужев,- помириться с моими часами, если английские, лучшего мастера, грешат так же, как и мои. Но тогда я войду в общую категорию. Зачем же переделывать то, что уже есть. Разве только потому, что мои проще и дешевле" 1 .

1 (ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Д. 10. Л. 99. Бестужев - Свиязеву. )

Эта высокая требовательность к себе проходит через все ученые изыскания Бестужева. В селенгинской ссылке он создал капитальный труд "Система Мира", который бесследно исчез, как затерялся его метеорологический журнал, а также письма к Рейнеке. Сохранились лишь копия одного письма 1 от 8 мая 1852 г" и все письма Рейнеке к селенгинскому изгнаннику. Судя по ответам Рейнеке, письма Бестужева представляли собой научные трактаты по проблемам географии, климатологии, механики, приборостроения, гравиметрии. Их утрата является большой потерей для русского естествознания.

1 (Воспоминания Бестужевых. С. 507-520. )

Бестужев не дожил до амнистии. Он умер 15 мая 1855 г. и похоронен в Селенгинске рядом со своим другом Торсоном. В лице Бестужева Россия потеряла видного исследователя, который "чуждался привилегий и известности и желал только пользы науке, а потому и человечеству". Его дела и труды останутся навсегда в памяти потомков как пример беззаветного служения своему Отечеству.

"И между ними развились люди 14 декабря, фаланга героев, вскормленных, как Ромул и Рем, молоком дикого зверя... Это какие-то богатыри, кованные из чистой стали с головы до ног, воины-сподвижники, вышедшие сознательно на явную гибель, чтобы разбудить к новой жизни молодое поколение и очистить детей, рожденных в среде палачества и раболепия".

А. И. Герцен

I

В годы возникновения тайных обществ в России процесс разложения помещичьего строя сопровождался обострением классовой борьбы и ростом крестьянских восстаний. Усилились многочисленные волнения среди фабрично-заводских рабочих. В армии также начиналось брожение.

В стране еще не было силы, которая могла бы организовать и возглавить движение крестьянских масс; еще не было пролетариата. Были только "лучшие люди из дворян" * , которые создали политическое движение; и руководство им, как указывает В. И. Ленин, принадлежало почти исключительно офицерам, и именно дворянским офицерам. В. И. Ленин очень четко определил историческое место декабристов, отметив, что они стояли у истоков русского революционного движения.

* ()

"В 1825 году Россия впервые видела революционное движение против царизма" * , - писал В. И. Ленин, имея в виду вооруженное выступление декабристов.

* (В. И. Ленин. Соч., т. 23, стр. 234. )

Подчеркивая характерные черты декабризма, его революционность, непримиримость к самодержавию и крепостничеству, В. И. Ленин говорил и о "республиканских идеях декабристов" * . В работе "Политический кризис и провал оппортунистической тактики" Ленин выявил классовый характер революционности декабристов, назвав ее "дворянской революционностью" ** . Он указал также и на основную особенность дворянской революционности: страшную отдаленность декабристов от народа 000*** . Ленин подчеркнул, что революционность декабристов носила не пролетарский и не крестьянский, а дворянский характер.

* (В. И. Ленин. Соч., т. 6, стр. 103. )

** (В. И. Ленин. Соч., т. 11, стр. 133. )

*** (В. И. Ленин. Соч., т. 18, стр. 9. )

В своих работах Владимир Ильич подчеркивал историческое значение движения декабристов и преемственную связь между декабристами и последующими поколениями русских революционеров. В своей замечательной работе "Памяти Герцена" В. И. Ленин писал: "...мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала - дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию.

Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями "Народной воли". Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. "Молодые штурманы будущей бури" - звал их Герцен. Но это не была еще сама буря.

Буря, это - движение самих масс" * .

* (В. И. Ленин. Соч., т. 18, стр. 14-15. )

На движение декабристов как на одно из крупнейших революционных событий в России указывал и И. В. Сталин. В ответ на замечание немецкого писателя Эмиля Людвига, что Романовы продержались 300 лет на русском престоле, И. В. Сталин сказал: "Да, но сколько было восстаний и возмущений на протяжении этих 300 лет: восстание Стеньки Разина, восстание Емельяна Пугачева, восстание декабристов, революция 1905 г., революция в феврале 1917 г., Октябрьская революция" * .

* (И. В. Сталин. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом. Госполитиздат, 1933, стр. 7. )

Начало первому тайному обществу в России положили офицеры Семеновского полка. После возвращения гвардии из заграничных походов офицеры часто собирались в казармах и беседовали на политические темы.

Первое тайное общество получило название "Союз Спасения" или "Общество истинных и верных сынов отечества". В 1818 году вследствие разногласий между членами общества "Союз Спасения" распался.

Тогда же в Москве, в Хамовнических казармах, возник "Союз Благоденствия", сыгравший большую роль в русском политическом движении. Члены его обязывались "распространением между соотечественниками истинных правил нравственности и просвещения споспешествовать правительству и возведению России на степень величия и благоденствия". Целью "Союза Благоденствия" было введение представительного правления и освобождение крестьян. Организация носила революционный характер. В новый союз вошли все участники "Союза Спасения". Всего в нем насчитывалось более двухсот членов.

В эти же годы Н. Бестужев вступил в петербургскую масонскую ложу "Избранный Михаил"; к ней принадлежали будущие декабристы Ф. Н. Глинка, братья В. и М. Кюхельбекеры, Г. С. Батеньков, Ф. П. Толстой и другие. Какова была масонская идеология Н. Бестужева, остается невыясненным. Скорее всего, масонские идеи не имели первостепенного значения в его взглядах. С еще большей уверенностью можно сказать, что масонство не оказало в какой-либо степени вредного влияния на его революционное умонастроение. Н. Бестужев вступил в масонскую ложу, когда масонство уже приходило в упадок, уступая место тайным политическим обществам. Больше того, ложа, в которую вступил Н. Бестужев, отличалась от других лож традиционного религиозно-мистического характера.

Члены этой масонской ложи, как говорит советский исследователь В. Базанов, "...не задумываясь о потустороннем мире и не претендуя на открытие священных тайн, превратили фактически свою ложу в политический клуб" * .

* (В. Базанов. Вольное общество любителей российской словесности. Петрозаводск, Гос. изд. Карело-Финской ССР, 1949, стр. 96. )

Как свидетельствует в своих "Воспоминаниях" * дочь одного из участников этой ложи, Ф. П. Толстого, все заседания и протоколы в ней велись на русском языке. Н. М. Дружинин установил, что ложа "Избранный Михаил" была связана с "Союзом Благоденствия" и организационно ** .

* (Е. Ф. Юнге. Воспоминания (1843-1860). М., книгоизд-во "Сфинкс" (1914). Историческая библиотека, т. X, стр. 114-115. )

** (Н. М. Дружинин. Декабрист И. Д. Якушкин и его ланкастерская школа. М., Ученые записки Моск. гор. пед. ин-та, т. II, вып. I, 1941, стр. 65. )

В 1818 году было официально утверждено "Вольное общество любителей российской словесности". Будущие декабристы превратили "Вольное общество любителей российской словесности" в свой литературный центр. Бессменным председателем общества стал член "Союза Благоденствия" поэт Ф. Н. Глинка. В числе членов были К. Ф. Рылеев, А. О. Корнилович, А. С. Грибоедов, В. К. Кюхельбекер и многие другие.

18 марта 1821 года Н. Бестужев вступил в общество сотрудником, 31 мая он стал уже действительным членом. Его брат А. Бестужев-Марлинский состоял членом общества с 1820 года. В 1824 году вступил в общество К. Торсон.

"Вольное общество" издавало журнал "Соревнователь просвещения и благотворения", доход от продажи которого поступал на благотворительные нужды.

В 1822 году Н. Бестужев был избран членом "цензурного комитета" (редакционной коллегии) и сделался главным редактором прозаических произведений. Вместе с тем он неоднократно выступал на публичных собраниях с чтением собственных литературных произведений и исторических работ.

Александр Бестужев дал следующую оценку этому литературному объединению: "Чтения публичные в литературных обществах, возбуждая соревнования между молодыми писателями, развивают и в публике вкус к родной словесности. Нередко те, которые приезжают туда, чтобы других посмотреть или показать себя, возвращаются домой с новыми понятиями и с полезнейшею охотою" * .

* (А. Бестужев. Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года. "Полярная звезда", карманная книжка на 1824 год для любительниц и любителей русской словесности, изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым. СПБ, стр. 117. )

На заседании 13 июня 1821 года Н. И. Гнедич выступил с вдохновенным словом об огромном общественном значении русской литературы, призывая сотрудников филиала "не преклонять благородного оружия своего перед врагами", "сражаться с невежеством, с пороками могучими", призывать на суд потомства "сильных мира". "Да будет же перо в руках писателя то, что скипетр в руках царя: тверд, благороден" * .

* (В. Г. Базанов. Поэты-декабристы (К. Ф. Рылеев, В. К. Кюхельбекер, А. И. Одоевский). М.-Л., изд. Академии наук СССР, 1950. стр. 34-35. )

Особый параграф устава "Союза Благоденствия", называвшегося по цвету переплета "зеленой книгой" (зеленый цвет - цвет надежды), предусматривал распространение "вольных обществ", утвержденных правительством, но негласно руководимых союзом через отдельных его членов. Одним из таких "вольных обществ" "Союза Благоденствия" было организовано в 1819 году общество "Зеленая лампа". На его заседаниях пропагандировались идеи английской конституции и велись вольнодумные разговоры. Членом "Зеленой лампы" был А. С. Пушкин, который в своем послании "к В. В. Энгельгардту" упоминает о том, что они говорили:

Насчет глупца, вельможи злого, Насчет холопа записного, Насчет небесного царя, А иногда насчет земного * .

* ("Послание к В. В. Энгельгардту"; написано в 1819 году, во вторую годовщину существования "Зеленой лампы" (1818-1820). )

Будущие декабристы в "Зеленой лампе" "чтением республиканских стихов и других отрывков, там читанных" * , пытались влиять на развитие литературы и театрального искусства.

* (П. Е. Щеголев. Зеленая лампа. "Пушкин и его современники", вып. VII, стр. 30-31. )

В 1818 году, при открытии варшавского сейма, Александр I произнес речь, в которой обещал дать конституцию России: "Я намерен даровать благотворное конституционное правление всем народам, Провидением мне вверенным" * .

* (Декабрист М. С. Лунин. Сочинения и письма. П., 1923, стр. 70. )

Передовая молодежь того времени, среди которой были будущие декабристы, дала правильную политическую оценку варшавской речи Александра I. Многие из них вскоре убедились в том, что "императору нравились внешние формы свободы, как нравятся красивые зрелища; ему нравилось, что его правительство внешне походило на правительство свободное, и он хвастался этим. Но ему нужны были только наружный вид и форма, воплощения же их в действительности он не допускал. Одним словом, он охотно согласился бы дать свободу всему миру, но при условии, что все добровольно будут подчиняться исключительно его воле" * .

* (Адам Чарторыжский. Мемуары, т. I, M., 1913, стр. 307. )

II

В октябре 1820 года в Петербурге восстал Семеновский гвардейский полк, один из любимых полков Александра I. В донесении, отправленном Александру I начальником гвардейского корпуса Васильчиковым, сообщалось, что "нижние чины выведены были из терпения от неблагоразумного и неосторожного поведения полковника Шварца". Восстание началось с того, что солдаты, собравшись на дворе казармы, потребовали освобождения одной из рот, арестованной в связи с тем, что она жаловалась на грубость и бесчеловечность командира полка Шварца, одного из типичных представителей "аракчеевской" фронтовой школы. В полку не проходило ни одного дня учения без палок. Шварц издевался над солдатами, дергал их за усы, заставлял плевать в лицо друг другу и терзал беспрестанными ученьями и шагистикой. Солдаты Московского и Преображенского полков и лейб-гренадеры громко выражали свое сочувствие семеновцам.

Генерал-адъютант А. А. Закревский писал, что каждый из командиров этих полков "почти не был уверен в своих подчиненных и страшился, чтобы у него того же не произошло" * . А. X. Бенкендорф писал П. М. Волконскому: "Более чем вероятно, что если бы настоящая катастрофа потребовала вмешательства вооруженных сил, то сия последняя отказалась бы повиноваться, так как большая часть полков уже давно разделяла неблагоприятное мнение семеновцев о полковнике Шварце" ** .

* (Бумаги гр. А. А. Закревского (т. 1). Изд. под ред. Н. Дубровина. Сборник Русского Исторического о-ва, т. 73, 1890. )

** (Бумаги кн И. В. Васильчикова. О Семеновской истории. "Русский архив", 1875, III-IV. )

Н. И. Тургенев писал об этих событиях в своем "Дневнике": "Семеновцам в Государственном Совете, в английском клубе и великосветских салонах, говоря о событиях в Семеновском полку, все выражали сочувствие и негодование по адресу Шварца... Весь полк в крепости... солдаты показали необыкновенное благородство во время всего происшествия. Все им удивляются, все о них сожалеют" * .

* (Дневники и письма Н. И. Тургенева (1816-1824), т. III. Птг., 1924, стр. 61 (архив братьев Тургеневых). )

А. И. Тургенев сообщал П. А. Вяземскому 28 октября: "Семеновцы все еще в крепости и крепки мужеством и своею правдою и страданием. Всеобщее участие в их пользу" * . Александр I был очень обеспокоен. Он узнал о событиях, находясь на конгрессе "Священного союза" в Троппау. Царь видел в них проявление роста освободительных идей в России ** .

* (Переписка А. И. Тургенева с П. А. Вяземским. Т. I. 1814-1833. Под ред. и с примеч. Н. Н. Кульмана. Птг., 1921, стр. 111. )

** (К. Ф. Рылеев перед 14 декабря выражал будущему декабристу Г. С. Батенькову сожаление по поводу того, что члены "Союза Благоденствия" не воспользовалась семеновской историей: "Один подобный случай был уже пропущен... Не должно повторять ошибок" (В. И. Семевский. Политические и общественные декабристов. СПБ, 1909, стр. 159). )

Движение в Семеновском полку было беспощадно подавлено. Полк был жестоко наказан и расформирован. Впоследствии некоторые рядовые этого полка, попав в другие части, стали проводниками освободительных идей в солдатские массы. Многие из бывших семеновцев приняли участие в восстании декабристов.

Через несколько дней после расправы с семеновцами во дворе казармы Преображенского полка были найдены две прокламации. Одна из этих прокламаций была обращена к солдатам Преображенского полка "от солдат семеновцев", а другая вообще к "воинам". Обе прокламаций были составлены в очень решительных революционных выражениях. Авторы прокламации называли царя "тираном", "сильным разбойником", "подлым правителем", описывали весь ужас крепостного права, тиранию дворян-помещиков, торговлю людьми, как скотом... Панический страх охватил правительство.

В связи с событиями в Семеновском полку при гвардейском корпусе была учреждена тайная военная полиция. Она вела наблюдение за поступками и образом мысли солдат и офицеров.

Реакция развернула свое наступление против просвещения и науки. Начался разгром университетов. Передовые профессора один за другим изгонялись из стен учебных заведений.

В те дни, когда лучшие люди петербургского общества были взволнованы семеновской историей и негодование против изувера Шварца еще больше раскалило ненависть к военно-бюрократическому режиму аракчеевщины, в десятой книжке "Невского зрителя" появилось стихотворное послание поэта К. Ф. Рылеева "К временщику", направленное против всесильного Аракчеева.

"Нельзя представить изумления, ужаса, даже можно сказать, оцепенения, каким поражены были жители столицы при сих неслыханных звуках правды и укоризны, при сей борьбе младенца с великаном. Все думали, что кары грянут, истребят и дерзновенного поэта и тех, которые внимали ему... Это был первый удар, нанесенный Рылеевым самовластью", - писал Н. Бестужев в своих "Воспоминаниях о К. Ф. Рылееве" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 12. )

Стихотворение Рылеева было его первым опытом гражданской лирики.

Поэт-гражданин огненными стихами заклеймил "верного" друга императора, главного мучителя русских крестьян и солдат, с бессмысленной жестокостью учреждавшего военные поселения в стране.

Дружба Н. Бестужева с К. Ф. Рылеевым началась в 1821 году. Они встретились в "Вольном обществе любителей российской словесности". Приезжая в Петербург, Н. Бестужев непременно посещал К. Ф. Рылеева. Александр Бестужев жил вместе с Рылеевым в доме Российско-Американской компании, где последний служил правителем дел. Все петербургские литераторы, бывавшие у Рылеева, стали знакомыми Н. Бестужева. В числе их был и Лев Сергеевич Пушкин, который часто знакомил всех собиравшихся у Рылеева с новыми стихами своего гениального брата.

Дружба Н. Бестужева с Рылеевым оборвалась только после трагической смерти последнего. Освободительные идеи целиком завладели их умами. Беседы о современном положении России, о французской буржуазной революции, об Отечественной войне 1812 года, об испанской революции давали богатую пищу уму. Рылеев делился с другом своими литературными замыслами. Н. Бестужев в свою очередь давал ему читать свои труды по истории русского флота. Он полюбил Рылеева, поэт стал одним из самых близких его друзей.

Рылеев относился к Н. Бестужеву с чувством глубокого уважения и всегда прислушивался к его советам. Стойкий, умный, выдержанный и рассудительный, Н. Бестужев стал для поэта самым большим авторитетом. Во всех делах, "требовавших холодного размышления, он (т. е. Рылеев. - М. Б.), - говорит Н. Бестужев, - всегда прибегал ко мне; в этом случае он делал мне честь предпочтения, не доверяя, как говорил он, ни собственной пылкости, ни Александровой опрометчивости" * .

* ()

Рылеев, Н. и А. Бестужевы были связаны общностью политических и литературных взглядов, о чем говорит Н. Бестужев: "Насчет литературных занятий Рылеев и мы с братом составляли нечто целое. Ни один из нас не делал плана, не кончал сочинения, не показав другому" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 15. )

В 1822 году Рылеев и А. Бестужев предприняли издание альманаха "Полярная звезда", который должен был отображать литературные взгляды будущих декабристов и объединить все прогрессивное в русской литературе.

III

В начале 1821 года в Москве состоялся съезд представителей управ "Союза Благоденствия". В самом начале работ съезда было получено сообщение от петербургской думы о том, что правительству известно о существовании "Союза Благоденствия" и что оно следит за его действиями.

На московском съезде было объявлено о закрытии союза. Этим фиктивным актом хотели отвлечь внимание правительства и избавиться от ненадежных элементов, проникших в союз. В действительности же была проведена реорганизация союза; на основе одного возникли два тайных общества: "Северное" и "Южное", с новым уставом. По сравнению с Южным обществом Северное было первоначально более умеренным и в программе и в тактике. Южное очень скоро выступило за республику. Дума Северного общества, возглавляемая кн. С. П. Трубецким, кн. Е. П. Оболенским и Никитой Муравьевым, стояла за конституционную монархию.

В 1823 году И. И. Пущин, отказавшись, к негодованию своих родных, от служебной карьеры в гвардии, переехал из Москвы в Петербург и в качестве сверхштатного члена поступил в уголовную палату. Здесь он оказался сослуживцем Рылеева. Поступив в петербургскую уголовную палату раньше Пущина, Рылеев избрал наиболее приемлемую в то время форму общественного служения, получив должность по судебному ведомству.

Хорошо узнав поэта-гражданина, Пущин принял его в Северное общество. С приходом Рылеева деятельность тайной организации оживилась. Рылеев действовал очень энергично. Он ввел в общество ставших наиболее видными деятелями декабристского движения: - братьев Александра, Николая и Михаила Бестужевых. Рылеев вместе с Александром Бестужевым писал злободневные песни, которые явились в России одним из ранних опытов революционной поэзии с агитационно-пропагандистским назначением. "Рабство народа, тяжесть притеснения, несчастная солдатская жизнь изображались в них простыми словами, но верными красками", - говорит о них в "Воспоминании о Рылееве" Н. Бестужев * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 27. )

В тайное общество Н. Бестужев вступил зрелым человеком. К этому шагу он был подготовлен всем ходом своего духовного развития.

Отвечая на письменные вопросы следственного комитета в Петропавловской крепости, Н. Бестужев писал: "Присоединение же мое к обществу только направило к цели мои понятия и желания" * . Он привлек в общество и К. Торсона.

* (В. Д., т. II, стр. 65. )

В одной из бесед с Н. Бестужевым Торсон убедился, что для искоренения различных злоупотреблений в государстве необходимо "действовать обществом". Тогда Н. Бестужев открыл ему существование тайной организации и цель ее. "...Полагаясь на благоразумие человека, бывшего мне другом, я вступил в Общество" * , - говорил на следствии К. Торсон, объясняя свое вступление в Северное общество, куда его ввел Н. Бестужев.

Самым лучшим отдыхом Н. Бестужев считал для себя беседы по воскресным дням на "русских завтраках" у Рылеева, которые неизменно состояли из нескольких кочанов пластовой капусты, ржаного хлеба и белого вина. Рылеев говорил: "Русским надо русскую пищу".

Здесь собирались все члены Северного общества: Никита Муравьев, братья А., Н. и М. Бестужевы, Г. С. Батеньков, И. И. Пущин, С. П. Трубецкой, А. О. Корнилович, А. И. Одоевский, Н. П. Репин, В. И. Штейнгель, братья В. и М. Кюхельбекеры, П. Г. Каховский, А. И. Якубович, Ф. Н. Глинка и другие. На завтраках у Рылеева обсуждалось каждое новое явление в литературе и публицистике, ставились вопросы изучения истории; будущие декабристы глубоко интересовались судьбами своей родины. У Рылеева говорили о современном положении России, о политике, о дикой реакции, охватившей Россию в связи с революционными событиями 1820 года на Западе. Все население страны открыто выражало свое недовольство политикой правительства.

Поведение "кочующего деспота" (как называл А. С. Пушкин Александра I за его частые и длительные поездки на конгрессы за границу), увлечение царя международными интригами и его пренебрежение к кровным интересам России оскорбляло патриотическое чувство представителей всех слоев общества. Братья царя занимались парадами и разводами, всячески третировали лучших офицеров и солдат.

У Рылеева бывали и не члены тайного общества, литераторы, близкие к декабристским кругам: лицейский товарищ и друг Пушкина поэт А. А. Дельвиг, Орест Сомов, Н. И. Гнедич и другие. В 1824 году здесь бывал и А. С. Грибоедов, приезд которого в Петербург совпал с возвращением Н. Бестужева с Гибралтара. Грибоедов привез свою только что законченную комедию "Горе от ума", которая имела огромный успех не только среди передовой молодежи, но и в самых широких кругах народа. Комедия с невероятной быстротой в тысячах списков разошлась по всей России. Ее читали, перечитывали, заучивали наизусть. "Горе от ума" явилось резкой обличительной сатирой на современное крепостническое общество. Будущие декабристы раньше кого бы то ни было поняли и помогли окружающим вернее понять и оценить удар, нанесенный Грибоедовым обветшалому феодально-крепостническому строю. С их помощью передовая часть молодежи стала рассматривать "Горе от ума" как средство агитации против крепостного права и самодержавия.

Брат Пушкина, Лев Сергеевич, читал его новые свободолюбивые стихи. Сам Пушкин словно незримо присутствовал у Рылеева. Не будучи членом тайного общества, Пушкин с полным основанием считал себя единомышленником декабристов. Его политическая лирика имела первостепенное значение для революционной агитации. Декабристы распространяли его антикрепостнические стихи в бесчисленном количестве.

Пушкин также оказал огромное влияние и на творчество поэтов-декабристов, которые вели неустанную борьбу против слепого подражания западным образцам. У Рылеева они оплакивали Байрона, смерть которого в 1824 году явилась крупным событием для всей Европы. Байрон вступил в Италии в тайное общество карбонариев, поставивших себе целью уничтожить деспотизм и установить свободные политические учреждения. Он был дорог декабристам как поэт, в творчестве которого звучали мотивы политического протеста и призыва к национально-освободительной борьбе. Участник войны за освобождение Греции от турецкого ига, поэт скончался в лагере под Миссолонгами. Пушкин, Рылеев и В. Кюхельбекер откликнулись на смерть поэта стихами. Стихотворение В. Кюхельбекера "Смерть Байрона" кончалось гневным вызовом реакционным кругам Англии, изгнавшим своего поэта из его отчизны, и поэтическим пророчеством о их неизбежной гибели.

В 1823 году в жизни тайной петербургской организации наступил перелом. Он явился началом идейно-политической борьбы между двумя группами - умеренной конституционно-монархической и группой революционной, республиканской, во главе которой в скором времени встал Рылеев.

Под его руководством Северное общество начинает свою деятельность в соответствии с политическими взглядами будущего левого крыла организации декабристов.

В общество вливается свежая струя в лице молодых членов - лучших офицеров гвардейских полков, расположенных в Петербурге. Будущие декабристы, пренебрегая обычной для дворянской молодежи карьерой, встали на путь революционной борьбы. При всем этом, их политические взгляды не всегда отличались четкостью и последовательностью.

Некоторые члены Северного общества не одобрили проекта конституции, предложенного Никитой Муравьевым. В этом проекте нашли свое отражение идеи большинства умеренных членов Северного общества. Никита Муравьев считал возможным сохранить монархию, лишь ограничив ее в правах. Аграрная часть проекта, отражавшая классовые интересы группы передового поместного дворянства - крупных землевладельцев, вызывала у наиболее революционно настроенных членов общества недоумение.

IV

1824 и 1825 годы были самыми кипучими в жизни Н. Бестужева.

1 июля 1824 года Н. Бестужев отправился на фрегате "Проворный" под командой Ф. В. Казина из Кронштадта до Гибралтара.

Из Бреста Н. Бестужев писал брату Александру: "...пишу тебе, урвав первую свободную минуту... По краткости времени я не хочу тебе описывать ничего, узнаешь все после потому, что по обязанности своей должен все замечать... У меня три должности: на фрегате, по части историко-географической и по части дипломатической" * .

* (Н. В. Измайлов. А. А. Бестужев до 14 декабря 1825 г. Академия наук СССР. "Памяти декабристов". Сборник материалов, I, Л., 1926, стр. 42. )

В этом же письме Н. Бестужев просит брата "кланяться" Рылееву и всем товарищам по обществу.

О каком обществе говорит в своем письме Н. Бестужев - о Северном или о "Вольном обществе любителей российской словесности"? Несомненно о последнем, ставшем декабристским литературным центром.

Из показаний мичмана гвардейского экипажа В. А. Дивова (который узнал об этом от товарища Н. Бестужева по экспедиции, мичмана А. П. Беляева), видно, что во время плавания на фрегате "Проворный" Н. Бестужев "старался поселить в Казине свободный образ мыслей, а А. П. Беляев советовал: "Если есть брат, друг, родственник, то следует стараться обратить его" * . Из показаний А. П. Беляева известно, что у Н. Бестужева в плавании к Гибралтару находился рукописный список "О необходимости законов" Д. И. Фонвизина. А. П. Беляев прочел и списал его ** .

** (Там же, д. 363, л. 12. )

Так уже в начале плавания к Гибралтару Н. Бестужев начал пропагандистскую деятельность на фрегате, стараясь вселять среди моряков "свободный образ мыслей" * .

* (Там же, д. 365, л. 38-об. )

А. П. Беляев пишет в своих "Воспоминаниях" о том, как они были свидетелями расстрела "восставших за свою свободу испанцев" и под звуки марша Риэго, "совершившего переворот в Испании и потом погибшего на виселице", поднимали бокалы в память бессмертного героя свободы * .

* (Воспоминания декабриста о пережитом и перечувствованном (1805-1850) А. П. Беляева. СПБ, 1882, стр. 125, 127 и 128. )

О настроениях Н. Бестужева красноречиво свидетельствуют написанный им очерк "Гибралтар" и "Путевые письма". В них Н. Бестужев с любовью зарисовал образы своих современников - испанских революционеров. Он говорит об их благородстве и мужестве. Живой свидетель расстрела "восставших за свободу испанцев", Н. Бестужев в таких словах описывает казнь одного из патриотов: "Перед расстрелом ему хотели завязать глаза платком. Он отказался сначала, - говорит Н. Бестужев, - но, увидя генерала О"Доннеля (О"Доннель - либерал и предатель. - М. Б.) в числе зрителей, схватил с нетерпением платок и сказал: "Не хочу осквернять последних минут моей жизни видом человека, предавшего отечество и пришедшего любоваться кровью сограждан". "С этими словами он был расстрелян", - заканчивает Н. Бестужев * .

* (Гибралтар (письма I-IV). Н. Бестужев. "Полярная звезда" за 1825 г. СПБ, 1825, стр. 193-224. )

"Так вводилась в сознание читателей, - говорит М. К. Азадовский, - романтическая фигура борца за свободу и клеймилось политическое предательство" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч, М. К. Азадовский. Мемуары Бестужевых, стр. 620. )

Поездка в Испанию еще больше усилила ненависть Н. Бестужева к крепостному строю и аракчеевскому режиму.

За успешное выполнение заданий адмиралтейского департамента по возвращении из Испании Н. Бестужев был произведен в капитан-лейтенанты.

Когда Н. Бестужев вернулся из дальнего плавания и ввел в Северное общество К. Торсона, Рылеев дал им для ознакомления проект конституции Никиты Муравьева. Рылеев жаждал знать мнение серьезных и преданных идее освобождения своей родины морских офицеров. Они много путешествовали и непосредственно наблюдали деятельность конституционных учреждений в ряде стран. Оба обнаружили интерес и начитанность в политических вопросах и очень зрело рассуждали о способах государственного преобразования.

Социально-политические взгляды Н. Бестужева выражены в его замечаниях на полях проекта конституции Никиты Муравьева. Это - второй вариант конституции; он переписан рукой Рылеева и сохранился в бумагах И. Пущина * .

* (Подлинник второго варианта конституции Никиты Муравьева с замечаниями Н. Бестужева. ОРЛБ. )

До нас дошло три редакции проекта конституции Никиты Муравьева. Академик Н. М. Дружинин подверг их всестороннему изучению в специальном труде "Декабрист Никита Муравьев" * . Историк доказал, что ряд замечаний на втором проекте конституции, в частности замечание к параграфу о земельном наделе крестьянства (§ 24), принадлежит Н. Бестужеву.

* (Н. М. Дружинин. Декабрист Никита Муравьев. М., изд. О-ва политкаторжан, 1933. )

В своих весьма скупых, но четких замечаниях на полях проекта представитель левой, демократической группы Северного общества Н. Бестужев требовал освобождения крестьян с землей и настаивал на расширении прав народного представительства * . Его предложения шли значительно дальше критических поправок Торсона.

* (Там же, стр. 323, 325 330, 332. )

Н. Бестужев и К. Торсон вернули Рылееву муравьевский проект с дополнениями и замечаниями. Рылеев поддержал Н. Бестужева, склоняя Никиту Муравьева ввести в конституцию предложение о республиканском образе правления, о наделении крестьян землей за счет помещиков * .

* (В. Д., .т. I, стр. 175, 183. )

Н. Бестужев и К. Торсон расходились в понимании важнейших политических вопросов. Торсон оставался сторонником конституционно-монархического строя и незадолго до восстания стал заметно отходить от общества. Он боялся революционного переворота и возможных последствий.

Рылеев старался установить связь Северного общества с Балтийским флотом. Он поручил Н. Бестужеву и К. Торсону завербовать морских офицеров и создать ячейку тайного общества во флоте. Вместе с тем Рылеев поручил Н. Бестужеву и К. Торсону вести агитацию среди матросов и офицеров, считая, что при наличии сильной группы в Кронштадте можно будет поднять восстание. С началом действий в Петербурге Н. Бестужев и К. Торсон должны были быть готовы в Кронштадте с помощью членов общества "возмутить матросов, сменить начальство и принять город и крепость под свою команду"*. Осенью 1825 года Н. Бестужев вошел в состав думы Северного общества вместо выбывшего на длительное время из Петербурга Никиты Муравьева.

* (Следственному комитету К. Торсон так характеризовал свой отказ от создания ячейки тайного общества в Кронштадте: "Таким образом действовать, значит возродить беспорядок, который после не удержать. Если везде так действовать, значит предать отечество еще большим ужасам, чем французская и гишпанская революция" (В. Д., т, I, стр. 194-198). )

В октябре того же 1825 года С. П. Трубецкой приехал в Петербург и сообщил Рылееву, что на юге два корпуса готовы к революционному выступлению и требуют помощи от северян. Рылеев не смог ответить решительно и определенно. Хоть общество численно за последние месяцы и выросло, но оно еще не было сплоченным и организованным. Рылеев прекрасно понимал это и не скрывал, что для решительных действий общество еще не готово, что он не в состоянии что-либо предпринять и тем более присоединиться к открытому революционному выступлению, хотя и надеялся на гвардейские полки.

Сообщение Трубецкого о достигнутом с Южным обществом соглашении об одновременном революционном выступлении (летом 1826 года на юге - при маневрах и смотре царем войск - 3-го и 4-го корпусов намечалось убийство Александра I; на севере - арест и вывоз царской семьи за границу и одновременно движение пехотных частей под командованием М. П. Бестужева-Рюмина на Москву и конницы во главе с С. И. Муравьевым-Апостолом на Петербург) было принято левым крылом Северного общества с огромным энтузиазмом. Соглашение, заключенное между обществами, еще более воодушевило северян. Оболенский, Каховский, А. и Н. Бестужевы, а с ними и другие энергично пополняли ряды общества новыми членами, готовя их к выступлению.

Рылеев был уверен в том, что когда придет время действовать открыто, полки будут с ними.

Умеренные члены общества, как Штейнгель, Батеньков и другие, стали также проявлять живейший интерес к делам тайной организации.

Но обстоятельства сложились так, что Северному обществу пришлось выступить раньше, чем предполагал Рылеев со своими товарищами. В половине ноября 1825 года в Петербурге стали распространяться робкие слухи о болезни Александра I, находившегося в Таганроге. 27 ноября стало известно о его смерти. Трубецкой сообщил Рылееву, что дворцовый караул, придворные чины, войска Петербургского гарнизона и правительственные учреждения присягнули его брату, императору Константину I.

Смерть царя и присяга на верность новому самодержцу застали Северное общество врасплох. Казалось, все планы были сорваны. В витринах магазинов появились портреты нового государя. Монеты с его изображением входили в обращение. Но Константин еще при жизни Александра I отрекся от престола и наследником негласно был назначен другой брат царя - Николай.

Константин в качестве командующего польской армией жил в Варшаве. Когда до него дошли вести о том, что ему приносят присягу, он отказался признать себя императором. В столице возникло неопределенное положение, наступило междуцарствие. Один царь, Константин, сидел в Варшаве и не торопился вступать на престол. Другой, Николай, переехал в Зимний дворец, но фактически не стал самодержцем. Братья то один, то другой, уступали корону и трон друг другу. Между Константином и Николаем шла переписка о престолонаследии. Курьеры метались между Петербургом и Варшавой. "Столица государства представляла тогда странное явление, - говорит в своих "Записках" Трубецкой, - был государь названный, но не было действительного, и никто не знал наверное, кто им будет" * .

* (С. П. Трубецкой. Записки, Лейпциг, 1874, стр. 5. )

В тот день, когда стало известно о смерти Александра I, к Рылееву тотчас бросился Н. Бестужев. К нему присоединился и К. Торсон. Между ними произошел разговор, который позднее был воспроизведен Н. Бестужевым в его "Воспоминании о Рылееве".

"Где же общество, - говорил Н. Бестужев, - о котором столько рассказывал ты? Где же действователи, которым настала минута показаться? Где они соберутся, что предпримут, где силы их, какие их планы? Почему это общество, ежели оно сильно, не знало о болезни царя, тогда как во дворце более недели получаются бюллетени об опасном его положении? Ежели есть какие намерения, скажи их нам, и мы приступим к исполнению - говори!"

Рылеев после долгого молчания сказал:

"Это обстоятельство явно дает нам понятие о нашем бессилии. Я обманулся сам, мы не имеем установленного плана, никакие меры не приняты, число наличных членов в Петербурге невелико, но, несмотря на это, мы соберемся опять сегодня ввечеру; между тем я поеду собрать сведения, а вы, ежели можете, узнайте расположение умов в городе и в войске" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 30. )

Вечером у Рылеева собрались Трубецкой, Оболенский, Батеньков, А. и Н. Бестужевы. Совещание ни к чему не привело. Рылеев и братья А. и Н. Бестужевы, оставшись втроем, стали строить планы дальнейших действий и решили написать прокламации к войскам, намереваясь ночью распространить их по казармам.

Посоветовавшись друг с другом, они нашли такой способ пропаганды неудобным и разорвали написанные листы. Тогда они приняли смелое и отчаянное решение: пойти по улицам Петербурга и агитировать солдат. Они подходили к каждому часовому, останавливали каждого солдата и говорили, что "их обманули, не показав завещания покойного царя, в котором дана свобода крестьянам и убавлена до 15 лет солдатская служба". Солдаты слушали их с затаенным дыханием. Слова Рылеева и братьев А. и Н. Бестужевых быстро разнеслись по войскам. В этом они убедились при обходе улиц столицы на следующую ночь. Свои обходы по ночам они стали считать началом своих действий. Таким образом, они готовили войска "для всякого, - по словам Н. Бестужева, - случая, могущего представиться впоследствии" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 31. )

В этих ночных хождениях по городу Рылеев сильно простудился и заболел. Но, несмотря на болезнь, он продолжал фактически возглавлять Северное общество в эти дни и был душой всех его планов, его идеологом и вождем.

В столице стали распространяться слухи о завещании Александра I, касавшегося престолонаследия. Возможность воцарения Николая создавала в войсках неприязненное к нему отношение. Его не любили. Он был груб с офицерами и жесток с солдатами. В случае, если будут вторично приводить к присяге Николаю, было решено действовать. Сама обстановка складывалась таким образом, что Северное общество должно было взять на себя инициативу действия и под предлогом требования воцарения Константина не допустить присяги Николаю.

Рылеев, Трубецкой, Оболенский и другие руководители общества решили собрать гвардейский экипаж, Измайловский полк с коннопионерами и Московский полк (где особенно энергично действовал М. Бестужев) в одну боевую массу и организованно двинуть их к сенату для внушительной демонстрации; здесь же объявить о созыве собрания народных представителей, которое должно будет решить вопрос о форме государственного правления в России.

Рылеев с Оболенским были уверены, что с пятью-шестью полками этот план можно осуществить без пролития крови.

10 декабря стало известно об окончательном отречении Константина. В этот же день офицеры Финляндского полка члены общества Н. П. Репин и А. Е. Розен заявили Рылееву и Трубецкому, что рассчитывать на свой полк в случае выступления они не могут. Не оправдались расчеты и на другие полки. Тем не менее северяне не изменили своему решению. Именно в эти дни Северное общество приступило к подготовке решительных действий. В случае неуспеха восстания в Петербурге решено было с оружием в руках пробиваться к новгородским военным поселениям, поднять их и найти опору для дальнейшей борьбы * .

* (М. В. Нечкина. План государственного переворота в день восстания 14 декабря 1825 года. "Исторические записки", 1948, № 27, стр. 133-134. (Изд. Академии наук СССР). )

В эти дни особую энергию проявил Н. Бестужев. Он и сам позднее показал на следствии, что "действовал решительно" * .

* (В. Д., т. II, стр. 84. )

Несмотря на то, что Н. Бестужев в течение нескольких лет состоял на службе при адмиралтейском департаменте и не нес строевой морской службы, в морском гвардейском экипаже его хорошо знали и любили * . Н. Бестужеву одному принадлежит заслуга создания крепкого ядра декабристов в гвардейском экипаже, в котором служили многие передовые, образованные моряки, члены филиала Северного общества.

* (Е. А. Бестужева в 1858 году, будучи в Петербурге, говорила М. И. Семевскому (историку, позднее издателю и редактору журнала "Русская Старина"), что когда после ареста Н. Бестужева полицмейстер спрашивал ее, кто его знакомые, - "пол-Петербурга его любит, - отвечала я совершенно справедливо" (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 410). )

Н. Бестужев с большой осторожностью, исподволь, втягивая морских офицеров в беседы о политике, о странах, в которых существует республиканский порядок правления, узнавал образ мыслей офицеров и доказывал им необходимость изменения государственного строя России.

Выше уже упоминалось о том, какое влияние имел Н. Бестужев на молодого мичмана А. П. Беляева во время их совместного плавания к Гибралтару. Н. Бестужев принял в общество лейтенанта А. П. Арбузова, который до вступления в Северное общество "...питал либеральные мнения и мечтал о республике * ", а также лейтенанта М. Кюхельбекера.

* (В. Д., т. VIII. "Алфавит декабристов". Л., ГИЗ, 1925, стр. 26. )

Через Арбузова Н. Бестужев вел работу среди моряков - офицеров и матросов. Н. Бестужев умело организовал агитацию, о чем он говорил на следствии: "... чтобы мне принять кого-либо в члены тайного общества, надобно было знать конечное согласие того человека, объявить ему о цели общества и предписать самому действия, сверх сего по приеме объявить о том Рылееву" * .

* (В. Д., т. II, стр. 15. )

Н. Бестужев не ошибся, избрав Арбузова своим помощником по пропаганде среди моряков и подготовке гвардейского экипажа к восстанию. Арбузов, непосредственно руководивший подготовкой восстания в гвардейском экипаже накануне восстания, являлся прямым исполнителем директив, исходивших от руководителей Северного общества. Об этом говорят и следственные дела моряков-декабристов. Арбузов был хорошо знаком с общим планом восстания 14 декабря, выработанным Управой общества, на заседаниях которой он присутствовал по рекомендации Н. Бестужева.

Заодно с Арбузовым действовали и другие моряки-декабристы: М. Кюхельбекер, братья А. и П. Беляевы. К активному участию в восстании были привлечены не только непосредственные члены общества, но и многие офицеры и матросы экипажа. На своем заседании 23 февраля 1826 года следственный комитет констатировал, что "большая часть офицеров Гвардейского экипажа... была в заговоре с Арбузовым и Бестужевыми" (т. е. с Николаем, Александром и Петром Бестужевыми. - М. Б.) * . Вместе со старейшими членами общества действовали и только что принятые в него поручики лейб-гвардии гренадерского полка С. Н. Сутгоф и Н. А. Панов и другие полные энтузиазма и решительности молодые люди.

* (ЦГИА. Фонд 48 (декабристов), д. 25, л. 172. Нам долгое время был неизвестен портрет Арбузова, самого деятельного и решительного соратника, Н. Бестужева, который помог ему 14 декабря 1825 года вывести на Сенатскую площадь гвардейский экипаж. Мы не сомневались в том, что портрет Арбузова, как и других декабристов, был написан Н. Бестужевым во время их совместного пребывания в Петровском заводе. В процессе окончания настоящей работы нам посчастливилось обнаружить в Государственном Историческом музее в архиве историка И. Е. Забелина коллекцию фотографий конца 50-х годов XIX столетия, выполненную Е. И. Якушкиным (сыном декабриста) с подлинных портретов декабристов работы Н. Бестужева. Среди них оказался и портрет А. П. Арбузова, о чем см. приложение: Каталог № 2. Портреты декабристов работы Н. А. Бестужева, Петровский завод (1830-1839). )

Именно в эти дни Рылеев сплотил вокруг себя своих верных соратников - Каховского, Оболенского, братьев А., Н. и М. Бестужевых, И. Пущина и Трубецкого и развернул свою деятельность в полную силу.

V

Днем 12 декабря Оболенский собрал у себя совещание офицеров гвардейских полков. На совещании присутствовал Рылеев. Собравшиеся обсуждали "большую или меньшую возможность, которую каждый имел, поднять роты и действовать на солдат". Некоторые офицеры сомневались в содействии своих однополчан.

Прервав выступления, Рылеев сказал, что они собрались здесь сегодня за тем, чтобы "обязаться честным словом быть на площади в день присяги с тем числом войск, которое каждый может привести" * , если же не будет возможности этого сделать, пусть каждый явится сам.

* (В. Д., т. I, стр. 184-185. )

Вечером того же дня, говорит в своих записках А. Розен, "был я приглашен на совещание к Рылееву и князю Оболенскому; там застал и главных участников 14 декабря. Постановлено было в день, назначенный для новой присяги, собраться на Сенатской площади, вести туда сколько возможно будет войска под предлогом поддержания прав Константина, вверить начальство над войском князю Трубецкому, если к тому времени не прибудет из Москвы М. Ф. Орлов. Если главная сила будет на нашей стороне, то объявить престол упраздненным и ввести немедленно временное правление из пяти человек, по выбору членов государственного совета и сената. В числе пяти называли Н. С. Мордвинова, М. М. Сперанского и П. И. Пестеля... В случае достаточного числа войск положено было занять дворец, главные правительственные места, банки и почтамт для избежания беспорядков" * .

* (А. Е. Розен. Записки декабриста. СПБ, 1907, стр. 63. )

Успеху действий в Петербурге должно было содействовать одновременное выступление на юге (на это указывал С. П. Трубецкой С. И. Муравьеву-Апостолу через его брата - молодого прапорщика квартирмейстерской части Ипполита Муравьева, который выехал к брату в Васильков 13 декабря) * .

* (В. Д., т. I, стр. 431. )

13 декабря северяне вызвали из Москвы в Петербург по делам тайного общества старейшего члена "Союза Благоденствия" - генерала М. Ф. Орлова * .

* (Там же, стр. 41, 44, 58, 59, 164. )

Убийство царя (или, вернее, претендента на царский престол Николая) в самом начале восстания, при занятии Зимнего дворца, облегчило бы государственный переворот. Якубович, А. Бестужев и Каховский сами вызывались выполнить задачу, которая в эти решительные дни приобрела особенную остроту. Рылеев заявил на следствии: "...долго обдумывая план нашего предприятия, я находил множество неудобств к счастливому окончанию оного. Более всего страшился я, если ныне царствующий государь император не будет схвачен нами, думая, что в таком случае непременно последует междуусобная война; тут пришло мне на ум, что для избежания междуусобия должно его принести на жертву..." * .

* (В. Д., т. 1, стр. 188-189. )

На вопрос следственной комиссии - "что предполагалось в случаях удачи или неудачи" - Н. Бестужев, вспоминая разговоры перед восстанием, показывал: "...в случае же неуспеха, ежели останется часть войска, то ретироваться на военные поселения и стараться поднять их; если же и это не удастся, то уже идти во внутренность России и объявлять вольность крестьянам" * .

* (Там же, т. II, стр. 69 и 73. )

Кому же из декабристов пришла эта смелая мысль продолжать революционную борьбу вместе с военнопоселенцами и крестьянами? Ответа на это мы не находим.

Члены Северного общества перед восстанием прекрасно понимали, с какими неравными силами они идут на борьбу с царизмом. И тем не менее северяне все же приняли твердое решение действовать. "Мы мало были уверены в наших силах, - говорит Н. Бестужев. - Часто в разговорах наших сомнение насчет успеха выражалось очень положительным. Не менее того, мы видели необходимость действовать, чувствовали надобность пробудить Россию" * .

* ()

В последние решительные дни, когда северяне готовились к вооруженному выступлению, Рылеев, как это свидетельствует Н. Бестужев, не один раз говорил: "Предвижу, что не будет успеха, но потрясение необходимо, тактика революций заключается в одном слове: дерзай * , и ежели это будет несчастливо, мы своей неудачей научим других" ** .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 32. )

** (Там же, стр. 32. Разрядка дана самим Н. Бестужевым. )

Днем 13-го Н. Бестужев, проходя мимо адмиралтейства, встретил едущего в коляске Батенькова. Как секретарь Сперанского, Батеньков был в курсе всех последних событий. Батеньков сообщил Н. Бестужеву, что Николай подписал манифест о своем воцарении. Утром 14 декабря войска должны были присягать вновь.

Вечером 13 декабря Оболенский сообщил Рылееву о том, что офицер Егерского полка Я. И. Ростовцев донес Николаю о готовящемся выступлении. При этом Оболенский вручил Рылееву копию письма Ростовцева Николаю. Рылеев поспешил к Н. Бестужеву и спросил его: "Что же, ты полагаешь, нужно делать?" На это Н. Бестужев ответил со всей решительностью:

"Не показывать этого письма никому и действовать. Лучше быть взятыми на площади, нежели в постели. Пусть лучше узнают, за что мы погибли, нежели будут удивляться, когда мы тайком исчезнем из общества, и никто не будет знать, где мы и за что пропали".

"Рылеев бросился мне на шею", - говорит Н. Бестужев. "Я уверен был, - сказал он (т. е. Рылеев.- М. Б.) с сильным движением, - что это будет твое мнение. Итак... Судьба наша решена. К сомнениям нашим, конечно, прибавятся все препятствия. Но мы начнем. Я уверен, что погибнем, но пример останется. Принесем собою жертву для будущей свободы отечества" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 32-33. )

В тот же вечер происходило последнее собрание северян у Рылеева. Перед началом совещания Оболенский, приехав к Рылееву, застал у него Каховского и И. Пущина.

"На вопрос Оболенского о плане действия Рылеев отвечал, что Трубецкой сообщит оный, но что должно собраться на площади- всем с тою ротою, которая выйдет первая; после того Рылеев, подойдя к Каховскому и обняв его, сказал: "Любезный друг, ты сир на сей земле, ты должен собою жертвовать для общества; убей завтра императора". Засим все обняли его, в том числе и Оболенский..." * .

* (В. Д., т. I. Показания Рылеева, стр. 188; показания Оболенского - там же, стр. 248. )

"Многолюдное собрание было в каком-то лихорадочно-высоко настроенном состоянии" * , - говорит М. Бестужев.

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 64. )

В последний раз собравшиеся проверяли свои ряды и подсчитывали силы. Этих сил было немного. И тем не менее они все надеялись на успех.

Северяне рассчитывали на Измайловский, Московский, Финляндский, Егерский и другие полки, а также на гвардейский экипаж и конную артиллерию. Не воспользоваться "...столь значительною силою было бы непростительное малодушие и даже преступление" * , говорил Рылеев на следствии.

* (В. Д, т. I, стр. 185. )

Согласно выработанному в последние дни плану Арбузов и Якубович должны были вывести гвардейский экипаж, пойти к казармам и поднять Измайловский полк. Михаил Пущин, младший брат И. Пущина, примкнувший за два дня до 14 декабря к Северному обществу, должен был присоединиться к ним с коннопионерным эскадроном; Н. Бестужев и Рылеев - находиться при гвардейском экипаже; А. Бестужев - стать во главе Московского полка, поднятого М. Бестужевым и Щепиным-Ростовским; Булатов - возглавить лейб-гренадерский полк, который должен был привести на площадь Сутгоф. После взятия Зимнего дворца Булатов должен был силами гренадерского полка занять Петропавловскую крепость. В помощь вновь избранному диктатору Трубецкому назначили Булатова и Якубовича.

Собраться постановили на Петровской (Сенатской) площади и присоединиться к той роте, которая выйдет первой.

Трубецкой распорядился, чтобы первые войска, пришедшие на площадь, заняли Зимний дворец и арестовали царствующую фамилию, участь которой решат учредительное собрание и великий собор.

В разгар совещания пришло известие о том, что командир Семеновского полка С. П. Шипов (бывший член "Союза Благоденствия") окончательно отказался присоединиться к северянам. Отказался от своего первоначального намерения и командир 2-го батальона Финляндского полка полковник Моллер, заявивший Н. Бестужеву и К. Торсону, что он "не намерен служить орудием и игрушкой других в таком деле, где голова не твердо держится на плечах" * . Во всем Финляндском полку только один поручик Розен оставался надежным человеком. Арбузов отвечал за гвардейский экипаж. М. Бестужев и Сутгоф слабо ручались за Московский полк. Была еще надежда на то, что если утром 14 декабря полки, на которые надеялись северяне, не присягнут Николаю, можно будет сделать самое главное: не допустить сенат до присяги Николаю. Восставшие полки, заняв Зимний дворец и Петропавловскую крепость, пойдут к сенату и потребуют подписать манифест к русскому народу об аресте царской фамилии, установлении временного правительства и созыве великого собора народных представителей.

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 34. )

На этом последнем совещании, где все готовы были принести себя в жертву отечеству, один Трубецкой, казалось, боялся открытого выступления. Еще 12 декабря Трубецкой, как говорил на следствии А. Бестужев, - "просился уехать, чтобы удержать от присяги 2-й корпус, но ему сказали, что он здесь надобен" * .

* (В. Д. т. 1, стр. 450. )

Трубецкой не верил в успех восстания, не верил в то, что поднимутся полки, и советовал М. Бестужеву, Сутгофу, Арбузову и Михаилу Пущину не слишком уговаривать солдат. На возражения Рылеева и других Трубецкой говорил: "Хорошо нам говорить, мы не можем никого привести за собой и, следовательно, погубим только других" * .

* (Там же, стр. 19, 70. )

"Мы на смерть обречены, - говорил Рылеев. - Я становлюсь в ряды в роту Арбузова", - и здесь же, показав Трубецкому копию доноса Ростовцева Николаю, сказал: "...нам изменили; двор уже много знает, но не всё..." * .

* (Всеподданнейший доклад (верховного уголовного суда), 1826, стр. 48. )

О настроениях Рылеева в последние дни, предшествовавшие 14 декабря, о его решимости идти на смерть, даже предвидя трагическую развязку, говорит Розен, описывая совещание у Рылеева 12 декабря:

"Все из присутствовавших были готовы действовать, все были восторжены, все надеялись на успех, и только один из всех поразил меня совершенным самоотвержением... С особенным выражением в лице и в голосе сказал он мне: "Да, мало видов на успех, но все-таки надо начать; начало и пример принесут плоды". Еще теперь слышу звуки, интонацию - все-таки надо, - то сказал мне Кондратий Федорович Рылеев" * .

* (А. Е. Розен. Записки декабриста, СПБ, 1907. )

Через 33 года, в знаменательный "торжественный, святой день 14 декабря" * (1858 года) тот же Розен писал И. Пущину:

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 292. )

"Сегодня при многих воспоминаниях особенно вспоминаю тебя, любезный друг Пущин.

Теперь как-то странно вспоминать этот день и как-то знаменательно отзываются памятные слова Рылеева, когда он, предвидев возможность неудачи, сказал мне: "А все-таки надо". Истина берет свое" * . В этих строках в письме к испытанному другу и бывшему соузнику И. Пущину старый декабрист Розен присоединялся к мысли других декабристов о том, что жертва, принесенная 14 декабря 1825 года, не была бесплодной.

* (Письмо А. Е. Розена к И. И. Пущину. ГИМ ОПИ, фонд 282, ед. хр. 295 - "Письма к И. И. Пущину". 1858, август-декабрь, № 1-126. )

VI

План, утвержденный накануне у Рылеева, по которому северяне выступали первыми, был нарушен уже утром 14 декабря.

В то время когда морской экипаж, подготовленный Н. Бестужевым, Арбузовым и другими к восстанию, ждал Якубовича, чтобы во главе с ним выйдя из казарм, присоединиться к измайловцам и конноартиллеристам и, захватив Зимний дворец, арестовать царскую фамилию * (и при возможности уничтожить ее), Якубович в 6 часов утра явился к Рылееву и А. Бестужеву и заявил последнему о своём отказе выполнить взятые на себя обязательства.

* (В. Д., т. I, стр. 186, 187, 368, 450, 451. )

В Московском, гренадерском и других полках офицеры-декабристы ждали сообщений о ходе действий Якубовича. В полках, готовых к восстанию, были уверены, что дворец уже захвачен.

Отказ Якубовича потряс А. Бестужева. Он тщетно уговаривал Якубовича, как говорит М. Бестужев, "ехать к артиллеристам и измайловцам"; храбрый кавказец "упорно говорил: "Вы затеяли дело несбыточное - вы не знаете русского солдата, как знаю я" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 36. )

Якубович поспешил к себе домой на Гороховую. Дела принимали опасный оборот. А. Бестужеву и Рылееву надо было на что-то решиться; время шло, необходимо было предупредить Арбузова об отказе Якубовича и направить вместо него в морской экипаж Н. Бестужева.

Рылеев и А. Бестужев поспешили послать с этим важным поручением в гвардейский экипаж Петра Бестужева. Известив Арбузова, он должен был спешно направиться к старшему брату.

Когда Торсон ушел в штаб морского министерства на свое очередное дежурство, Н. Бестужев направился в Морской музей. Здесь он увидел Петра, прочитал записку Александра и поспешил к Рылееву.

"Я дожидал тебя, - сказал он Н. Бестужеву, - что ты намерен делать?

Ехать по условию в гвардейский экипаж, может быть, там мое присутствие будет к чему-нибудь годно.

Это хорошо. Сейчас был у меня Каховский и дал нам с твоим братом Александром слово об исполнении своего обещания. Я же, со своей стороны, еду в Финляндский и гвардейский полки, и если кто-либо выйдет на площадь, я стану в ряды солдат с сумою через плечо и с ружьем в руках" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве. )

Несомненно Рылеев сообщил Н. Бестужеву о том, что еще утром Якубович вместе с Арбузовым в присутствии Каховского отказался вывести на Сенатскую площадь гвардейский экипаж. Н. Бестужев поспешил к казармам экипажа и стал у ворот ждать уведомления о выступлении Московского полка.

После ухода Рылеева с Н. Бестужевым А. Бестужев поспешил к родным. Как только брат Михаил явился от полкового командира, он сообщил ему об измене Якубовича.

"Итак, надежда на артиллерию и прочие полки исчезла, - сказал брату М. Бестужев чуть не со слезами на глазах. - Медлить нечего, пойдем в полк - я поведу его на площадь. Пойдем и уведем полк до присяги" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 69. )

Было уже 9 часов утра, и в это время случилось именно то, чего так опасались декабристы.

Николай огласил манифест о своем воцарении, и после заседания в Зимнем дворце ему уже присягнули государственный совет, сенат, синод и вслед за ними Преображенский, Конногвардейский и Семеновский полки.

Перед тем как восставшие должны были выйти на площадь, Корнилович отправился к Сперанскому сообщить ему о предстоящих событиях и получить его согласие на назначение в число членов временного правления.

"С ума вы сошли, - ответил Сперанский, - разве делают такие предложения преждевременно? Одержите сначала верх, а потом все будет на вашей стороне" * .

* (Д. И. Завалишин. Записки декабриста, т. II. 1904, стр. 59. )

В 10 часов на Гороховой улице показалась колонна Московского полка во главе с М. и А. Бестужевыми и Щепиным-Ростовским. Здесь к ним присоединился Якубович. Солдаты шли с развернутыми знаменами, с барабанным боем, с заряженными ружьями наперевес и с криками: "Ура, Константин!"

Колонна вышла на Сенатскую площадь в полном порядке и образовала у памятника Петру I каре. К восставшим поспешил присоединиться батальон лейб-гренадерского полка под предводительством Сутгофа. Батальон прошел через Петропавловскую крепость, но, торопясь к месту сбора, не догадался занять ее. Точно так же он мог овладеть Зимним дворцом, но увидев, что двор занят саперами, прошел мимо. Лейб-гренадеры стали рядом с Московским полком, слева, ближе к Неве.

При выходе из казарм М. и А. Бестужевым пришлось вступить в борьбу с командиром полка и старшим офицером, которые пытались остановить солдат. Щепин-Ростовский тяжело ранил обоих.

Восстание привлекло на площадь огромные толпы народа. Тут были и рабочие, строившие Исаакиевский собор.

Весть о происходящем тотчас же дошла до дворца. До этого Николай с тревогой ждал известий от полковых командиров о ходе присяги. Теперь он растерялся. Неуверенность в солдатах мешала ему действовать решительно. Отдав приказ привести батальон Преображенского полка, который казался ему наиболее надежным, Николай поспешил к главным дворцовым воротам. Площадь была полна народу. Николай стал читать и толковать манифест о своем восшествии на престол.

И. Пущин и Рылеев прибыли на площадь вскоре после прихода Московского полка. Оболенский пришел вместе с полком. К ним присоединились Одоевский, Каховский и другие.

Московский полк, роты лейб-гвардии гренадерского полка и примкнувшие к ним были крайне удивлены отсутствием диктатора Трубецкого. Ведь он должен был прибыть раньше всех на площадь и принять командование восставшими.

Тем временем по вызову Николая I пришел батальон Преображенского полка. Узнав об этом, царь во главе батальона выехал на площадь и распорядился стянуть туда присягнувшие ему части. Войска уже окружали площадь. Кавалерия расположилась вдоль адмиралтейства, коннопионеры на набережной, кавалергарды - у дома Лобанова-Ростовского. Сюда же подводили артиллерию, однако ждали, когда подвезут снаряды.

Николай не сразу воспользовался оплошностью восставших. Растерянность и на площади не покидала его. Вначале члены царской фамилии хотели убедить восставших разойтись. К ним подъехал брат царя Михаил Павлович, уверяя, что Константин отказался царствовать.

К каре восставших подъехал генерал-губернатор Петербурга М. А. Милорадович и стал убеждать их, что Константин действительно отказался от престола и законным государем является Николай. Милорадовича не захотели слушать. Оболенский ударил его штыком, а Каховский выстрелил и смертельно ранил его.

Артиллерийские полки и кавалерия, на которых накануне рассчитывали восставшие, не присоединились к ним. Николай I ждал прибытия Финляндского полка, но полк остановился на Исаакиевском мосту. Шедшей впереди ротой командовал Розен. Рота, а за ней и весь полк по его команде остановились и, простояв до конца восстания, не примкнули ни к той, ни к другой стороне.

В связи с отказом Якубовича все свои надежды Рылеев и другие руководители Северного общества обратили на Н. Бестужева. "Самая ситуация, - говорит М. В. Нечкина, - делала теперь его главным действующим лицом, на которое революционный штаб возлагал все надежды в важнейшем вопросе - примкнет или не примкнет к восставшим Морской экипаж" * .

Больших трудов стоило мичману П. Бестужеву в это утро пробраться в казармы Московского полка и оттуда - в гвардейский экипаж. По распоряжению начальства до принесения присяги пропуск в казармы всем посторонним был запрещен.

Н. Бестужев вместе с братом Петром прошел в казармы экипажа, где все были в чрезвычайном волнении. Офицеры и матросы сомневались в отречении Константина и требовали подтверждения этого факта соответствующими документами.

Бригадный командир, начальник гвардейского экипажа С. П. Шипов тщетно уговаривал моряков присягать Николаю, но, как показал на следствии Н. Бестужев: "единогласно все офицеры, кроме штаб-офицеров, и все рядовые отказались" * .

* (В. Д., т. II, стр. 61. )

Офицеров, замеченных в неповиновении, Шипов приказал арестовать, предварительно отобрав у них оружие.

О действиях Н. Бестужева в гвардейском экипаже известно из следственных дел. Как мы уже указывали выше, Н. Бестужев провел большую агитационную работу с составом экипажа. Под его воздействием "для требования законов" к восстанию примкнули моряки, не бывшие членами общества. Декабрист мичман А. П. Беляев с восхищением говорил на следствии о Н. Бестужеве: "Вот человек, который в состоянии всякого переделать" * .

* (В. Д., т. III, стр. 279. )

С помощью Арбузова матросы прекрасно усвоили значение слова конституция и понимали, с какими требованиями они должны прийти к сенату. Все дни перед восстанием Арбузов ввиду занятости Н. Бестужева действовал лично и убеждал офицеров и матросов экипажа не присягать Николаю. Вместе с Арбузовым матросов агитировали братья А. и П. Беляевы, мичман М. А. Бодиско и другие.

Придя в казармы, Н. Бестужев, по словам Арбузова, застал офицеров экипажа "в сомнении о присяге" * . Н. Бестужев, как говорит мичман В. А. Дивов, спросил ротных командиров: "Приготовлены ли у вас роты?" - и тут каждый уверял в своей роте" ** .

* (В. Д., т. II, стр. 32. )

** (Там же, стр. 82. )

Когда раздались голоса: "Кто поведет матросов на площадь?" - Н. Бестужев сказал: "Кажется, мы все здесь собрались за общим делом и никто из нас не откажется действовать" * . Впоследствии в своих показаниях Н. Бестужев говорил, что на его слова кто-то из молодых офицеров сказал: "С вами мы готовы идти..."; я, не дав кончить сей фразы, отвечал: "В этом деле надо откинуть самолюбие: у вас есть Арбузов; ему можете вы ввериться" ** . Офицеры, подчиняясь словам капитан-лейтенанта Н. Бестужева, готовы были идти с лейтенантом Арбузовым и слушаться его команды.

* (В. Д., т. II, стр. 87. )

** (Там же, стр. 32. )

Н. Бестужев по предписанию Рылеева должен был с гвардейским экипажем пойти в Измайловский полк и вместе с ним прибыть на площадь. Для этого нужно было узнать о настроении измайловцев, на которых так рассчитывали северяне. Убедившись в готовности моряков, Н. Бестужев отправил мичмана В. М. Тыртова в Измайловский полк и ждал его возвращения. Вернувшись, Тыртов сообщил, что измайловцы присягнули и к ним в казармы никого не пускают. Время было упущено: явись Якубович рано утром к ожидавшим его измайловцам,- и полк, не желавший присягать Николаю, примкнул бы к восставшему гвардейскому экипажу.

Так случилось, что правильные расчеты Рылеева и его товарищей на Измайловский полк не оправдались по вине Якубовича.

Время уходило, необходимо было спешно действовать для вывода моряков. Н. Бестужев, стремясь набрать больше сторонников, пошел по квартирам экипажа. Об этом говорит в своих "Записках" сослуживец Торсона по 15-му экипажу С. И. Яновский, "Бунтовщики,- как называет он восставших, - склонили в заговор гвардейский экипаж. Бестужев (Николай.- М. Б.) кинулся было и в наш 15 экипаж" * .

* (Кашкаров В. М. Схимонах Сергий (Семен Иванович Яновский) и его записки. "Русский архив", 1912, стр. 567-570. )

Между тем батальон моряков был выведен для принесения присяги во двор. Шипов продолжал уговаривать офицеров и матросов присягать Николаю и готовился читать манифест о его воцарении. Шилова никто не желал слушать; все вышли из повиновения; дисциплина в экипаже была нарушена. Офицеры вступали в пререкания с Шиповым. В это время во дворе появился Н. Бестужев и, как свидетельствует Дивов, сказал: "Что они теряют время?" * .

* (В. Д., т. II, стр. 94. )

"Шипов, видя,- говорит в своих "Воспоминаниях" А. Беляев,- что не может убедить офицеров, пошел в казармы и в канцелярию, позвал ротных командиров. Мы, младшие, остались с батальоном, возбужденные в высшей степени началом действия" * . Появившийся перед батальоном лейтенант Н. А. Чижов сказал, что "в Московском полку убили генерала и несколько рот побежали на площадь", тогда Н. Бестужев "начал их уговаривать, чтобы они пошли за ротными командирами" ** , арестованными Шиповым, и приказал братьям А. и П. Беляевым и другим членам общества освободить их.

* (А. П. Беляев. Воспоминания декабриста о пережитом и перечувствованном. 1805-1850. СПБ, 1882, стр. 168. )

** (В. Д., т. II, стр. 94. )

С Сенатской площади прогремели выстрелы (восставшие отражали атаки конной гвардии). Петр Бестужев крикнул: "Ребята, что вы стоите, слышите ли стрельбу, это ваших бьют" * .

* (В. Д., т. II, стр. 94. )

В это время, говорит в своих следственных показаниях мичман Дивов: "Кап(итан) лей(тенант) Бестужев подошел к кап(итану) лейт(енанту) Козину, стал его упрашивать, чтобы вел батальон на площадь, говоря: Николай Глебович, ради бога, веди батальон, медлить нечего, дело идет о спасении отечества, каждый миг дорог"; и не видя ответа, сбросил с себя шинель и сказал: "Если ты не поведешь, я принимаю команду" * , и, скомандовав: "Ребята, за мной на площадь" ** , "выручать своих" *** , увлек моряков за собой.

** (В. Д., т. II, стр. 87. )

*** (Там же, стр. 94. )

Морской экипаж с развернутым знаменем впереди, во главе с Н. Бестужевым, Арбузовым, М. Кюхельбекером, П. Бестужевым и другими направился на Сенатскую площадь, где был встречен громовым "ура" московцами и лейб-гренадерами. Но, "когда я пришел на площадь с гвардейским экипажем,- говорит Н. Бестужев,- уже было поздно" * .

* ()

Восставшие войска тщетно ждали диктатора Трубецкого и бездействовали. "Когда вышли на площадь, - говорил на следствии Каховский,- то все мы - Оболенский, Бестужевы, Одоевский, Пущин (Иван. - М. Б.), я и все прочие ждали Трубецкого" * .

* (В. Д., т. I. стр. 165. )

В этот день Рылеев мало находился на площади. Он, как свидетельствует Розен, "бросился во все казармы, по всем караулам, чтобы набрать больше материальной силы, и возвращался на площадь с пустыми руками..." * . Трубецкой не являлся.

* (А. Е. Розен. Записки декабриста, цит. соч., стр. 10. )

Рылеев прибегал на площадь и вновь убегал искать незадачливого "диктатора".

Когда гвардейский экипаж пришел на площадь, Рылеев, завидя Н. Бестужева, приветствовал его "первым целованием свободы". Обнимая Н. Бестужева, Рылеев сказал: "Предсказание наше сбывается, последние минуты наши близки, но это минуты нашей свободы: мы дышали ею, и я охотно отдаю за них жизнь свою" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 37. )

Вслед за гвардейским экипажем пришли и роты Гренадерского полка под предводительством Панова. Восставших было более трех тысяч человек. В их рядах не смолкало: "Ура, Константин, ура, конституция!".

Многочисленные толпы народа готовы были действовать заодно с восставшими. Имея на своей стороне такую силу, можно было думать о победе, но северяне ничего не предприниали и находились в нерешительности. Они все еще чего-то выжидали. В свою очередь и царь оставался в смятении. Он был настолько растерян, что даже приказал "приготовить на всякий случай экипажи", причем не дворцовые, а городские, чтобы ему с семейством можно было бежать из столицы.

И в такой благоприятный момент восставшие из-за неявившегося диктатора не решались ни на какие действия!..

Почти одновременно с гвардейским экипажем к революционным войскам вместе с киевским митрополитом Евгением Болховитиновым, дьяконами и прочим духовенством приблизился митрополит Серафим. В полном церковном облачении, трясущийся от страха, Серафим просил воинов разойтись и тем заслужить полное прощение государя. Восставшие, особенно моряки, с суровостью потребовали митрополита удалиться и не вмешиваться в дела, его не касающиеся.

А время все уходило, солдаты, одетые в одни мундиры, страдали от холода и тщетно ждали приказаний. Солдаты знали, зачем они на площади, и нерешительность начальников приводила их в недоумение.

Правительственные войска через народ дали знать восставшим: "Продержитесь только до темна, перейдем к вам" * . Народ подбадривал солдат; в Николая и его свиту полетели камни. Рабочие со строительства Исаакиевского собора бросали в претендента на престол поленьями.

* (Это были конногвардейцы и преображенцы. (Воспоминания Бестужевых, изд. 1931 г., стр. 144). )

Впоследствии Николай говорил принцу Евгению Вюртембергскому: "Самое удивительное в этой истории это то, что нас с тобой тогда не пристрелили" * .

* (Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в переписке и мемуарах членов царской фамилии. ГИЗ, 1926, стр. 120. )

Измайловцы, "отказавшиеся решительно от присяги Николаю" * , сильно избили Ростовцева, который стал их уговаривать присягать законному царю. Как свидетельствует М. Бестужев, Ростовцева, возвращавшегося из Измайловского полка, "Оболенский наградил оплеухой" ** . Итак, Измайловский полк, или измайловцы, как говорил М. Бестужев, "...ждали с минуты на минуту удобного случая, чтобы соединиться" *** с ними. Революционным войскам готовилась неожиданная помощь со стороны кадет Морского и 1-го Кадетского корпусов. От них были присланы депутаты "испросить позволения прийти на площадь и сражаться в рядах восставших". "Благодарите своих товарищей за благородное намерение, - просил передать юным героям М. Бестужев,- и поберегите себя для будущих подвигов" **** .

* ()

** (Там же, стр. 77. )

*** (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 73. )

**** (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 77. )

Казалось, все было на стороне тех, кто впервые вступил в единоборство с царизмом. Восставшие отражали натиски правительственных войск, гордо отвергли обещание "царского прощения", переданное им братом Николая Михаилом Павловичем, которого они также просили удалиться. Заполнявшие площадь все теснее смыкались с восставшими. Когда же М. Кюхельбекер и И. Пущин начали уговаривать их разойтись (потому что царские войска готовили пушки в сторону революционных войск), в народе отвечали: "Умрем вместе с вами" * .

* (Воспоминания Бестужевых, изд. 1931 г., стр. 147. )

А восставшие продолжали тактику выжидания, обрекая себя тем самым на неизбежное поражение. "...Бездействие поразило оцепенением умы, дух упал, ибо тот, кто на этом поприще раз остановился, уже побежден наполовину" * , говорил позднее, вспоминая этот день, Н. Бестужев. "Раз восстание начато, - учил В. И. Ленин, - надо действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление. Оборона есть смерть вооруженного восстания" ** .

** (В. И. Ленин. Соч., т. 26, стр. 152. )

Когда восставшие отбили несколько атак и уже не стало никаких надежд на появление Трубецкого, решено было избрать другого начальника.

Предложили руководство Н. Бестужеву, но он, как моряк, отказался. "И только к вечеру,- говорит Розен,- навязали начальство Оболенскому" * . Но было уже поздно. Несмотря на то, что на стороне Николая была огромная сила, он, боясь наступающей темноты, приказал артиллерии быть наготове и окружить каре революционных войск. "Мы были окружены со всех сторон,- писал Н. Бестужев,- день смеркался. Вдруг мы увидели, что полки, стоявшие против нас, расступились на две стороны, и батарея артиллерии стала между нами с разверстыми зевами" ** .

* (А. Е. Розен. Записки декабриста, Цит. соч., стр. 65, 70. )

В тот момент, когда Оболенский собрал совещание, Николай решил действовать. В последний раз он послал к восставшим генерала Сухозанета. На предложение сдаться ему прокричали "подлеца" и просили прислать кого-нибудь "почище" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 41, 78. )

Сухозанет взмахнул шляпой с белым султаном - это было сигналом к пальбе.

Три картечных залпа по восставшим со стороны царских войск решили судьбу тех, кто впервые в истории России бросил вызов самодержавию.

Восстание было подавлено. Площадь оцепили со всех сторон.

Н. Бестужев описывает окончание дня 14 декабря: "Первая пушка грянула, картечь рассыпалась; одни пули ударили в мостовую и подняли рикошетами снег и пыль столбами, другие вырвали несколько рядов из фронта, третьи с визгом пронеслись над головами и нашли своих жертв в народе, лепившемся между колоннами сенатского дома и на крышах соседних домов. С первого выстрела семь человек, ошеломленные, упали... Другой и третий выстрелы повалили кучу солдат... Мертвые тела солдат и народа валялись на каждом шагу; солдаты забегали в дома, стучались в ворота, старались спрятаться между выступами цоколей, но картечь прыгала от стен и не щадила ни одного закоулка" * . "Остальная развязка нашей политической драмы всем известна..." ** .

** (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве, стр. 38. )

В те минуты, когда восставшие бежали по Галерной улице и по Неве к Академии художеств, М. Бестужев, не потерявший присутствия духа, сделал попытку собрать своих солдат на Неве и двинуть их на Петропавловскую крепость. Лед под выстрелами проломился, люди стали тонуть, и спасти их не было никакой возможности.

Что же было нужно, чтобы добиться победы? Только одно - решительное наступление со стороны восставших. Однако этого-то и не было. Декабристы не приняли помощи народа, который подбадривал солдат и бросал в Николая камнями и поленьями. Действуя в интересах народа, они боялись его активности, не желая, а главное, не умея придать своему выступлению характер массового всенародного движения. А помощь народа в этот день могла по-иному повернуть судьбы восстания. Народ, выражал восставшим свое сочувствие и был готов по их зову итти за ними всюду и действовать совместно.

В этот день царская картечь вырвала из рядов восставших и стоявшего вместе с ними народа большое число жертв. Их общая кровь, пролитая за правое дело, обагрила снег на Сенатской площади. Если декабристы 14 декабря 1825 года и не добились гибели царизма и уничтожения крепостного строя, все же они нанесли им первый, весьма чувствительный удар.

Изучая историю движения декабристов, вчитываясь в их показания, мы убеждаемся в глубокой справедливости известного ленинского определения значения и классовой сущности декабризма.

Братья Н. и М. Бестужевы, представители дворянской интеллигенции, сыновья "простолюдинки", выросшие в глубоко демократической семье, воспитанные в ненависти к деспотизму и крепостничеству и в любви к своему народу, казалось, должны были не бояться его действия и скорее и легче других декабристов найти с ним общий язык. Но действуя в интересах народа, желая освободить его от позорного гнета крепостничества, жертвуя собой в неравной борьбе, они все же боялись "народной революции", о чем говорил Н. Бестужев. Тайное общество старалось подготовить таких деятелей, которые должны были "направить буйное стремление черни, которая не знает сама, чего она хочет" * . А. Бестужев также страшился "народной революции", о чем говорил на следствии: "Мы более всего боялись народной революции, ибо оная не может быть не кровопролитна и не долговременна" ** .

* (В. Д., т. II, стр. 71-73. )

** (В. Д., т. I, стр. 457-458. )

В этих высказываниях со всей отчетливостью выявилась классовая ограниченность дворянских революционеров, которые силами дворянско-революционного меньшинства думали совершить государственный переворот.

У восставших, как мы уже выше указали, не было вполне разработанного плана. А для успеха вооруженного восстания необходимо проявить большое искусство.

Несвоевременное прибытие отдельных частей, отступничество Якубовича, Булатова и Трубецкого, долгие часы у сената в напрасном ожидании "диктатора" с большим чином, не дали декабристам возможности достичь того успеха, после которого, как сказал Сперанский Корниловичу утром 14 декабря: "Все будет на вашей стороне" * .

* (Д. И. Завалишин. Записки, цит. соч., т. II, стр. 111. )

Значение движения декабристов в истории нашей Родины огромно. В. И. Ленин писал: "...лучшие люди из дворян помогли разбудить народ" * .

* (В. И. Ленин. Соч., т. 19, стр. 295. )

Одним из таких лучших людей был выдающийся декабрист Николай Александрович Бестужев, активный участник восстания, приведший на Сенатскую площадь гвардейский экипаж. Позднее, находясь в каземате Петровского завода, по просьбе своих товарищей Н. Бестужев написал "Воспоминание о Рылееве", в котором приводил слова вдохновителя Северного общества, обращенные к матери: "Если я успею... счастье россиян будет лучшим для меня отличием. Если же я паду в борьбе... ежели современники не будут уметь понять и оценить меня, - вы будете знать чистоту и святость моих намерений; может быть, потомство отдаст мне справедливость, а история запишет мое имя с именами... людей, погибших за человечество" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч. Н. Бестужев. Воспоминание о Рылееве стр. 10. )

Рядом с именем Рылеева история вписала и имена его верных соратников, жизнь которых была, принесена в жертву во имя счастья народа небезрезультатно, на что указывал Ленин: "Несомненно, эти жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствовали - прямо или косвенно - последующему революционному воспитанию русского народа" * .

* (В. И. Ленин. Соч., т. 23, стр. 235. )

VII

После того, как картечь Николая I рассеяла восставших, Николай Бестужев, потеряв из виду брата Александра во время отступления с площади, бросился в переулок и очутился в полуотворенных воротах, где столкнулся с хозяином владения, попросившим его войти в дом. На вопрос, кто он, "полная форма, штаб-офицерские эполеты, крест послужили достаточным ответом Н. Бестужева".

Хозяин оказался воспитанным под начальством А. Ф. Бестужева. Н. Бестужев открылся знакомому отца о своем участии в восстании. Гостеприимство, оказанное Н. Бестужеву незнакомым человеком, позволило ему переждать некоторое время, необходимое для того, чтобы затем беспрепятственно пробраться к себе на Васильевский остров * .

* (Имя хозяина дома, в котором были оказано гостеприимство Н. Бестужеву,- Алексей Яковлевич Ляшевич-Бородулич, отставной корреспондент Военно-учебного комитета. "Алфавит декабристов". Материалы, т. VIII, стр. 121. )

Идя домой, Н. Бестужев видел, как по приказу нового венценосца при свете зажженных костров спешили убрать следы крови. Через множество прорубей тела убитых спускали под лед в Неву. Спускали не только убитых, но и раненых.

Казачьи разъезды в городе напоминали о происшедшем. Н. Бестужев на мгновение забежал домой, оставил саблю, простился с матерью и сестрами и пошел пешком по льду в Кронштадт, чтобы оттуда бежать за границу.

Из "Дела Военного по флоту канцелярии № 1211 - "О розыске и аресте братьев Бестужевых и других участников 14 декабря 1825 года и др." мы знаем, что в то время, когда Н. Бестужев пробирался в Кронштадт, Николай I приказал "немедленно отыскать капитан-лейтенанта и мичмана Бестужевых и представить их лично к Его Величеству".

"Генерал Воинов, всегда усердный и расторопный, с немалым затруднением и опасностью отыскал мичмана Бестужева (Петра) и представил вице-адмиралу С. А. Пустошкину. Последний в 4 часа ночи донес о том государю, и тот изъявил свое удовольствие, что отыскан хотя один Бестужев, повелел его арестовать, связать руки и представить к себе, что и было исполнено. Бестужев был отдан дежурному генерал-адъютанту...".

15 декабря начальник морского штаба в[ице]-адмирал Моллер 2-й сообщил главному командиру Кронштадтского порта в[ице]-адмиралу Моллеру 1-му о "содержании под строгим арестом" его адъютанта мичмана Бестужева, "найденного виновным в подготовке чинов морского гвардейского экипажа и других полков к возмущению и в самом действии противу учинивших присягу на верность подданства Е. В. Государю Императору Николаю Павловичу", и вместе с тем просил "без огласки и с крайнею осторожностью стараться отыскать брата его, капитан-лейтенанта Бестужева (Николая), которого в СПБ сыскать не могли, и который находится, может быть, в Кронштадте".

Мать Бестужевых объявила полиции, что оба сына ее, и Николай и Александр (штабс-капитан Морского полка) действительно отправились в Кронштадт 14 декабря в 7 часов вечера, и начальник штаба, сообщая 16 декабря об этом вице-адмиралу Моллеру 1-му, прибавлял, что капитан-лейтенант Бестужев имеет в Кронштадте любовницу и просил "употребить самые деятельнейшие и самые строгие меры к отысканию обоих братьев, "укрывающихся, вероятно, под чужими именами, в непринадлежащем, а может быть, и в женском платье, и посему в тех домах, где по подозрению они скрываются, могут сделать обыск и по розыскании прислать их сюда, как государственных преступников, под строжайшим караулом". Но в "момент отправления" этого письма, прислан был к начальнику штаба от государя нарочный штаб-офицер, с уведомлением, что шт.-капитан Бестужев сам лично явился". В тот же день был разыскан и Николай Бестужев. Его отыскали за Кронштадтом, в Косном селении, и препроводили в Петербург под присмотром унтер-лейтенанта Киселева при трех нижних чинах.

При нем - (Н. Бестужеве) были найдены "книжник с ассигнациями на 250 рублей, серебром 4 рубля, кольцо золотое с бриллиантами, ключ железный, кошелек бисерный, часы золотые, цепочка золотая с аметистовой печатью и компас карманный в аплеке" * .

* (Центральный государственный архив (ЦПА). Военно-Морского Флота. Дела военные по флоту канцелярии № 1214, 2 отд., III секция, ЕГАФ. Последняя часть документа опубликована в "Воспоминаниях Бестужевых", стр. 269, изд. 1931 г. )

"В Кронштадт пришедши,- говорит Н. Бестужев в своем следственном деле,- нашел взятые все меры для останавливания всех проезжающих, но одежда моя позволила мне пробраться" * .

* (В. Д., т. II, стр. 61. )

Здесь Н. Бестужев прошел на квартиру Е. П. Абросимовой - вдовы инспектора штурманского училища, которая в тот день была в Петербурге. Ее слуга дал Н. Бестужеву тулуп, шапку и салазки.

В это время вошли муж Л. И. Степовой - М. Г. Степовой и П. А. Дохтуров - старший адъютант начальника Кронштадтского порта Ф. В. Моллера. Они объявили Н. Бестужеву прибывший из Петербурга приказ о его аресте. Но здесь личный враг Н. Бестужева М. Г. Степовой показал все благородство своей натуры. Обратившись к Дохтурову, который настаивал на аресте Н. Бестужева, Степовой сказал: "Мы не получили положительного приказания взять его, нас просили узнать, не здесь ли он, и я ничего не нашел. Пойдемте" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 127-128. )

Н. Бестужев, не теряя времени, сбрил баки, подкрасил лицо, переоделся и ушел на Кронштадскую косу (в 8 верстах от Кронштадта). Он явился на Толбухинский маяк с фальшивым документом за подписью начальника всех балтийских маяков Л. В. Спафарьева в качестве назначенного в штат прислуги.

В тот же день, 15 декабря, поздно ночью, Н. Бестужев был выслежен полицией, захвачен в доме фейерверкера Белорусова и отправлен в Петербург. В Петербурге его привезли к морскому министру А. В. Моллеру, от которого Н. Бестужев "выслушал приличное случаю стереотипно-начальническое поучение, ему связали руки веревкою и во всей форме, с крестом на груди, повели во дворец" * . В Зимнем дворце, который, по меткому выражению декабриста М. А. Назимова, в эти дни напоминал "съезжую" ** , Н. Бестужев предстал перед генералом В. В. Левашевым. Немедленно сюда явился и Николай I. После беседы *** Н. Бестужев был отправлен в Петропавловскую крепость и доставлен туда в 10 часов вечера с запиской Николая I: "Присылаемого при сем Николая Бестужева посадить в Алексеевский равелин под строгий арест, дав писать, что хочет" **** . Н. Бестужева заковали "в ручные железа" и поместили в 15-ю камеру. 17 декабря в 14-й камере поместили М. Бестужева, явившегося в Зимний дворец.

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 128. )

** (Там же. )

*** (А. Е. Розен. Записки декабриста, СПБ, 1907, стр. 76-77. О беседе Н. Бестужева с Николаем I сразу стало известно широким кругам населения Петербурга. Издатель "Благонамеренного" А. Е. Измайлов писал П. Л. Яковлеву (брату М. Л. Яковлева), лицейского товарища А. С. Пушкина: "Говорят, будто государь долго говорил с Ник(олаем) Бестужевым и сказал, что только одного умного человека (т. е. Бестужева) нашел между бунтовщиками". ("Памяти декабристов" цит. сборник, I, стр. 240). Во время производства следствия над декабристами А. П. Болотов, внук известного автора записок "Жизнь и приключения Андрея Болотова", писал своему деду: "Судопроизводство над преступниками еще не кончено и даже не слыхать, когда решится их участь. Про Николая Бестужева (одного из знаменитейших людей в сем бывшем происшествии) уверяют, что государь не только хочет его простить, но даже возвысить, ибо его ответами, его умом и характером он восхищен". "Из переписки Болотовых о декабристах и А. С. Пушкине". Публикация Н. А. Шиманова. "Литературный архив". Материалы по истории литературы и общественного движения Академии наук СССР (ПД), М.-Л., 1938, стр. 282. )

**** (В. Д., т. VIII, стр. 281. )

Флигель-адъютант Н. Д. Дурново, производивший по приказу нового царя аресты декабристов, в том числе и Рылеева, 14 декабря находился на Сенатской площади в свите Николая и был очевидцем и непосредственным участником того, что там происходило. 16 декабря он записал в своем дневнике: "Не проходит минуты, чтобы не находили и не сажали в тюрьму кого-либо из заговорщиков. Все Бестужевы в наших руках. Старший из них, морской офицер, - очень умный человек. Он был историографом флота, директором Адмиралтейского музея и членом всех ученых обществ. Его поймали за Кронштадтом" * .

* (Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина. Записки отдела рукописей. Вып. 3. Декабристы. 1939, Соцэкгиз. К истории восстания 14 декабря 1825 года (из дневника флигель-адъютанта Н. Д. Дурново), стр. 16. )

На следствии Н. Бестужев держал себя с большим достоинством. Он во всем проявил удивительную стойкость, не выражая никаких покаянных чувств, никого не оговаривая. В его показаниях видны его большой ум, твердый характер и цельность взглядов.

Н. Бестужев высказал все, что наболело на сердце у каждого из лучших людей того времени: "о язвах своего отечества", "о гнете феодально-крепостнического строя". "Предан будучи душевно своему отечеству, желая видеть его цветущим, не мог не соболезновать на все неустройства, существующие во всех частях. Видя расстройство финансов, упадок торговли и доверенность купечества, совершенную ничтожность способов наших в земледелии, а более всего беззаконность судов, приводило сердца наши в трепет" * .

* (В. Д., т. II, стр. 66. )

Говоря на допросах о различных фактах своей деятельности в Северном обществе и в момент восстания, Н. Бестужев старался затушевывать их политическое содержание. Он не раскрыл перед судьями своего участия в думе, не сказал о своей агитации среди солдат и матросов, умолчал многое о своих политических взглядах, философских идеях и экономических воззрениях. Ярко обрисовывая в "вопросных пунктах" неприглядную картину Российской империи, говоря "об удручении земледельческого состояния" России, он писал, что "...прекращение многих способов к обращению внутренней промышленности, притеснение внутренней торговли последним гильдейским постановлением, недостаток кредита для внешней торговли, недостаток финансов, пренебрежение во многих случаях дворянских сословий, наконец, строгость, с которою управлялись военные поселения, и неудовольствие войск - все это вместе подавало повод думать, что когда-нибудь неминуемо должно случиться великому государственному потрясению", т. е. народной революции. В других показаниях он подчеркнул, что свободолюбивые идеи "еще скорее распространялись от преследования" * .

* (В. Д., т. II, стр. 71. )

"Надежда на успех (восстания.- М. Б.) пишет далее в своих показаниях Н. Бестужев,- основана была на всеобщем неудовольствии против существующего управления и всеобщем желании какой-либо утешительной перемены к облегчению тяжести всех сословий..." * .

* (В. Д., т. II, стр. 73. )

Н. Бестужев обошел вопросы о своем отношении к республике и цареубийству, всячески при этом выгораживая Рылеева.

На одном из допросов генерал П. В. Кутузов, один из убийц Павла I, в мае 1826 года в присутствии всей следственной комиссии спросил у Николая Бестужева: "Скажите, капитан, как могли вы решиться на такое гнусное покушение?"

"Я удивляюсь,- отвечал ему Бестужев с обычным хладнокровием и находчивостью,- что это вы мне говорите".

"Бедный Кутузов почти что остолбенел, - говорит в своих "Записках" декабрист А. В. Поджио.- Сын убитого отца был здесь. Как бы то ни было, Кутузов за успешное убийство достиг всех почестей... а Бестужев умер в изгнании" * .

* (А. В. Поджио. Записки. "Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820 годов", т. I, M., изд. О-ва политкаторжан, 1931, стр. 26. )

В Алексеевской равелине Н. Бестужев оказался по соседству со своим братом Михаилом. Посредством изобретенной им тюремной азбуки Михаил завязал сношения с братом, перестукиваясь через стену. Азбука оказала братьям большую помощь в их ответах на "вопросные пункты" следственной комиссии. Комиссия выработала целую систему допросов, рас считанную на признание вины со стороны допрашиваемых во что бы то ни стало и оговора других. В этом смысле поведение братьев Н. и М. Бестужевых было безукоризненным.

VIII

В начале июля 1826 года следствие было закончено, и 12 июля верховный уголовный суд, заранее осудив и распределив виновных по разрядам, вызвал их для объявления приговора.

Осужденные вызывались в комендантский дом, расположенный в крепости, по разрядам. Н. и М. Бестужевы были осуждены по II разряду.

На другой день - на рассвете 13 июля, на кронверке Петропавловской крепости были повешены поставленные вне разряда Рылеев, Пестель, С. Муравьев-Апостол, М. Бестужев-Рюмин и Каховский. Всех остальных заключенных, кроме моряков, вывели на площадь перед крепостью и поставили в небольшое каре. С них сорвали погоны, знаки отличий и все вместе с мундирами бросили в костер. Затем осужденных поставили на колени и стали ломать над головой каждого подпиленные шпаги. Совершив таким образом обряд разжалования, осужденных нарядили в тюремные халаты и развели по казематам.

Почти одновременно с приведением в исполнение приговора в Петропавловской крепости на Кронштадтском рейде на флагманском корабле "Князь Владимир" был приведен в исполнение приговор над моряками по обряду морской службы.

В "Делах морского архива" находится документ "О приведении в исполнение высочайше конфирмованного приговора Верховного Уголовного Суда о 15 моряках-декабристах и о последующих о них распоряжениях".

Из этого документа мы узнаем о приготовлениях к исполнению приговора над моряками и о самом приговоре, исполненном на Кронштадтском рейде 13 июля.

"11 июля 1826 г. начальник Главного штаба его величества ген(ерал) Дибич сообщил начальнику Морского штаба высочайшее повеление о том, чтобы была приготовлена яхта, которая 13 июля по утру весьма рано могла бы принять из крепости (Петропавловской) под должным морским караулом всех преступников, морскому ведомству принадлежащих, и везти их прямо, не заезжая никуда, на адмиральский корабль адмирала Крона, где и разжаловать их непременно в тот же день по обрядам морской службы. А дабы, в случае противных ветров, не могло встретиться остановки в их доставлении непременно к назначенному времени, то чтобы для буксирования яхты был готов пароход" * .

* ()

Вице-адмирал Моллер 2-й сделал распоряжение о приготовлении для этой цели своей яхты-шхуны "Опыт". Кроме того, еще не зная точно числа преступников, приговоренных верховным судом к лишению чести, он приказал вместе с яхтой "быть двум барказам с закрытыми кантами, ибо яхта весьма малое число может вместить в себя людей". При этом вице-адмирал Моллер просил отправить преступников из крепости "в мундирах с эполетами" и "чтобы сабли, им принадлежащие, посланы были с офицером, который при них будет, дабы при разжаловании их соблюсти обряд" * .

* (ЦГА Военно-Морского Флота. Дела военные по флоту канцелярии № 1214, 2 отд., III секция, ЕГАФ, шканечный журнал № 3803 (без нумерации листов). )

В предписании же, данном адмиралу Крону, обряд этот описывается таким образом: "Завтра (13) во вторник, когда с эскадры видно будет, что приближаются к оной шхуне "Опыт" с пароходом (может быть, с ними будут еще два баркаса с каютами). Тогда на адмиральском корабле "Князь Владимир" поднять на крюйс-стенге, при пушечном выстреле, черный флаг, по поднятии которого тотчас имеют съезжаться на корабль с каждого военного судна, на Кронштадтском рейде расположенного, "по одному старшему по командире офицеру, по одному лейтенанту и мичману и особо по одному гребному судну. По вводе преступников на корабль тотчас прочесть им чрез кого следует, в присутствии всего экипажа корабля и тех, которые сигналом призовутся, сентенцию Верховного уголовного суда, потом над головами преступников сломать их шпаги (подпилив прежде), сорвать с мундиров эполеты, также и самые мундиры и все сие бросить за борт в воду" * .

* (ЦГА Военно-Морского Флота. Дела военные по флоту канцелярии № 1214, 2 отд., III секция, ЕГАФ, шканечный журнал № 3803 (без нумерации листов). )

Начальник морского штаба 12 июля просил министра юстиции доставить ему список преступников. Однако князь Лобанов-Ростовский в тот же день ответил ему, что "Верховный суд сейчас только приступает к объявлению осужденным преступникам приговора". Вслед за тем стал известен именной список преступников, которые принадлежали к морскому ведомству.

Все эти осужденные были доставлены на Кронштадтский рейд. При этом вице-адмирал Моллер 2-й пояснил адмиралу Крону, что вышеописанный обряд подлежит исполнению в точности лишь в отношении первых 10 осужденных, как лишенных чинов и дворянства, над которыми и "преломить сабли и пр.", прочих же пятерых "лишить только мундиров". В этом списке значилось 15 человек:

Имена	Приговорен судом	По высочайшему повелению
Лейт(енант) Арбузов Лейт(енант) Завалишин Мич(ман) Дивов	К смертной казни	К ссылке в каторжную работу вечно
Капи(тан)-лейт(енант) Бестужев Николай Капи(тан)-лейт(енант) Торсон	К политической смерти и вечной каторжной работе	К ссылке в каторжную работу вечно К ссылке в каторжную работу на 20 лет
Мич(ман) Беляев 1-й Мич(ман) Беляев 2-й	К ссылке в каторжную работу на 15 лет	К ссылке в каторжную работу на 12 лет
Лейт(енант) Кюхельбекер Мич(ман) Бодиско 2-й	К ссылке в каторжную работу на 10 лет	К ссылке в каторжную работу на 8 лет К ссылке в крепостную работу
Лейт(енант) Чижов	К ссылке на поселение	К ссылке на поселение
Лейт(енант) Бодиско 1-й	К ссылке на поселение	К написанию в матросы
Мич(ман) П. Бестужев Лейт(енант) Вишневский Мусин-Пушкин Акулов	К написанию в солдаты с выслугою и распределением в дальние гарнизоны	*

Шхуна "Опыт" и два баркаса с арестованными были пробуксированы мимо брандвахты большого невского фарвартера в 4 часа утра. В 1 час дня она прошла мимо нее уже обратно.

На корабле "Князь Владимир" высочайшее повеление было исполнено в точности. По докладу Моллера, "над 10-ю государственными преступниками сабли преломлены, эполеты оторваны, равно и мундиры их и брошены за борт по обряду морской службы, прочие же 5 лишены мундиров и сабель".

Под 13-м числом июля в флагманском шканечном журнале адмирала Крона имеется описание исполненного на Кронштадтском рейде, на флагманском корабле "Князь Владимир", обряда лишения чинов и чести над 15 осужденными государственными преступниками из морских офицеров (декабристами). Запись эта гласит:

"В 6 часов утра при пушечном выстреле приказал на корабле моем ("Князь Владимир" - М. Б.) поднять на крюйс-бремстеньгу черный флаг; вскоре после сего, по приказу, отданному от меня, согласно со секретным повелением, приехали на корабль со всех военных судов, стоящих на рейде, по одному старшему по капитану офицеру, по одному лейтенанту и особо по одному гребному судну. В начале 7-го часа пошел дождь... В 7 часов пришли из С.-Петербурга два казенных парохода, из коих у одного на буксире шхуна "Опыт" и 2 особенно устроенные барказа; по приближении к кораблю моему, оный остановился на якоре, другой же обходил вокруг корабля... В половине восьмого часа означенная шхуна и два барказа подведены были гребными судами к правому борту моего корабля, с которых и выведены были на корабль 15 человек государственных преступников из морских офицеров и поставлены на шханцах в средине построенного каре. Тогда обходящий вокруг корабля пароход стал на якоре. В скором времени, по прочтении им сентенции, выполняя данное мне высочайшее повеление над головами 10-ти человек приказал переломить саблю, сорвать с них эполеты и мундиры, выбросить все за борт, а остальных 5 человек лишить мундиров и сабель, из коих Бодиско 1-й, по окончании наказания, разжалован в матросы и отослан в Кронштадт, а другие обратно отосланы на те же суда с дежурным штаб-офицером морской артиллерии кап(итаном) 3 р(анга) Балашевым и на буксире того же парохода отправлены в С.-Петербург, после чего приказал спустить поднятый черный флаг и разъезжаться офицерам. Фамилии сих преступников следующие: кап.-лейт. Торсон, Николай Бестужев, лейтенанты Арбузов, Завалишин, Кюхельбекер, Чижов, мичманы Дивов, Беляев 1-й, Беляев 2-й, Бодиско 2-й, лейтенанты Бодиско 1-й, Вишневский, Мусин-Пушкин, Акулов, мичман Петр Бестужев" * .

* (ЦГА Военно-Морского Флота. Дела военные по флоту канцелярии № 1214, 2 отд., III секция, ЕГАФ, шканечный журнал № 3803 (без нумерации листов). )

Греч, относившийся к декабристам крайне враждебно, в своих "Записках" так описал совершение приговора над Н. Бестужевым: "Обряд лишения чинов и дворянства был исполнен над флотскими офицерами в Кронштадте, на военном корабле. Их отвезли туда из петербургской крепости ночью (на 13 июля) на арестантском катере. Бестужев спокойно беседовал дорогою с командующими и караульными офицерами, не жаловался, не сетовал на судьбу. В Кронштадте он взошел по трапу на корабль бодро и свободно, учтиво поклонился собравшейся там комиссии адмиралов и спокойно выслушал чтение приговора.

Сорвать с него мундир, - закричал один из адмиралов.

Два матроса подбежали, чтоб исполнить приказание благонамеренного начальства. Бестужев взглянул на них так, что они остолбенели, снял с себя мундир, сложил его чиннехонько, положил на скамью и стал на колени, по уставу, для переломления над ним шпаги" * .

* (Н. И. Греч. Записки о моей жизни. Памятники литературного быта. М.-Л. "Academia", 1930, стр. 483-484. )

Мы не сомневаемся в истине рассказа Греча. В его задачу не входила идеализация осужденных, но у него, как у журналиста, было большое знакомство среди всех слоев населения Петербурга, и, несомненно кто-либо из флотских офицеров, присутствовавших на гражданской казни декабристов, мог сообщить ему о достойном поведении Н. Бестужева.

После исполнения приговора над моряками их привезли поздно ночью в Петербург и хотели высадить на Английской набережной, чтобы сразу отправить "по канату" в Сибирь; но огромные толпы собравшегося народа заставили изменить это решение, и катеры с моряками направились к Петропавловской крепости, где их разместили по казематам.

Приговор верховного уголовного суда назначил тридцати одному осужденному по I разряду "смертную казнь отсечением головы". Николай I всем осужденным по I разряду заменил смертную казнь каторгой, двадцати пяти осужденным - вечной, шестерым - на двадцать лет с дальнейшей ссылкой на поселение. Н. и М. Бестужевы были осуждены по II разряду, но приравнены к I - к тем двадцати пяти осужденным, которым смертная казнь была заменена вечной каторгой. Позднее сроки осужденным сокращались. Братья Н. и М. Бестужевы пробыли на каторге 13 лет.

IX

8 августа 1826 года Н. и М. Бестужевы были отправлены в Шлиссельбургскую крепость, где содержались вместе с И. Пущиным, А. С. Пестовым, Я. М. Андреевичем, И. В. Поджио и другими. Здесь им пришлось провести долгое время в одиночном заключении в тяжелых условиях. Как и прежде, заключенные сносились друг с другом лишь посредством тюремной азбуки, изобретенной М. Бестужевым еще в Петропавловской крепости.

"В Шлиссельбурге,- писал И. Пущин отцу из Иркутска в декабре 1827 года,- я ужасно сдружился с Николаем Бестужевым, который сидел подле меня, и мы дошли до такого совершенства, что могли говорить через стену знаками и так скоро, что для наших бесед не нужно было лучшего языка" * .

* (И. И. Пущин. Записки о Пушкине и письма. ГИЗ, 1927, стр. 104. )

В сентябре 1827 года Н. и М. Бестужевых вместе с Барятинским и Горбачевским в кандалах отправили в Сибирь. Не доезжая до Тобольска, лошади понесли, и они едва не погибли; только хладнокровие и находчивость Н. Бестужева спасли им жизнь. Фельдъегерь так плохо кормил их в дороге, так измучил их своей жестокостью, что они уж и не надеялись отдохнуть в Тобольске. В отдыхе особенно нуждался М. Бестужев. У него была пробита голова во время катастрофы с лошадьми, кандалы растерли ему ноги и он совсем не мог ходить. И действительно, по приезде в Тобольск им не дали отдохнуть и минуты; пересадив на другие телеги, отправили дальше. Проехав Тобольск, они встретили князя Б. А. Куракина, командированного с сенатором В. К. Безродным для обревизования Западной Сибири. Куракин, в частности, имел поручение от Бенкендорфа "собирать сведения относительно государственных преступников, находящихся в Западной Сибири, а также и о тех, которые прошли через Тобольск" * .

* ("Декабристы". Неизданные материалы и статьи. Труды Пушкинского дома под редакцией Ю. Г. Оксмана и Б. А. Модзалевского. М., 1925, стр. 99-127. )

4 ноября 1827 года Куракин доносил Бенкендорфу из Томска: "На сегодня я ограничусь донесением, что первого числа сего месяца четыре преступника большого заговора - бывшие штабс-капитаны князь Барятинский, Михаил и Николай Бестужевы и бывший поручик Горбачевский прошли через Томск, направляясь из Тобольска в Иркутск; я их видел, заставил их говорить, но в результате ничего не могу сказать Вам особенного на их счет; они не слишком удручены своим положением, не слишком безразличны к своей участи. Первое может объясняться, с одной стороны, привычкой к своему настоящему состоянию, продолжающемуся уже два года, а с другой - ужаснейшим мучением быть оставленными в четырех стенах так долго и без всякой помощи - мучением, которому, если им верить, они предпочитают всякие, какие только можно представить, каторжные работы; это пункт, по которому между ними не было никакого расхождения во мнениях" * .

* (Там же, стр. 121. )

М. Бестужев говорит о встрече с Куракиным: "...не помню, в каком городе нас ожидал сенатор Куракин, имеющий (по его словам) приятное поручение от государя узнать о наших нуждах, не имеем ли жалоб, не желаем ли о чем просить его. Когда мы объявили, что ни в чем не нуждаемся, ни на кого не жалуемся, ничего не хотим просить у него,- я объявил просто, без всякой просьбы, что кузнец в Шлиссельбурге второпях заковал мои ноги в переверт, что железа растерли мне ноги и я не могу ходить.

Чего же вы хотите? - спросил он с удивлением.

Как чего, ваше сиятельство? Чтобы вы приказали меня заковать как следует; это должен был сделать наш фельдъегерь, но он не хотел.

Извините, я этого сделать не могу,- ответил он, вежливо кланяясь.

Какова отеческая заботливость... - заканчивает свой рассказ М. Бестужев о встрече с Куракиным,- все делалось, чтобы морочить публику громкими фразами и милостивыми манифестами" * .

* (Воспоминания Бестужевых, цит. соч., стр. 140. )

По прибытии в Иркутск Барятинский, Н. и М. Бестужевы и Горбачевский были помещены в острог, где их посетил гражданский губернатор И. Б. Цейдлер. Он приказал расковать их, свести в баню, и впервые за два года они прочли некоторые газеты. В последний день их пребывания в Иркутске к ним пришел в острог Цейдлер и таинственно сообщил, что привезли Александра Бестужева вместе с Матвеем Муравьевым-Апостолом и что последний вечер и ночь накануне их отправления он разрешает всем троим братьям провести вместе. Счастью Н. и М. Бестужевых не было границ. Это была последняя их встреча с братом Александром * .

* (А. Бестужев после заключения в Роченсальме в конце 1827 года был отправлен по высочайшему повелению, минуя каторжные работы, на поселение в Якутск. )

Было начало декабря. В это время Ангара становится неспокойной и переезд через Байкал делается невозможным. Н. и М. Бестужевых с товарищами отправили кругоморской дорогой верхом. Накануне 14 декабря, дня знаменательного для всех декабристов, они прибыли в Читу. Их поместили в небольшом домике, который стоял отдельно от главного каземата. Здесь они впервые встретились с членами Южного общества: С. Г. Волконским, Ф. Б. Вольфом, П. В. Аврамовым и другими. И здесь же после двухлетней разлуки их встретил Константин Торсон, который познакомил их с новыми товарищами и тюремными законами.

Н. и М. Бестужевых, Барятинского и Горбачевского из Шлиссельбурга до Иркутска сопровождали жандармы Семенов и Борисов. В пути виднейшие деятели 14 декабря и активные члены Южного общества и Общества соединенных славян вели беседы о тайных обществах и восстаниях в Петербурге и на Юге.

По прибытии в Петербург жандармы донесли III отделению:

"Преступники были в кандалах... здоровы и равнодушны. Между разговорами слышали, что преступники говорили: "не сумели затеянное дело сделать" * .

* (ЦГВИА. Фонд 3. Канцелярия дежурного генерала Главного штаба. Опись 847. 1826-1827. Дело 544 "Об отправлении государственных преступников в Сибирь". Л., 198 и об. Подчеркнуто нами. )

В начале мая 1826 года, когда еще не было закончено следствие над декабристами, когда никто не смел поднять свой голос в их защиту, адмирал Н. С. Мордвинов, воспетый Рылеевым и Пушкиным * (в случае успеха декабристы прочили его наравне с М. М. Сперанским в Верховное Правление), предугадывая ссылку декабристов в Сибирь, подал Николаю I проект "Устройства судьбы декабристов", "...участники недавнего заговора умерли для Европейской России и никогда не должны пользоваться в ней гражданскими правами,- писал Мордвинов,- но все они получили, за исключением очень немногих, тщательное образование; все они обладают необходимыми данными для того, чтобы снова стать людьми, приносящими пользу государству, а приобретенные ими познания могут способствовать овладению другими, еще более полезными". Мордвинов предлагал создать в Сибири академию, в которой должно преподавать "механику, физику, химию, минералогию, геологию, агрономию, положительные науки", которые, по мнению Мордвинова, могли содействовать процветанию Сибири, страны, которую природа щедро наградила своими дарами. Осужденные декабристы, по мнению Мордвинова, могли бы стать "профессорами перечисленных наук и возродиться для общественной пользы".

* (К. Ф. Рылеев. Гражданское мужество. Ода Н. С. Мордвинову (1824); А. С. Пушкин. Н. С. Мордвинову (1825). )

Потеряв дворянство в России,- пишет Мордвинов, "им следовало бы предоставить право приобретения дворянства сибирского,- ...поскольку супруги этих несчастных,- как он называет декабристов,- выражают благородное желание следовать за своими мужьями и разделить их участь". Мордвинов предлагает также приравнять права будущих детей декабристов к правам "сибирского дворянства... и дети" их, - продолжает Мордвинов,- должны пользоваться правами, предоставленными академическому воспитанию" * .

* (Архив графов Мордвиновых, т. VIII. Предисловие и примечания В. А. Бильбасова. II, 1908, стр. 41-42. (На французском языке). )

На проект Мордвинова, как известно, Николай I не обратил никакого внимания, и он известен нам только благодаря черновику или копии, сохранившейся в архиве Мордвиновых.

Царя не интересовало устройство судьбы декабристов и тем более создание академии в Сибири, где первые дворянские революционеры могли принести огромную пользу стране. Приговорив пятерых из них к физической, а всех остальных - к гражданской смерти, Николай I хотел с корнем вырвать память о них и стереть их с лица земли.

Мордвинов был первым и, к его чести, единственным человеком, поднявшим свой голос в защиту обреченных, осмелившимся высказаться в верховном уголовном суде против смертной казни пятерых декабристов, поставленных вне закона.

Первая попытка свержения самодержавия закончилась трагически. Царизм жестоко расправился с первыми русскими революционерами. Пятеро крупнейших деятелей первого революционного движения были повешены, остальные приговорены к каторжным работам в рудниках, к ссылке в различные глухие углы Сибири, к заключению по крепостям и разжалованию в солдаты.

"Повешенные повешены, но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна" * , - писал Пушкин П. А. Вяземскому.

* ("Пушкин". Письма, т. II (1826-1830). Труды Пушкинского дома при Академии наук СССР. Под редакцией и с примечаниями Б. Л. Модзалевского. М.-Л., ГИЗ, 1928, стр. 15. )

Лучшие люди России, все те, кто мог служить ее честью и украшением, были раздавлены железной рукой Николая I.

"Я еще помню, - писал А. И. Герцен,- блестящий ряд молодых героев, неустрашимо, самонадеянно шедших вперед... В их числе шли поэты и воины, таланты во всех родах, люди, увенчанные лаврами и всевозможными венками... И вся эта передовая фаланга, несшаяся вперед, одним декабрьским днем сорвалась в пропасть и за глухим раскатом исчезла..." * .

* (А. И. Герцен. Письма к будущему другу. )